Опасные удовольствия - Лонг Джулия Энн

Этим словам он бы предпочел пылкое признание веры в его невиновность. Но они позволили ему узнать, как проходят ее ночи, и немного узнать ее саму, и дверца к ней теперь приоткрылась немного больше. По правде говоря, Колин не был до конца уверен, что хочет открыть эту дверь до конца, потому что одному Богу известно, что он обнаружит за ней и в чем причина ее беспокойного сна. По крайней мере, теперь он знал, что у нее есть совесть. И по-видимому, он не завоюет ее доверие полностью, пока она полностью не завоевала его.

– Ваш пистолет. – Колин отдал ей оружие. Мэдлин улыбнулась и взяла пистолет.

– Спасибо, что присмотрели.

Колин криво ухмыльнулся и коснулся рукой, края шляпы.

Спустя несколько мгновений они свернули на Сент-Томас-стрит и остановились у красивых чугунных ворот внутреннего двора больницы Эддерли.

Колин никогда не лежал в больнице, но знал, что люди приходили сюда и уходили, кое-как подлечившись, а многие там умирали.

Колин надел сюртук, поднял воротник и натянул поглубже шляпу, собираясь покинуть следом за Мэдлин экипаж.

Кучер уже помог ей выйти и предложил несколько шиллингов в качестве сдачи за пуговицу.

– Удачи… во всем… парень, – пожелал он на прощание Колину.

Колина озадачило такое пожелание, но тут он вспомнил о якобы существующих у него мужских проблемах, о которых говорила кучеру Мэдлин. Бедняга, видимо, подумал, что Колин слишком глубоко переживает свою проблему. И если ты в компании с такой женщиной, как Мэдлин Гринуэй, лечение мужских проблем становится первоочередной задачей.

– Спасибо, сэр, – не глядя в глаза кучеру, ответил Колин.

Потом кучер взял другого пассажира, который даже не взглянул ни на Мэдлин, ни на Колина, а они приготовились ждать доктора.

– Если вы видели доктора Огаста, вы узнаете его даже в темноте? – спросил Колин.

– Высокий, симпатичный, хорошо одетый, трость с золотым набалдашником; важный, с немодной бородкой.

– Симпатичный? Как лакей Гарри? Или как Колин Эверси?

– Подобных Колину Эверси больше нет, – рассеянно ответила Мэдлин.

Колин подавил довольную усмешку.

– А бородка? Как у меня? – Колин погладил подбородок.

– Это пока нельзя назвать бородой.

– Значит, вы наблюдаете за процессом роста моей бороды?

– Кроме вас, мистер Эверси, я вообще ничего не вижу.

Она опасно балансировала на грани флирта, и Колин чувствовал, как у него сбилось дыхание. Мэдлин говорила как женщина, которая могла бы выйти замуж за человека, у которого на пистолете инкрустирована русалка.

Он сознательно взял ее под руку, чтобы они производили впечатление женатой пары и вызывали меньше подозрений. Он чувствовал, как она напряглась, и низко опустил голову, чтобы никто не увидел его улыбки и лица, так, на всякий случай.

К счастью, во дворе больницы было полно народу, туда-сюда сновали экипажи, поэтому Мэдлин и Колин не привлекали к себе внимания.

– А если он никогда не появится? Вдруг мы пропустили его? – пробормотал Колин.

– Для ужина еще слишком рано. Он читает лекцию, так мне сказал дворецкий, потом едет в свой клуб и вернется домой очень поздно. Мужчины не изменяют своим привычкам. – Мэдлин бросила на него взгляд – большинство мужчин.

Не посмотри они на ворота больницы в этот момент, могли бы его пропустить. Описание, данное Мэдлин, было весьма точным: высокий, симпатичный, важный, с миленькой бородкой. Доктор Огаст с рассеянным видом бистро шагал к воротам, на ходу натягивая перчатки, при этом перекладывая трость из одной руки в другую. Он не обращал внимания на экипажи, посмотрел налево, потом направо и пошел в южном направлении по Сент-Томас-стрит с такой скоростью, что если бы не мелькавшая трость, они могли бы потерять его в темноте.

– В том направлении нет никаких клубов, насколько я знаю, – пробормотал Колин.

Выбора не было, пришлось последовать за ним.

Глава 11

Доктор Огаст явно спешил. Ночью в Лондоне небезопасно, однако шел он один.

