Капкан для шоколадного зайца - Светлана Богданова

— Илюха, не злись, — Анатолий похлопал Илью по плечу. — Просто мне показалось поведение Виктора нелогичным. Давай так сделаем: сперва мы с Ангелиной проведаем Платона Платоновича и Виолетту Павловну, а на обратном пути заскочим к бабе Зине, осмотрим апартаменты. Обычно люди бесследно не исчезают. Всегда остаются какие-нибудь улики. А они, быть может, выведут нас на след Каррераса.

— Прости, Толян, — извинился Голубев. — Нервы совсем сдают, будто и не отдыхал две недели в райских тропиках. Ты прав. Но мне-то чем заняться? Давай уж, возглавляй, раз взялся.

— У тебя, Илюха, будет самая главная должность. Ну, разумеется, после меня. Ты у нас будешь главным связным. Раз ты всех дезориентировал с номерами своего мобильника, сиди на связи. Может, Танька позвонит, может, Каррерас объявится, а может, еще какие новости на твою счастливую голову свалятся, — руководил Анатолий.

— А мне что делать? — обиженно пискнула забытая и разжалованная разведчица Катя.

— А ты, Катюша, будешь самой главной, разумеется, после меня, — передразнила Анатолия Ангелина. — Следи за Голубевым и, если он надумает еще чего отчебучить, звони мне, звони Анатолию, мы сразу же прилетим и стреножим нашего попрыгунчика.

— Пока, ребята, — засмеялся Анатолий, выпроваживая Ангелину в прихожую. — Надеюсь, что вы с пользой для себя употребите свободное время.

— Хоть посплю по-человечески, а то после дивана позвоночник занемел, и шея со скрипом гнется, — пожаловался Илья.

— А я пирожков с капустой напеку, — улыбнулась Катя. — Все-таки гостей ждем… У меня нервы успокаиваются, когда я стряпней занимаюсь.

— Ну-ну, — констатировал Анатолий. — Я рад, что мы с полуслова понимаем друг друга.

— Как ты думаешь, дорогой, — уже в машине задала вопрос Ангелина, — зачем Каррерасу ресторан Голубева? Он же не нищий, у его семьи и так несколько ресторанов на Бали… К чему вся эта свистопляска? Неужели он такой алчный?

— Когда-то, — Анатолий сам сел за руль и завел машину, — мой профессор рассказал, что самая большая скряга Генриетта Хоуленд Грин хранила на своем банковском счету 31,4 миллиона долларов, но сама всю жизнь питалась холодной овсянкой, экономя на разогреве пищи. В 1996 году ее имущество оценивалось в 816 миллионов долларов, а ее сыну вынуждены были ампутировать ногу, из-за того, что его мать слишком поздно поместила его в бесплатную больницу.

— К чему ты это мне говоришь? — Ангелина пыталась проникнуть в глубину его мысли. — Ты считаешь, что Виктор Каррерас тоже скряга, и им движет безудержная алчность?

— Вовсе не обязательно, — философствовал Анатолий. — В этой, казалось бы, примитивной истории каждый волен выискивать свою мораль. Ты посчитала, что это был рассказ о человеческой алчности. Я посчитал, что это демонстрация человеческой глупости. А наш гастроэнтеролог доказывал, что старушка вела правильный образ жизни, питаясь замоченной в холодной воде овсянкой. Теперь даже есть такие модные диеты, основанные на сыроедении.

— Но ее сын потерял ногу, — напомнила Ангелина роковые последствия алчности, глупости и модной диетологии.

— Минус тебе, как бывшему психологу, — указал ей Анатолий, отъезжая от дома Голубева. — Ты поддалась, охватившему тебя праведному гневу и забыла, что жертвами становятся те, кто позволяют собой манипулировать.

— Теоретически ты прав, — неожиданно легко согласилась с ним Ангелина, лукаво прищурив глаза. — Но практически ты — сам жертва манипуляций своего друга-экстремала.

— Ловкий ход, — похвалил ее Анатолий. — Счет сравнялся: один — один. Но Илюхе я помогаю не из-за того, что поддался на его манипуляции или пожалел бывшего друга детства. Мне самому крайне интересно, чем же закончится его борьба с претендентом на чужое добро. Понимаешь ли, я — человек иного склада. Хирургу дозволяется идти на риск только в самом крайнем случае. Вот я и выделяю адреналин за счет Илюхиных приключений. Так что неизвестно, кто кем манипулирует.

— Да, дорогой, — у Ангелины округлились глаза, — что ни час, то новое открытие. Оказывается, ты не столько маньяк, сколько извращенец!

— Ух ты! — подпрыгнул за рулем Анатолий. — Какой изысканный комплимент. Вот кто бы другой на тебя обиделся, а я — нет, я в восторге!

— С кем я связалась, — вслух сама себя корила Ангелина. — Мой жених тащится оттого, что распутывает чужие проблемы, которых сам стремится избегать.

— А тебя бы больше устроило, чтобы меня вместо Голубева похищали накануне свадьбы, или чтобы я, как Илюха, проиграл все свое не слишком дорогостоящее имущество?! — Анатолий пытался осознать, по какому поводу убивается его невеста.

— Вовсе нет! С Голубевым я бы и дня рядом не прожила. Я сама — взрывоопасная штучка, а с Илюхой мы составили бы отличный набор юного террориста — динамит с детонатором, — Ангелина передернула плечами, воочию представив красочную картинку.

— А со мной? — вкрадчиво, но с подвохом спросил Анатолий, приревновав, что лавры зажигательного партнера достались другу детства.

— А с тобой, — Ангелина многозначительно погладила его колено, и машина тут же отреагировала, вильнув к обочине. — А с тобо-о-ой, — снова протянула она, — мы как неразлучные герои — Шерлок Холмс и доктор Ватсон.

— Меня терзают смутные сомнения, — заерзал на сидении Анатолий. — Шерлок Холмс и доктор Ватсон — оба были мужчинами…

— Ах ты, чудовище! — набросилась на него Ангелина, раскусив, к чему он клонит.

— А ты — мой сверкающий ангел, — с хрипотцой в голосе ответил жених.

Анатолий припарковал «ауди» к тротуару, обнял свою невесту и приник к ее губам долгим волнующим поцелуем, от которого Ангелина таяла и становилась шелковой и безропотной. По части поцелуев Анатолию не было равных, он покорил ее в первый же вечер их бурного знакомства. Ангелина просто не смогла отпустить от себя мужчину, называвшего ее сверкающим ангелом и целующимся так божественно и неповторимо. Вот и теперь он прикоснулся к ее губам, она трепетала и ждала, не закрывая глаз. Словно бабочка задела ее невесомыми крылышками, но тлеющий в сердце огонек тут же вспыхнул, обжигая душу пожаром страсти.

— Хочу домой, — захныкала Ангелина.

— Жаль, что твои принципы не позволяют тебе заниматься любовью в машине, — на свой лад переиначил ее высказывание Анатолий.

— Если бы на улице было тепло и темно, если бы мы были где-нибудь на природе, если бы я была сопливой девчонкой… — взялась перечислять все «если» принципиальная женщина.

— Ладно, поехали, — Анатолий снова завел машину. — Скорее рак на горе свистнет, чем ты пойдешь на поводу естественных человеческих желаний.

— Ты думаешь, к чему ты призываешь человечество? — улыбнулась ему упрямая пуританка. — Тебя послушать, так всем нужно разрешить совокупляться где угодно и с кем угодно.

— Не-е-ет, не передергивай. Я ни к чему не призываю человечество, — покачал головой Анатолий. — Я призываю только одну тебя…

Сердце Ангелины бешено заколотилось, гортань стиснуло огненным обручем. Она сглотнула