В логове нечисти - Клиффорд Саймак

- Ну и ну, - сказал потрясенный аббат. - Никогда еще ничего подобного не слышал.

- Он просто сумасшедший, - сказал Шишковатый. - Ни один разумный человек не отправится миссионером к Нечисти. К язычникам - да. Даже к неверным, там еще есть кое-какая надежда. Но не к Нечисти. Ведь Нечисть совсем не то, что люди, будь они христианами, неверными или язычниками.

- Пусть я сумасшедший, - возразил старик, - но всякий сходит с ума по-своему. Я шел своим путем. И оправданий не ищу.

- Ты заблудшая и нераскаянная душа, - заявил аббат. - И заблуждения твои многочисленны и разнообразны. Начиная с того, что ты даже сейчас не понимаешь, что натворил. Сын мой, тебе за многое придется держать ответ, много пролить слез, прежде чем...

- Погоди, Гай, - вмешался Харкорт, - Где же твое христианское милосердие? Этот человек представляет тот самый простой народ, который ты должен быть готов прощать. В нем непременно есть что-то хорошее. Хотя бы просто мужество - ведь он много лет прожил здесь.

- Больше того, - сказал Шишковатый, - он может быть нам кое-чем полезен. Что бы ты сказал, - обратился он к старику, - если бы мы тебе помогли? Ты бы согласился помочь нам?

- От всей души, - отвечал старик. - Только как могли бы вы помочь такому, как я?

- Ты сказал, что тебе не дают покинуть эти места, что Нечисть тебя не выпускает, а когда ты пытаешься Убежать, она неизменно заставляет тебя возвращаться назад. Так вот, ты можешь уйти с нами. Мы беремся защитить тебя и...

- Ты хочешь сказать, чтобы я отсюда ушел?

- Именно это я и хочу сказать. Ты пытался уйти...

- Но это единственное безопасное место, какое я знаю, - возразил старик. - Здесь они меня не трогают. Они следят за мной, издеваются надо мной, глумятся, но пока еще не причинили мне никакого вреда. Если я пойду с вами, я окажусь ничем не защищен. Больше того, если я пойду с вами, я навлеку на вас всю их злобу, и тогда...

- Ну хорошо. Если ты хочешь остаться здесь, мы можем помочь тебе в другом. Вот эта дама искусна в резьбе по дереву. Она может сделать зубчатое колесико, которое нужно тебе, чтобы клетка вертелась. Она может сделать это быстро и искусно.

- Вот это была бы для меня большая помощь, - сказал старик. - Я мог бы сделать его и сам, только с большим трудом и не очень хорошо.

- А за это, - продолжал Шишковатый, - ты расскажешь нам о стране, что лежит к западу отсюда. Мы направляемся туда, но почти ничего о ней не знаем.

Старик покачал головой:

- Этого я сделать не могу. Я ведь говорил вам, что не выхожу из этого оврага уже много лет, мне не дают отсюда выйти. И об окружающей местности я ничего не знаю.

- Ну вот, опять ничего не вышло, - сказал Харкорт.

- Сначала коробейник, а теперь и этот, - подтвердил аббат. - От обоих нам никакого толку.

- Но все равно я ему вырежу колесико, - сказала Иоланда. - Из милосердия, И тут что-то произошло. Харкорт не успел заметить, что именно, но он ощутил, что что-то произошло, и остальные тоже это ощутили. Все вокруг как будто мгновенно изменилось. Люди неподвижно застыли на месте, как стояли, всякие звуки внезапно прекратились, и наступила полная тишина, как будто что-то наглухо отделило их от остального мира.

Это длилось всего мгновение - может быть, не дольше, чем один удар сердца, и во всяком случае, не дольше, чем один вздох. Но что-то случилось с временем, и им показалось, что это длилось гораздо дольше, чем один удар сердца или один вздох.

Первым опомнился старик. С возгласом ужаса он подпрыгнул, повернулся в воздухе и, опустившись на землю, бегом пустился наутек, начав перебирать ногами еще раньше, чем они коснулись земли. Через мгновение он уже скрылся за поворотом оврага.

Словно какое-то шестое чувство заставило Харкорта обернуться - может быть, это и было шестое чувство, хотя потом он не мог ничего припомнить. Обернувшись, он увидел великана, который вышел из леса на поляну. Он шел вперевалку, огромный, заросший черной шерстью, отвратительный и невероятно толстый. Его раздутый живот свисал так низко, что наполовину закрывал болтающиеся гениталии. Он был гол, а сзади тащился унизанный колючками хвост.

Харкорт схватился за рукоятку своего меча, и послышался скрежет стали о ножны.

- Убери свой меч, - сказал ему великан, приближаясь. - Я вас не собираюсь трогать. Нам незачем кидаться Друг на друга.

Харкорт вложил меч в ножны, но руку держал на рукоятке. Великан присел на корточки.

- Идите сюда, - сказал он. - Давайте посидим и потолкуем. Может быть, если мы поговорим начистоту, и вам и мне будет кое-какая польза. И скажите вон тому священнику, чтобы он опустил свою громадную булаву. - Он повернулся к Шишковатому. - Ты один тут разумный человек - ты даже не пытался взяться за секиру. Даже эта прелестная молодая девица - и та приготовила стрелу.

- Досточтимый великан, - ответил Шишковатый, - если бы мне понадобилось прибегнуть к секире, я бы погрузил ее в твое жирное брюхо прежде, чем ты успел бы Досчитать до одного.

Великан усмехнулся:

- Не сомневаюсь. Ни минуты не сомневаюсь. Я кое-что слышал про тебя или про тебе подобных.

Харкорт вышел вперед и сел на корточки напротив великана. Теперь он заметил, что великан уже стар. На первый взгляд казалось, что он весь зарос черной шерстью, однако вблизи было видно, что на груди и плечах у него пробивается седина. Клыки, торчавшие из верхней челюсти, пожелтели, а на одной руке не хватало кисти: вместо нее к тупому обрубку предплечья была привязана металлическая чашка. Пальцы другой руки оканчивались треугольными, острыми, как бритва, когтями, тоже пожелтевшими от старости.

- Меня зовут Харкорт, - сказал Харкорт. - Я живу южнее у реки.

- Я знаю, кто ты, - ответил великан. - С самого начала узнал. Твоего лица я никогда не забуду. Семь лет назад мы встречались на стенах замка. Он поднял руку, на которой не хватало кисти. - Этим я обязан тебе.

- Не припоминаю, - сказал Харкорт. - Тогда многое происходило так быстро, что слилось в памяти. Не до того было, чтобы вас разглядывать.

- Нам бы и не пришлось с вами драться, - сказал великан, - если бы мы смогли удержать тех из наших, кто помоложе и погорячее. Мы и сейчас с ними не можем справиться.

- Тебя послушать, так ты совсем миролюбивый человек.

- Ну, не такой уж миролюбивый, - возразил великан. - Вас и всех остальных я ненавижу, как только можно ненавидеть. Я бы с радостью перегрыз тебе горло. Но благоразумие заставляет меня отказаться от этого удовольствия.

- Я и мои друзья для вас не опасны, - сказал Харкорт. - Мы здесь по одному небольшому делу. Как только с ним будет покончено, мы уйдем. Мы разыскиваем моего дядю, человека крайне неразумного, который, как мы узнали, проник зачем-то на Брошенные Земли. Как только мы его найдем, мы вернемся домой. Мы не стремимся к противостоянию.