Беседы о журналистике (второе издание) - Виктория Ученова

А случается теме вызревать в «скрытом состоянии»

долгое время. Такой эпизод из своей творческой биографии как-то рассказал журналист «Известий» Ж. Миндубаев.

Группа инженеров Нижнекамского нефтехимического комбината пожаловалась в «Известия» на слабую работу начальника экономического бюро О. Антиповой. Авторы письма сообщали, что у начальницы нет специального образования, а молодые, способные специалисты находятся не у дел. Приехал журналист, проверил — все факты подтвердились. Под началом руководителя, у которого за плечами лишь техникум, — десяток инженеров и экономистов с высшим образованием. Тема выступления обрисовалась четко: «Буду писать о зажиме молодежи и неправильной расстановке кадров», — решил журналист.

По твердому правилу опытного газетчика «посмотреть в глаза» Ж. Миндубаев встретился с О. Антиповой. Она ничего не опровергала, все подтвердила. Но намерения журналиста изменились. Корреспондент увидел женщину, которая сама тяготилась должностью и готова была перейти на другую работу, — вот только случай не подворачивался. Приезд корреспондента, конечно, ускорил дело.

«Писать или не писать? — размышлял Ж. Миндубаев. — Если писать, то за что обвинять человека, который сам готов исправить положение?» Журналист решил подождать с публикацией и не ошибся — спустя полгода получил он из Нижнекамска письмо. Антипова писала, что сама попросилась на другую работу, по ее возможностям. Ей нашли такое место. «И теперь чувствую, что стала снова счастливой, уверенной в себе, нужной людям». Так заканчивалось письмо, и начиналась… тема.

Тема об умении найти в себе силы для того, чтобы из любви к родному делу взять ношу по плечу, о необходимости критически анализировать свои возможности и способности, о необходимости нелегкого, но единственно верного решения. Так появился очерк «Трудное призвание».

Такой эпизод не редкость. В блокнотах мастеров профессии хранится множество до времени не осуществленных заготовок. Но это не отходы производства — это бесценная копилка профессионального опыта, резерв замыслов, идей и ассоциаций, будущих тем, нужных обществу, нужных народу.

Оперативность не значит спешка. Творчество общения — уравнение со многими неизвестными. Сложные проблемы организации интервью. Говорят, что барьеры берут с разбегу… Журналистам это удается не всегда. Зачастую предпочтительней обходные маневры

— Но вот тема найдена, план продуман, источники информации намечены. Можно ехать по выбранным адресам. Собирать материал, беседовать с людьми…

— О нет, вы слишком спешите. Оперативность не значит спешка. Вы ведь не предупредили людей о своем визите. Они могут расценить ваше внезапное вторжение как невежливость, бестактность, непредусмотрительность. И будут правы.

«Что за светские церемонии, — иной раз может сказать или подумать начинающий „журналистский волк“, — я выполняю задание, лицо вполне официальное, не для развлечения к людям еду, для дела. Должны же они понимать». Да, как правило, понимают, идут навстречу словно с неба свалившемуся корреспонденту. И все же…

Журналист В. Ксенофонтов вспоминает об испытанном им чувстве неловкости. Вот он у дома колхозницы Л. Митрохиной, пришел неожиданно, представился. «Женщина спокойно высвободила замок, пригласила меня в дом, заметив при этом: „Предупреждать вообще-то надо, я бы приготовила всю документацию“». Резонно. Возразить нечего.

Похожий эпизод из своей практики рассказывает журналист «Известий» А. Васинский. Приехав к героине будущего очерка на завод, в ночную смену, автор оторвал ее от работы и одолевал вопросами до такой степени, что женщина буквально взмолилась: «Ну хватит интервью-то, может? А то за меня человек работает, неудобно».

Мастерство организации контактов, творчество общения — всегда уравнение со множеством неизвестных на путях журналистских поисков. Но есть и точно установленные «накладки». Исследователь журналистики В. Теплюк так отозвался о них: «…Беседы с рядовыми сотрудниками нередко ведутся наскоком, в разгар рабочего дня. В такой ситуации человек думает не столько об ответах на вопросы журналиста, сколько о выключенном станке, о том, что из-за его вынужденного отсутствия сбивается ритм цеха». Как будто бы это не требует доказательств, но на деле усваивается с трудом.

Бывают и другого рода «накладки». В «Журналисте» Н. Игрунов вспоминает рассказ одного корреспондента о том, как он брал интервью: «Заезжий журналист, импозантный, уверенный в себе мужчина, горько сетовал, вспоминая поездку в знаменитый колхоз „Россия“:

— Я слышал, конечно, что Руденко непрост в обращении, но не мог представить, что до такой степени… Понимаю, Герой Труда, депутатом Верховного Совета был, с министрами знаком. Но ведь не дворянских же голубых кровей — сын рабочего, старшина, минометчик в войну.

