Выбор Проклятого - Юрий Соломин

вам не справиться одним. Во-вторых, ты думаешь меня напугать вот таким кошмаром?

— Во-первых, даже если мы не справимся одни, то без вас у нас более хорошие шансы. А во-вторых, не после каждого кошмара можно проснуться. И если ты не боишься смерти, то как насчет твоего сына, если он останется без тебя?

— Ты сможешь причинить вред ребенку? — симбионт еще держался, но голос выдавал его бешенство.

— Моему — же причинили, — пожал плечами Проклятый, — играя в какие-то странные игры, моего мальчика обрекли на смерть.

— Это не наших рук дело!

— Откуда мне знать? Саша, скажи спасибо, что я не задаюсь вопросом: а откуда те, кто пришел ко мне, узнали про «Норспеерамонус»?

— Повторю, мне нечего бояться, мы, я имею в виду отщепенцев, не имеем никакого отношения к твоему горю.

Он повернул голову, словно стараясь найти малыша, но стены окружающие их были непроницаемы.

— Это не важно, — пожал плечами Проклятый, — я не знаю как там на самом деле, мне достаточно начать сомневаться, чтобы возникло желание мстить.

— Где мой сын? — Александр в упор посмотрел на Проклятого, казалось он сейчас броситься на Михаила.

— Мы договорились?

— Да!

— Тогда прощай, — и Миша расслабился, отпуская ситуацию.

Стены исчезли, и маленький Валера бросился к отцу. Оказалось, он был за соседней стенкой. Александр подхватил малыша, и они исчезли. Не стал задерживаться тут и Проклятый, у него были еще другие дела, много, очень много дел.

— Вот так, Ириша, я сбил их со следа, ну точнее напугал.

Миша закончил историю и лег на спину. Жена тут же оседлала его, погрузив ногти в грудную клетку. Ее глаза смеялись, в них плясали озорные искры. Несколько дней назад она рассказала, что стала беспокойно спать. Что ей кажется — ее ищут. Высматривают из темноты, что она слышит детский смех, и что кто-то зовет ее. И кроме того, такие сны снились и Оксане, и девушка всегда просыпалась в холодном поту. Услышав это, Проклятый сразу подумал про симбионтов, пошел поговорить с Александром, и оказался прав.

— Так ты стал моим ангелом хранителем во сне?

— Как-то так, — усмехнулся он, притягивая Иру, и вскоре все слова стали не нужны.

Потом они лежали на песке под огромным деревом, слушая плеск волн. Проклятый все-таки нашел выход к морю и привел Иру на пустынный пляж. Сейчас они молча лежали, и каждый думал о своем. Миша вспоминал свои первые дни.

***

Вначале он боялся, что ничего не получится, что как только ему пора будет проснуться на Земле, то он перенесется из Этании куда-нибудь к черту на кулички, но этого не произошло. Шло время, он оставался в Этании, блуждая по коридорам и пугая слуг. В какой-то момент Миша заметил, что за ним незримыми тенями, стараясь не попадаться на глаза, следуют слуги. Пребывая в скверном расположении духа, он поймал самого ближайшего и поинтересовался что ему надо.

Оказалось, что подошло время, когда ему пора отрубаться. А них приказ — принести его безвольное тело и уложить в кровать. Вот с этого момента заработал его внутренний счетчик минут. Каждую секунду Проклятый опасался, что сейчас исчезнет и окажется неизвестно где. Хоть в банке, хоть на каком-нибудь бесконечном мосту.

Так шли минуты, или малые такты большого маятника, если использовать местные единицы, но ничего не менялось. Тогда он потребовал себе вина, есть не хотелось совершенно, и вышел на балкон, заперев за собой дверь. Ничего страшного, если полежит тут.

Кувшин почти опустел, и практически одновременно с этим на Старкворд опустилась ночь. Миша впервые видел ее тут, ведь его бодрствование приходилось на светлое время Этанийских суток. Темнота пришла как-то сразу, минуя стадию сумерек, и на ночном небе появились звезды.

— Интересно, — пробормотал он, — а в этом мире звезды, это тоже чужие Солнца? Или что-то совершенно иное.

— Говорят, — голос раздался неожиданно, и Проклятый чуть не подпрыгнул, — что звезды это глаза богов.

Магрес уселся рядом, жестом прервав начавшего подниматься Михаила. Затем разлил остатки вина.

— Но на самом деле да — в наших мирах звезды выполняют схожую функцию. Ты нашел способ продлить свой сон? — продолжил он без перехода.

Миша просто кивнул, а затем начал рассказывать, попутно выдав свое опасение, что в любой момент окажется неизвестно где. Магрес выслушал молча, и в его глазах не отражались никакие эмоции.

— К сожалению, я не могу развеять твои опасения. Время покажет, останешься ли ты тут, или продолжишь непроизвольно перемещаться. Но думаю, — он неожиданно усмехнулся, — что все-таки останешься.

— Хотелось бы, — прошептал Проклятый глядя на скалы.

— Я приставлю к тебе слуг, задача которых будет помогать тебе определять местное время, пока не освоишься.

Магрес встал, а вслед за ним поднялся и Михаил.

— Вы знаете, я совершенно не хочу спать. Может быть, у меня вообще пропала потребность во сне?

— Возможно.

— Тогда у меня будет много времени, очень много.

— Мы найдем, чем занять его.

Чародей ушел, а Проклятый почувствовал дикий голод.

Весь следующий день он проходил словно в тумане. Умом понимал, что уже никуда не телепортируется, но нервное напряжение не отпускало. Спустился в тренажерный зал, но заниматься не получалось, Ши-Эйра отсутствовала, Колпеса он давно не видел, а кого можно взять еще в качестве инструктора — не знал. Поймал слугу и приказал сказать, когда пройдет час после его обычного пробуждения. Увидев непонимание уточнил, что говорит о примерно пятидесяти малых тактов. Оказалось, что их прошло уже около двухсот, и Проклятый поспешил за женой. Ему не хотелось, чтобы встревоженная Ира разбудила его.

По Солимбэ пришлось побродить, видимо супруге не спалось. Но он твердо решил не уходить, пока не найдет ее нить. Так и получилось, и вскоре он уже вел радостную Ирину в Старкворд.

Когда схлынула первая эйфория от того, что теперь ему нет необходимости лежать парализованным, ходить под себя, смотреть на жену и остальных снизу вверх, карабкаться на стол, и перемещаться со скоростью улитки, появилась иная проблема.

Сон. В начале, он боялся, что ему снова придется спать, и он попадет в Солимбэ, но уже как обычный человек. А уж местные припомнят все его хулиганства.

Когда этого не случилось, он понял, что не может не спать! Точнее может, но это пытка. Он бродил по башне,