Колин подумал, что он направляется к Лондонскому мосту, чтобы попасть в город. Но вместо этого доктор продолжал идти по Сент-Томас-стрит мимо рядов старых закрытых магазинчиков, постоялых дворов и пабов, оживившихся к вечеру и втиснутых между некогда великолепными домами, чьи владельцы постоянно меняли их на более модные районы.

Доктор несколько раз оглянулся, потом резко повернул налево, где, похоже, располагались одни пабы.

Колин не отпускал руку Мэдлин. Они шли за доктором, стараясь держаться от него на почтительном расстоянии и не попадать под тусклый свет уличных фонарей. Газовые лампы пока еще не дошли до Саутуорка. Колин чувствовал, как горят лодыжки, перевязанные куском его шейного платка. От суеты и постоянного движения ноги устали.

Они вовремя повернули за угол, потому что именно в этот момент доктор Огаст спустился по ступенькам и паб под названием «След льва». Вывеска была написана огромными красными буквами и подсвечивалась лампой, висевшей на железном крючке.

– Теперь я пригожусь, – прошептала Мэдлин, – мне знакомо это место.

– Вас там знают? Мы тоже туда пойдем?

– Пожалуй, надо подождать, – поколебавшись, ответила Мэдлин.

Они скрылись в тени переулка между пабом и соседним домом, подальше от уличной лампы, и несколько минут стояли молча. По улице шли другие прохожие, некоторые заходили в пабы и постоялые дворы, мимо проезжали скромные, без изображенных на них гербов, коляски и экипажи.

Колин рассеянно полез в карман и достал несколько монеток, которые кучер дал в качестве сдачи за пуговицу. Он перебирал их в руке, наслаждаясь звоном металла.

– Купить вам пинту эля, дорогая? – Сейчас для них это была невообразимая роскошь.

– Я бы не отказалась, – тихо рассмеялась Мэдлин, ее смех прозвучал как музыка.

– Вам нравится эль? – Колин подумал, что хорошо бы склонить ее к чану с крепким лагерным пивом. Это и гармонировало с ее восхитительной грацией, и противоречило ей.

– Да, иногда. – В ее голосе все еще звучал смех. – Мой муж обожал эль. И мы раз или два в неделю ходили и паб «Черный кот». Милое, уютное место. В этом пабе мы тоже пару раз пили пиво. Однажды, когда…

Она снова умолкла.

Ну что ж, он не станет давить на нее.

– В Пеннироял-Грин есть паб, – полушепотом произнес Колин. – «Свинья и чертополох». Там варят пиво, такого вкусного вы наверняка не пробовали. Есть темное, есть светлое. У темною вкус как… миссис Гринуэй, вы должны его попробовать, Это пиво цвета ночи, в нем собраны все ароматы южных холмов, глоток такого пива поднимет даже мертвого и заставит петь. Луиза, например, чихает от пива.

Мэдлин опять рассмеялась, прикрыв рот ладошкой.

– Она обожает свой пунш. Фактически так я заставил ее поцеловать меня в первый раз. Было Рождество, Луиза много выпила. А я ей все подливал и подливал. Но она не отказывалась. Наоборот, провоцировала меня. А потом она…

Теперь Колин умолк.

Казалось, весь мир куда-то исчез. Колин словно наяву переживал этот момент снова. У Луизы горели щеки, а губы были такими мягкими. Очень нежный поцелуй.

Они увидели, что доктор Огаст вышел из паба и быстро поднялся по ступенькам. За то время, что он отсутствовал, он не успел бы выпить даже пинту пива. Колин обнял Мэдлин и прислонил ее к стене, чтобы их невозможно было увидеть. Даже если бы их заметили, то по ошибке приняли бы за охваченную страстью пару или решили бы, что это уличная женщина отрабатывает заплаченные ей деньги. В любом случае джентльмен отведет взгляд. Хорошо, что у него появился предлог вновь обнять Мэдлин Гринуэй и почувствовать ее напряжение. Они ждали, пока доктор Огаст пройдет мимо. Колин отпустил Мэдлин, удерживая ее на расстоянии локтя от своего тела. Она бросила на него свирепый взгляд и стала похожа на взъерошенную сову со сверкающими глазами. Колин не сдержал улыбки. Они уже хотели последовать за доктором, когда услышали шаги человека, который последовал за ним.