Опасные удовольствия - Лонг Джулия Энн

Колин вновь заключил Мэдлин в объятия, но все же успел рассмотреть этого человека. Совершенно другой тип, нисколько не похожий на доктора. Невысокая квадратная фигура, огромная голова, очень тесная одежда.

– Доктор Огаст. – Акцент выдавал в нем выходца из доков.

Доктор остановился, и по шагам Колин понял, что он возвращается к пабу.

– Это хорошая цена за четыре больших и два маленьких, – осторожно сказал человек, понизив голос. – Может, вы все-таки передумаете?

– В Лондоне нет дефицита на маленькие, Халл, – бросил доктор Огаст. – Мы это уже обсуждали. Маленькие мне не нужны. Цена, о которой мы договорились, была за шесть больших. Либо бери то, что я предложил тебе за твои четыре больших, либо неси свой товар в другое место. Разговор окончен.

Молчание.

Мэдлин замерла в объятиях Колина.

– А что я буду делать с маленькими? – взвыл человек из паба.

– Это не моя забота. – В голосе доктора послышались нотки нетерпения, он повернулся и быстро зашагал в направлении больницы.

– Эй! – окликнул его человек. Доктор Огаст остановился.

– Доктор, – теперь в его голосе звучало уважение, – ладно, договорились.

Колин немного поднял голову, всматриваясь в темноту. Доктор шагнул навстречу человеку и протянул ему руку. Но это не было похоже на рукопожатие джентльменов, заключивших сделку. В руке человека из паба хрустнули банкноты.

– Приноси их сегодня ночью, как обычно, – резко сказал доктор, – я буду ждать.

Они расстались. Доктор отправился в больницу, квадратный человек – в глубь улицы. Очень скоро его поглотила тьма. Фигура доктора Огаста стала уменьшаться, он то появлялся в свете уличных фонарей, освещавших дорогу в больницу, то снова исчезал в темноте.

– Что это значит? – прошептал Колин на ухо Мэдлин.

– Большие… маленькие… мистер Эверси, я думаю… – Она судорожно сглотнула. – Я думаю, он говорит о телах.

Колин нахмурился, но потом понял, о чем идет речь.

– Доктор разговаривал с… похитителем трупов?

– Большие и маленькие. – Голос Мэдлин звучал неуверенно. – Это означает, взрослые и дети. Тела взрослых и детей.

Все продавалось в Лондоне, и ничего не было защищено от опасности. Даже тела. Похитители трупов – стражи тел – выкапывали недавно умерших и продавали их, противозаконно, но прибыльно, врачам для анатомирования.

И похоже, этот замечательный доктор их покупает.

Ну что ж, эта тайна, по меньшей мере, была сравнима с тайной любовной связи лакея.

Они позволили доктору Огасту опередить их на двенадцать шагов и на две уличные лампы, как посчитал Колин, и последовали за ним.

Они последовали за ним к служебному входу в больницу, где тоже был большой двор, окруженный забором с коваными железными воротами, украшенными красивыми острыми выступами.

Они были примерно в пятнадцати шагах от доктора Огаста, стараясь держаться поближе к темным прутьям ворот и подальше от тусклого света ламп, когда услышали, как щелкнул курок пистолета.

– Ну вот что! – Голос доктора дрогнул, но не от страха, а от ярости. – Хватит, я сделал достаточно, и вы больше ничего от меня не получите. Если на счет три вы не исчезнете, я буду стрелять. Один…

– Доктор Огаст, – тихо произнесла Мэдлин. Доктор перестал считать.

– Выходите, – потребовал он после нескольких секунд гробовой тишины.

– Доктор Огаст, я – миссис Гринуэй. Миссис Мэдлин Гринуэй. Мы встречались. Вы помните… больницу с больными оспой? Пять лет назад?

Доктор не опустил пистолет, но мгновение спустя, когда он начал говорить, голос его звучал уже спокойнее. Казалось, он обрадовался.

– Я помню, миссис Гринуэй. Но чего вы от меня хотите? Почему вы меня преследуете?

– Я не одна, – после некоторого замешательства ответила Мэдлин.

– Я знаю, – грубо заметил он. – И чего вы с вашим компаньоном от меня хотите? У меня дела в больнице.

– Мы хотели отнять у вас несколько минут, чтобы кое-что спросить. Мы здесь не для того, чтобы причинить вам вред.

– Я повторю свой вопрос: кто это «мы»?