А как ведет себя? Спрашиваю: „Как жизнь, Иван Романович? Что новенького?“ Он: „А что, собственно, вас интересует?“ — „Все, — говорю, интересует, дорогой мой, нас, советских людей, на земле нашей…“ Прошло минут десять вот так в разговоре, еще сигаретку не выкурил я, поднимается наш Иван Романович и, не церемонясь, говорит: „Вы меня извините, мне в поле надобно. Проса поспели, гудят как колокола!“ Пошел к двери, конторщикам на ходу обронил: „Займите, будь ласка, товарища“».

Эпизод нетипичный, но показательный. Корреспондент получил от председателя нулевую информацию и всецело сам виноват в этом. Самоуверенность, развязность, гонор возводят высочайшие барьеры в процессе, который специалисты называют «перетеканием информации».

Социологи утверждают, что девяносто процентов информации журналист извлекает из бесед, из личных контактов с людьми методом, который профессионально именуется «интервью».

Каждый специалист по-своему строит мосты к нужным людям, к реальным и потенциальным источникам информации. Но есть в различных «конструкциях» общее.

Ветеран журналистики К. Симонов выступал перед студентами МГУ в торжественный день посвящения в журналисты. «Умейте в беседе слушать, советовал он юным коллегам. — Умейте дать собеседнику „выговориться“. Это бывает много интереснее, чем то, о чем вы хотите спросить».

Правдист Е. Фадеев сформулировал еще один профессиональный принцип: «Взял интервью… А что дал?»

Но что можно дать в беседе с незнакомым человеком, подчас длящейся всего 20–30 минут? Оказывается, немало, если найти подход к собеседнику, а не пробиваться напролом. По ходу встречи можно дать человеку ценную информацию, новые впечатления о мире, о личности: самом собеседнике, себе, журналисте. Бесконечно много незримых слагаемых участвует в беседе всего лишь двоих людей. И в отличие от математики «расположение мест» слагаемых активно влияет на результат.

Иногда это правило заявляет о себе буквально. Исследователи доказали на материале многочисленных наблюдений, что в каждой культуре, в любой этнической группе существуют пространственные нормы для различных типов бесед. Человек старается придерживаться сызмальства усвоенных «норм расстояний» во время разговора. Представим себе вариант интервью: один собеседник все время стремится уменьшить расстояние с партнером, усилить доверительность, приблизиться, а другой все время отодвигается. Вряд ли они останутся довольны друг другом. Второй, вероятно, посчитает своего партнера невоспитанным, настырным, первому же собеседник покажется зазнавшимся, не желающим говорить о себе.

Итоги не удовлетворят обоих.

Редактор по отделу науки «Известий» Б. Колтовой на всю свою журналистскую жизнь запомнил первое бесславное интервью его, зеленого новичка, с маститым, мудрым и ироничным академиком П. Капицей. Договоренность о встрече удалась скорее, чем журналист надеялся. Чуть не на крыльях, в запале творческой энергии летел репортер во всемирно известный институт физических проблем, предвкушая яркую публикацию, одобрительную оценку коллег. Может быть, даже похвалу на летучке (летучки в редакциях, как и пятиминутки в иных производствах, редко проходят в «скоростном» режиме. Обычно это обстоятельный, деловой, творческий разговор коллектива о вышедших за неделю или за две номерах).

И вот кабинет академика.

— Так что же вас интересует, молодой человек? — любезно обратился П. Капица к вытащившему блокнот журналисту.

Собеседник замялся. Четко сформулированных вопросов не было, диапазон проблем института представлялся смутно. Поэтому на ум приходили лишь стереотипные обороты: «Расскажите, что у вас нового», «Поделитесь последними успехами».

Академик не стал «делиться успехами» уже потому, что просто не мог этого сделать из-за чрезмерно широкой развилки между психологическими установками собеседников. Были здесь, разумеется, и иные развилки: уровней компетентности, широты кругозора, жизненного опыта. Однако они всегда преодолимы, коль скоро есть встречное стремление к преодолению объективных препятствий, коль скоро это стремление подкреплено не словами, а делом. Для журналиста деловое доказательство серьезности его намерений — степень подготовки к беседе. Ее замечают всегда, хотя, конечно, не всегда реагируют столь решительно и бескомпромиссно, как П. Капица, который сказал, завершая несостоявшееся интервью: