Граф Монте-Кристо - Александр Дюма

— Валентина! — сказал он. — Теперь очередь Валентины!

— Ваша дочь! — с ужасом и изумлением воскликнул д'Авриньи.

— Теперь вы видите, что вы ошибались, — прошептал Вильфор, — помогите ей и попросите у страдалицы прощения за то, что вы подозревали ее.

— Всякий раз, когда вы посылали за мной, — сказал д'Авриньи, — бывало уже поздно, но все равно, я иду; только поспешим, с вашими врагами медлить нельзя.

— На этот раз, доктор, вам уже не придется упрекать меня в слабости.

На этот раз я узнаю, кто убийца, и не пощажу его.

— Прежде чем думать о мщении, сделаем все возможное, чтобы спасти жертву, — сказал д'Авриньи. — Едем.

И кабриолет, доставивший Вильфора, рысью домчал его обратно вместе с д'Авриньи в то самое время, как Моррель стучался в дверь Монте-Кристо.

Граф был у себя в кабинете и, очень озабоченный, читал записку, которую ему только что спешно прислал Бертуччо.

Услышав, что ему докладывают о Морреле, который расстался с ним за каких-нибудь два часа перед этим, граф с удивлением поднял голову.

Для Морреля, как и для графа, за эти два часа изменилось, по-видимому, многое: он покинул графа с улыбкой, а теперь стоял перед ним, как потерянный.

Граф вскочил и бросился к нему.

— Что случилось, Максимилиан? — спросил он. — Вы бледны, задыхаетесь!

Моррель почти упал в кресло.

— Да, — сказал он, — я бежал, мне нужно с вами поговорить.

— У вас дома все здоровы? — спросил граф самым сердечным тоном, не оставлявшим сомнений в его искренности.

— Благодарю вас, граф, — отвечал Моррель, видимо, не зная, как приступить к разговору, — да, дома у меня все здоровы.

— Я очень рад; но вы хотели мне что-то сказать? — заметил граф с возрастающей тревогой.

— Да, — сказал Моррель, — я бежал к вам из дома, куда вошла смерть.

— Так вы от Морсеров? — спросил Монте-Кристо.

— Нет, — отвечал Моррель, — а разве у Морсеров кто-нибудь умер?

— Генерал пустил себе пулю в лоб, — отвечал Монте-Кристо.

— Какое ужасное несчастье! — воскликнул Максимилиан.

— Не для графини, не для Альбера, — сказал Монте-Кристо, — лучше потерять отца и мужа, чем видеть его бесчестие; кровь смоет позор.

— Несчастная графиня! — сказал Максимилиан. — Больше всего мне жаль эту благородную женщину!

— Пожалейте и Альбера, Максимилиан; поверьте, он достойный сын графини. Но вернемся к вам; вы хотели меня видеть; я очень рад, если могу быть вам полезен.

— Да, я пришел к вам в безумной надежде, что вы можете помочь мне в таком деле, где один бог может помочь.

— Говорите же!

— Я даже не знаю, — сказал Моррель, — имею ли я право хоть одному человеку на свете открыть такую тайну; но меня вынуждает рок, я не могу иначе.

И он замолчал в нерешительности.

— Вы знаете, что я вас люблю, — сказал Монте-Кристо, сжимая руку Морреля.

— Ваши слова придают мне смелости, и сердце говорит мне, что я не должен иметь тайн от вас.

— Да, Моррель, сам бог внушил вам это. Скажите же мне все, как вам велит сердце.

— Граф, разрешите мне послать Батистена справиться от вашего имени о здоровье одной особы, которую вы знаете.

— Я сам в вашем распоряжении, что же говорить о моих слугах?

— Я должен узнать, что ей лучше, не то я с ума сойду.

— Хотите, чтобы я позвонил Батистену?

— Нет, я сам ему скажу.

Моррель вышел, позвал Батистена и вполголоса сказал ему несколько слов. Камердинер спешно вышел.

— Ну, что? Послали? — спросил Монте-Кристо возвратившегося Морреля.

— Да, теперь я буду немного спокойнее.

— Я жду вашего рассказа, — сказал, улыбаясь, Монте-Кристо.

— Да, я все скажу вам. Слушайте. Однажды вечером я очутился в одном саду; меня скрывали кусты, никто не подозревал о моем присутствии. Мимо меня прошли двое; разрешите мне пока не называть их; они разговаривали тихо, но мне было так важно знать, о чем они говорят, что я напряг слух и не пропустил ни слова.

— Начало довольно зловещее, если судить по вашей бледности.

— Да, мой друг, все это ужасно! В этом доме кто-то только что умер; один из собеседников был хозяин, другой — врач. И первый поверял второму свои опасения и горести, потому что уже второй раз за этот месяц смерть, быстрая и неожиданная, поражала его дом, словно ангел мщения призвал на него божий гнев.

— Вот что! — сказал Монте-Кристо, пристально глядя на Морреля и неуловимым движением поворачивая свое кресло так, чтобы оказаться в тени, в то время как свет падал прямо на лицо гостя.

— Да, — продолжал Максимилиан, — смерть дважды за один месяц посетила этот дом.

— А что отвечал доктор? — спросил Монте-Кристо.

— Он отвечал… он отвечал, что смерть эта кажется ему неестественной и что ее можно объяснить только одним…

— Чем?

— Ядом!

— В самом деле? — сказал Монте-Кристо с тем легким покашливанием, которое в минуты сильного волнения помогало ему скрыть румянец, или бледность, или просто то внимание, с каким он слушал собеседника. — В самом деле, Максимилиан? И вы все это слышали?

— Да, дорогой граф, я все это слышал, и доктор даже прибавил, что, если что-либо подобное повторится, он будет считать себя обязанным обратиться к правосудию.

Монте-Кристо слушал с величайшим спокойствием, быть может, притворным.

— Потом, — продолжал Максимилиан, — смерть нагрянула в третий раз, но ни хозяин дома, ни доктор никому ничего не сказали; теперь смерть, может быть, нагрянет в четвертый раз. Скажите, граф, к чему меня обязывает знание этой тайны?

— Дорогой друг, — сказал Монте-Кристо, — вы рассказываете о случае, о котором знают решительно все. Дом, где вы все это слышали, мне знаком, или по крайней мере я знаю точь-в-точь такой же; там имеется сад, отец семейства, доктор, там одна за другой случились три странных и неожиданных смерти. Взгляните на меня: я не слышал ничьих признаний и тем не менее знаю все это не хуже вас. Но разве меня мучает совесть? Нет, меня это ничуть не касается. Вы говорите: словно ангел мщения призвал божий гнев на этот дом; а кто вам сказал, что это не так? Закройте глаза на преступления, которых не хотят видеть те, кому надлежало бы их видеть.

Если в этом доме бог творит свой суд, Максимилиан, то отвернитесь и не мешайте божьему правосудию.

Моррель вздрогнул. Голос графа звучал мрачно, грозно и торжественно.

— Впрочем, — продолжал граф, так резко меняя тон, что казалось, будто заговорил совсем другой человек, — откуда вы знаете, что это должно повториться?

— Это повторилось, граф! — воскликнул Моррель. — Вот почему я здесь.

— Что же я могу сделать, Моррель? Может быть, вы хотите, чтобы я предупредил королевского прокурора?