Терпения доктору Огасту явно не хватает. Колин глубоко вздохнул и медленно снял шляпу, прежде чем шаг-муть куличному фонарю.

Доктор Огаст пристально посмотрел на него, затем нахмурился, чтобы скрыть свое изумление. Потом на его лице появилась удивленная улыбка, к которой Колин начинал уже привыкать. Однако улыбка доктора не была такой льстивой, как улыбка Крокера или лакея Гарри. В ней сквозил оттенок цинизма.

– Боже мой, мистер Колин Эверси. Весь Лондон разыскивает вас.

Колин поклонился, опять его проклятая вежливость, хотя он не должен был позволять доктору, выпадать из поля его зрения.

Доктор не ответил ему поклоном и продолжал держать пистолет наготове. Пистолет Мэдлин лежал в кармане.

– Мы когда-нибудь встречались, доктор Огаст? – поинтересовался Колин.

– Официально – нет, мистер Эверси. Но я заплатил за место в зале суда, чтобы присутствовать на вашем судебном процессе. Я наблюдал вас на эшафоте из здания Центрального уголовного суда. Совсем недолго, конечно, поскольку вы сбежали. И потом я видел многочисленные интересные иллюстрации на плакатах. Ваш побег очень странный, – задумчиво размышлял доктор.

– Не могу согласиться, доктор Огаст.

– А я не могу понять, что… – Доктор замолчал и повернулся к Мэдлин Гринуэй: – С тех пор как мы с вами встречались, миссис Гринуэй, у вас совсем другая компания.

– Да.

– Как поживаете? – Тон доктора стал немного мягче, но грозные нотки из него не исчезли.

– Я в порядке, спасибо, доктор.

Это был достаточно точный ответ. Но Колин с трудом сдержал смех.

– Я рад, но…

– Доктор Огаст, простите, что перебиваю вас, но могу я поговорить с вами наедине? – вклинился в их разговор Колин. – Это срочно.

Доктор мялся в нерешительности.

– Как я уже сказал; у меня срочное дело в больнице. Чего вы от меня хотите? Вы ранены, мистер Эверси? Не представляю, что еще может убедить меня поговорить с вами. А если вы намерены заставить меня силой, то мне кажется, я стану героем, если начну прямо сейчас кричать ваше имя и привлеку внимание солдата или полицейского.

Улица не очень оживленная, но если доктор начнет кричать, то у них с Мэдлин Действительно будут проблемы.

– Четыре больших и два маленьких, доктор Огаст? – сказала Мэдлин холодно и решительно.

Ее слова явно произвели на доктора впечатление. Он вздрогнул, голова резко дернулась назад, словно его ударили.

– Что… что вы хотите? – От волнения у него охрип голос. – Вы не понимаете. Вы не можете понять.

– Доктор Огаст, – очень корректно и мягко начал Колин, – нам нужна только ваша помощь. Клянусь вам. Мы здесь не ради шантажа или вымогательства. Вчера кто-то пытался убить миссис Гринуэй, и я думаю, кто-то пытался добиться, чтобы меня повесили за убийство, которого я не совершал. Мы считаем, что вы можете помочь нам узнать правду. Это все, что я могу сказать, пока вы не согласитесь поговорить с нами наедине.

Доктор оглянулся, посмотрел через решетки красивого забора. Огромный больничный двор был пуст.

– А что меня ждет, если я скажу «нет»?

Вместо ответа Мэдлин медленно разблокировала свой пистолет.

Щелчок механизма, который превращает оружие из беспомощного в смертоносное, был красноречивее всяких слов.

Доктор не двигался. Его собственный пистолет по-прежнему был поднят, но он судорожно сглотнул, посмотрел на пистолет Мэдлин, потом на ее лицо, которое едва освещал свет фонаря, и увидел на нем выражение хладнокровной уверенности.

– Мы поговорим у меня в кабинете, – вздохнул он.

Доктор Огаст провел их через ворота к черному входу в больницу, по коридору они подошли к двери. Доктор открыл ее ключом, они вошли, и он снова ее запер. Пистолеты никто не убирал.

Колин наблюдал, как Мэдлин быстро осмотрела маленькую темную комнату, оценивая возможность выхода, запоминая детали: стол в центре, полки с баночками, заполненными чем-то непонятным, окно со ставнями. Мэдлин осмотрела его; окно открывалось на улицу, с легким ветерком сюда доносился запах реки. Мэдлин, плотно закрыла окно и прикрыла ставни. В комнату проникал тусклый свет уличных фонарей.