Джессика - Нестеренко Юрий Леонидович

«Ну и черт с ними!» — неожиданно легко подумал Малколм, имея в виду и Рика, и занятия. У него есть дела поважнее.

Малколм поплелся в ванную, вернувшись, подозрительно осмотрел свою валявшуюся на полу сумку (не лазил ли Рик в его бумаги, пока он спал? не похоже, но точно, конечно, не скажешь…), пшикнул аэрозолем в обе ноздри и снова устроился на кровати, но уже с ноутбуком.

Так, что важное он узнал вчера? Джессика подтвердила его подозрения насчет характера Памелы, но сама она, похоже, действительно избегает любых разговоров о расследовании собственной гибели… но главное — Малколму ясно вспомнилась эта сцена, казавшаяся даже более реальной, чем последующий полусонный разговор с Кевином — Джессика действительно его… в общем, он ей не безразличен! «Только не покидай меня!» Нет, Джессика, конечно же нет!

Чертов Кевин, разлучивший их именно в этот момент…

Ладно (усилием воли Малколм стер с лица мечтательную улыбку). Даже если Джессика не решилась попросить его вывести на чистую воду ее убийц, он сделает это сам — кто бы ни пытался ему помешать. Прежде всего проверим историю этого парня — как там его, Джон Карсон? Нет, как-то по-другому… Том Карсон, да. Малколм ввел в поисковик «студент томас карсон мертв».

Интернет тут же вывалил соответствующие ссылки. Пройдя по ним, Малколм убедился, что по крайней мере в этом Кевин не соврал. Разумеется, помимо рассказанной им неофициальной, но правдоподобной истории отыскались и упомянутые им байки. Например — про студента, который зимним вечером, когда уже стемнело, отловил запиравшего аудиторию молодого преподавателя, работавшего в университете первый год, с просьбой принять у него зачет. «Но я уже закончил принимать, вам следовало прийти раньше», — ответил преподаватель, но студент так настаивал, что раньше он «никак не мог», что препод сжалился. Однако он заметил также: «Что-то я не помню вас на моих лекциях».

«Так получилось, что я не очень ходил на лекции, — ответил студент низким простуженным голосом, — но я подготовился».

«Ну ладно», — препод отпер аудиторию, сел со студентом за стол и начал задавать ему вопросы. Тот на все ответил правильно, и препод, достав свою ведомость, спросил: «Как ваше имя?»

«Том Карсон».

Препод наклонился, ища имя в ведомости, а потом и говорит: «Но вас нет в списке!» Но ему никто не ответил. Он поднял голову и увидел, что аудитория была пуста…

«И до тех пор, — заключал анонимный рассказчик, — пока Карсон не сдаст все зачеты, его дух не обретет покоя. А сдать он их не может, потому что его нет в ведомостях».

Малколм усмехнулся — неплохая байка, хотя и предсказуемая с первого же слова. Но, конечно, просто байка и не более чем. Призраков не существует, и именно он знал это лучше, чем кто-либо другой. Джессика не может явиться в материальный мир, нарушить физические законы, представить какие-либо доказательства своего существования, убедительные для ученых. Она может встречаться с ним только во сне или, во всяком случае, в его сознании.

Видимо, именно поэтому никаких научных подтверждений паранормальных явлений так и не существует, несмотря на все усилия энтузиастов. Обитатели потустороннего не могут сделать ничего, что нельзя было бы объяснить естественными причинами. Да, конечно, информация — ДЦП у Теда, правильные ответы по химии — но кто поверит ему, что он узнал это от мертвой девушки, а не куда более обыденным путем? А вот если существует нечто, о чем никто из живых знать не может — скажем, обстоятельства ее убийства — тут-то, возможно, и вступает в силу запрет, не позволяющий ей касаться этой темы. Может, тут все-таки не злая воля неких загробных цензоров, а нечто вроде закона сохранения информации, не позволяющего таковой просачиваться из того мира в этот…

Так, ладно. Малколм пока что в этом мире, и будет искать истину материальными методами. Имеет ли Карсон отношение к делу, или его смерть в парке — лишь случайное совпадение? Во всяком случае очевидно, что он не мог быть ни одним из друзей Джессики, ни соучастником ее убийства. Он старше Малколма всего на три года. А что пишет о себе он сам? Сохранился ли еще его аккаунт?

Малколм легко нашел таковой. Тот даже по-прежнему считался активным, то есть не имел мемориального статуса. Видимо, никто так и не уведомил администрацию соцсети о смерти пользователя. У него не было близких друзей, вспомнил Малколм, а родственники, наверное — в отличие от самого Тома — не особенно разбирались в интернет-технологиях… Но пользы от этого не было никакой, ибо все записи оказались приватными. Посмотреть их мог только покойный хозяин. Или некто, знающий его пароль, пытаться угадать который, разумеется, бессмысленно. Уж у IT-шника это наверняка зубодробительная комбинация букв и цифр.

Ну хорошо. Оставим пока Карсона и вернемся к прежним фигурантам. Наибольшие подозрения вызывает, очевидно, Тревор. Он был парнем Триши, он был членом братства и, главное, кто-то (узнать бы, кто!) счел его имя недостойным находиться на мемориальной доске Джессики. Последнего обстоятельства полиция не знала, но неужели она не проверила его алиби?

Как оказалось — проверила. В момент смерти Джессики Тревор, по его словам, сидел дома и играл по сети в Battlefield. Кто может это подтвердить? Он был дома один, но проверьте логи сервера. Их проверили, но, вообще-то, это доказывало лишь тот факт, что кто-то играл на компьютере Тревора под его аккаунтом. И не более чем. Если предположить некий сговор и создание алиби… Кстати, то, как Тревор покинул день рожденья Триши — так, что это заметила чуть ли не половина гостей — тоже похоже на демонстративное создание алиби. А кто его видел потом? Никто. До самого следующего дня. Когда он, как ни в чем не бывало и без всяких следов похмелья — это после ночи, когда он «сам не помнит, как добрался домой»! — явился на занятия.

И тем не менее — если у полицейских и возникли какие-либо сомнения, пришить Тревору они ничего не смогли. На суде он выступал лишь как свидетель защиты. Знал бы он, как его отблагодарят за эту защиту… хотя на самом деле, скорее всего, за что-то другое.

А что там, кстати, насчет его аккаунта? Удален с концами.

Малколм попытался отыскать копии в веб-архиве. Одна нашлась, сделанная буквально за месяц до убийства Тревора, но там не было ничего интересного — только реклама его гинекологического кабинета. Никаких упоминаний о бурном (или каком угодно) студенческом прошлом.

Но если братство каким-то образом причастно к этому делу, стоит поискать информацию о его кураторе. Как там его? Эдвин Каттеридж. Следствие практически не уделило ему внимания, и формальных поводов подозревать его действительно не было никаких. Но даже если следствие ничего не нашло тогда, интересно, что этот субъект поделывал после…

История Каттериджа оказалась примечательной. После окончания учебы он устроился пластическим хирургом в престижную клинику в Лос-Анджелесе (уж не связи ли братства помогли вчерашнему выпускнику получить столь хорошую работу?) Год проработал там вполне успешно. А затем… с очередной клиенткой, желавшей увеличить грудь, что-то пошло не так. Несложная вроде бы операция обернулась осложнениями, превратив левую грудь пациентки в подобие отвислого мешка с комками внутри (в интернете даже нашлось фото, и Малколм скривился от отвращения). Каттеридж сделал вторую операцию в надежде исправить результаты первой — но лучше бы он даже не пытался. Ибо на сей раз результатом стало гнойное воспаление, развившееся столь стремительно, что ради спасения жизни пациентки пришлось удалить ее молочную железу целиком. Пострадавшая подала иск на $1750000 и выиграла дело. Каттеридж был признан виновным в халатности и потерял не только все свои деньги и работу, но и право работать по специальности в дальнейшем.

После этого всякие его следы терялись. Вероятно, он переехал куда-то в глушь. Все свои сетевые аккаунты он, по всей видимости, удалил сам.

Впрочем, это была не единственная информация, почерпнутая Малколмом из интернета. Были там и упоминания о Каттеридже времен его учебы в университете — в основном в чужих блогах. Ничего особо скандального или, тем паче, криминального Малколм в этих записях не нашел — но, похоже, Эдвину симпатизировали отнюдь не все. Несколько раз «Брант и его дружок Каттеридж» были упомянуты в явно неприязненном контексте. Стало быть, куратор Тревора и президент братства, хотя и учившиеся на разных факультетах, были друзьями? Ну что ж, поищем тогда и сведения о Бранте…