Достоевский. Энциклопедия - Николай Николаевич Наседкин

Я думаю, что она уверена, что она ни в чём не виновата! Мне кажется, она думает: “Я дала ему счастье; будь же доволен тем, что получил; ведь не всегда и это найдёшь, а разве дурно то, что было; чем же он недоволен”. Если человек покоряется и доволен, то эти созданья способны питать к нему (по воспоминаниям), навеки бесконечную, искреннюю дружбу, даже повторить любовь при встрече…»

Взаимоотношения Врангеля и Гернгросс отразились, в какой то мере, в «Вечном муже», а сама Екатерина Иосифовна послужила прототипом Н. В. Трусоцкой.

Герцен Александр Иванович

(1812–1870)

Писатель (псевд. Искандер), философ, общественный деятель, революционер, соиздатель газеты «Колокол» и альманаха «Полярная звезда». Впервые его имя Достоевский упоминает в письме к М. М. Достоевскому от 1 апреля 1846 г.: «Явилась целая тьма новых писателей. Иные мои соперники. Из них особенно замечателен Герцен (Искандер)…» Вскоре, в октябре того же года, они впервые встретились — на Герцена эта встреча произвела не особо приятное впечатление, о чём он сообщал в письме к жене от 5 октября 1846 г. Достоевский внимательно читал все новые произведения Герцена-Искандера («Кто виноват?», «Доктор Крупов», «С того берега», «Письма из Франции и Италии» и др.), что находило отражение в его собственных произведениях. В 1860-е гг., когда оформилось почвенничество Достоевского, его идейная близость с воззрениями Герцена (в которых также соединялись самые конструктивные черты западничества и славянофильства) ещё более усилилась. В июле 1862 г. Достоевский, путешествуя за границей, специально поехал в Лондон из-за Герцена, встречался с ним несколько раз, они обменялись своими фотопортретами с дарственными надписями. Отзвуки этих встреч-разговоров с Герценом можно обнаружить в «Зимних заметках о летних впечатлениях».

А. И. Герцен

В следующий раз они встретились случайно в начале октября 1863 г., на пароходе, отправляющемся из Неаполя, на котором Достоевский плыл с А. П. Сусловой, а Герцен со своим семейством, в том числе дочерьми Ольгой, Натальей и сыном Александром. Позже, в «Дневнике писателя», в статье «Два самоубийства» (1876, окт.), говоря о самоубийстве младшей дочери Герцена — Елизаветы, Достоевский ошибочно напишет, что будто бы видел и её на том пароходе.

Даже в период создания «Бесов», самого антиреволюционного своего произведения, считая Герцена одним из «отцов» С. Г. Нечаева, Достоевский отзывался о нём вполне уважительно в письме к Н. Н. Страхову (23 апр. /5 мая/ 1871 г.: «Посмотрите опять на Герцена: сколько тоски и потребности поворотить на этот же [славянофильский] путь и невозможность из-за скверных свойств личности…» Позже, в ДП за 1873 г., в главе «Старые люди», сопоставляя Герцена с В. Г. Белинским, Достоевский дал ему наиболее полную характеристику: «Герцен был совсем другое: то был продукт нашего барства, gentilhomme russe et citoyen du monde [фр. русский дворянин и гражданин мира] прежде всего, тип, явившийся только в России и который нигде, кроме России, не мог явиться. Герцен не эмигрировал, не полагал начало русской эмиграции; нет, он так уж и родился эмигрантом. Они все, ему подобные, так прямо и рождались у нас эмигрантами, хотя большинство их не выезжало из России. В полтораста лет предыдущей жизни русского барства за весьма малыми исключениями истлели последние корни, расшатались последние связи его с русской почвой и с русской правдой. Герцену как будто сама история предназначила выразить собою в самом ярком типе этот разрыв с народом огромного большинства образованного нашего сословия. В этом смысле это тип исторический. Отделясь от народа, они естественно потеряли и Бога. <…> Разумеется, Герцен должен был стать социалистом, и именно как русский барич, то есть безо всякой нужды и цели, а из одного только “логического течения идей” и от сердечной пустоты на родине. Он отрёкся от основ прежнего общества, отрицал семейство и был, кажется, хорошим отцом и мужем. Отрицал собственность, а в ожидании успел устроить дела свои и с удовольствием ощущал за границей свою обеспеченность. Он заводил революции и подстрекал к ним других и в то же время любил комфорт и семейный покой. Это был художник, мыслитель, блестящий писатель, чрезвычайно начитанный человек, остроумец, удивительный собеседник (говорил он даже лучше, чем писал) и великолепный рефлектёр. Рефлексия, способность сделать из самого глубокого своего чувства объект, поставить его перед собою, поклониться ему и сейчас же, пожалуй, и насмеяться над ним, была в нём развита в высшей степени. Без сомнения, это был человек необыкновенный; но чем бы он ни был — писал ли свои записки, издавал ли журнал с Прудоном, выходил ли в Париже на баррикады (что так комически описал в своих записках); страдал ли, радовался ли, сомневался ли; посылал ли в Россию в шестьдесят третьем году, в угоду полякам, свое воззвание к русским революционерам, в то же время не веря полякам и зная, что они его обманули, зная, что своим воззванием он губит сотни этих несчастных молодых людей; с наивностью ли неслыханною признавался в этом сам в одной из позднейших статей своих, даже и не подозревая, в каком свете сам себя выставляет таким признанием, — всегда, везде и во всю свою жизнь он прежде всего был gentilhomme russe et citoyen du monde, попросту продукт прежнего крепостничества, которое он ненавидел и из которого произошёл, не по отцу только, а именно чрез разрыв с родной землей и с её идеалами…»

Есть сведения об одном несохранившемся письме Достоевского из Висбадена к Герцену в Женеву (от 3 /15/ авг. 1865 г.) после очередного катастрофического проигрыша с мольбой выручить деньгами. Герцен ответил только через неделю (9 /21/ авг.) и сообщил, что сможет дать только часть просимой суммы. Достоевский, судя по всему, обиделся и счёл нужным обратиться к другим адресатам (в частности, к А. Е. Врангелю).

Некоторые биографические и портретные черты Герцена отразились в образе и судьбе Версилова («Подросток»).

Гёте (Goethe) Иоганн Вольфганг

(1749–1832)

Немецкий писатель, мыслитель и естествоиспытатель. Всемирную славу принесли ему романы «Страдания молодого Вертера», «Годы учения Вильгельма Мейстера», «Годы странствий Вильгельма Мейстера», драма «Эгмонт», философская трагедия «Фауст», многие другие произведения, в том числе и стихи. Достоевский высоко ценил творчество Гёте, неоднократно упоминал его имя в своих произведениях, письмах, записных тетрадях. Оно вынесено в заглавие первой же статьи «Дневника писателя» январского выпуска за 1876 г.: «I. Вместо предисловия. о Большой и Малой Медведицах, о молитве великого Гёте и вообще о дурных привычках», где речь идёт о самоубийствах и русский писатель рассуждает в связи с этим о гётевском герое — юном Вертере. В одном из ранних писем к М. М. Достоевскому (от 1 апр. 1846 г.) Достоевский горячо