Колокола Обречённых - Pferd Mantel

– Уй блядь! – рыкнул Срамнов и пулей метнулся в кабину. Остальные мужики передёрнули затворы, собираясь разнести эту сраную делегацию к чертям собачьим, но Фёдор, также быстро, как залез в кабину, и вылез из неё, подбрасывая в обоих руках один из топоров, и пошёл навстречу посетителям, перекрыв мужикам зону огня.

Хэкнув, Срамнов размахнулся и хлёстко всадил остро отточенное лезвие топора в башню резвой мелкой мертвицы. Закатив осоловелые глаза, покойница сразу кулем свалилась на асфальт, и Фёдор, наступив ей на шею, рывком выдернул топор из разрубленной головы. С лезвия закапала на дорогу мерзкая, розовая мешанина – мозг, или что там было у неё в голове. Остальные упыри, которых бойкая подельница, стремясь к «жратве» успела обскакать на несколько шагов, заухали, заскрипели остатками своих голосовых связок и принялись топтаться на месте, наталкиваясь на своих попутчиков. Не рассусоливая долго, Фёдор перехватил топорище посноровистее, и занеся топор за спину, крякнул и засадил обухом по голове мужику-покойнику с отожратой рукой. Повторив поступок первой мертвицы, мужичина осел на дорогу. Фёдор же, отступил на пару шагов, осмотрелся. Оставшиеся трупы – семейка и жирная покойница, порыкивая и похрюкивая, засуетились, понимая видимо, что происходит какая-то непонятная. Сзади, вытащив из машины второй топор, к Срамнову подошёл Иван, а за ним, держа оставшихся трупов на прицеле автоматов, и военные.

– Хуясе ты их шинкуешь, мужик! Словно тренинг прошёл. – дивясь, сказал Семён.

– А хуле ты думал – зря я что-ли три года кен-до занимался? Виш как – пригодилось, значит. – парировал Фёдор.

– Федь, смотри – вялые они какие-то… – выпустил сигаретный дым Ваня. – Неактивные. Давай, братан, порубаем этих – и валим.

Фёдор поочерёдно перекладывая топорище из руки в руку, поплевал на ладони. – Смотри, чтоб их дерьмо на тебя не попало, будешь рубить – мало ли чё.

Навалились на оставшихся трупов разом – «взрослых» покойников, раскроив им черепа, друзья быстро приговорили. Девочка – покойница, невзирая на очевидную опасность преставиться дважды в один и тот же, скорее всего, день, пока Иван и Федя кромсали топорами её родных и близких да толстую мертвицу до кучи, сладко присосалась к шее мужика, прирубленного Срамновым ранее. Ваня, отбросив запачканный в мертвечине топор, с разбегу гулко всадил ботинком ей в челюсть, отбросив ребёнка на пару шагов. Девочка, помотав окровавленной мордой словно собака, забавляющаяся с костью, встала на четвереньки и поползла на обидчика. Глядя на это, Фёдор сплюнул, и обойдя агрессивный ползущий на друга труп сзади, наступив ей на спину, всадил топор прямо в макушку.

– Вот так, сука. Жри асфальт теперь. – бросил Федя.

Подошли Николай с Семёном, наблюдавшие за расправой со стороны и поглядывавшие по сторонам, чтобы не явились откуда ещё какие покойники. Военные покачивали головами, дивясь увиденному. Ваня отошёл на обочину, и матерясь, чистил свой топор от мертвецкого дерьма, всаживая сталь раз за разом в землю.

– Да, пиздец. Звери – да и только. – пробубнил капитан. – Давайте-ка, парни, поехали отсюда.

– Теперь – поехали. – согласился Срамнов, хлопнув по плечу Николая. – А ты как хотел?! На всех патронов не напасёшься. Да и неэффективно по ним из огнестрельного.

Мужики расселись в грузовичке и Федя снова попробовал вызвать Гену, и снова он не отвечал. Вояки устроились в кузове и Николай ухмыляясь ухватил одну из бутылок, прихваченных в «Снежке». Свернув крышку, капитан сделал длинный глоток и передал Семёну.

– Ну – за знакомство, мужики. Не случись такая хуйня – не встретились бы. Всё, что Бог не делает – всё к лучшему. – выдал простой тост Николай. – Однако – дорога ждёт!

И «пинцгауер», развернувшись прямо по нарубленным друзьями мертвецам, двинул обратно – в сторону Минки.

Минку пересекли верхом, по эстакаде, и свернули на Старо – Можайское шоссе, тянущееся практически параллельно Минскому, в сторону Голицыно. На перекрёстке вся дорога была запружена брошенными машинами, с открытыми дверями, помятыми, между которыми валялись вещи, тела… Решили не останавливаться – не рыться в машинах, поскольку пока всего хватало – и топлива, и еды, а всякая ерунда, вполне возможно и полезная, только отнимет время, а то и геморроев на свои задницы найти можно – кругом дома, и дела тут творились явно нехорошие. Иван объехал этот мёртвый затор справа, снеся забор углового участка, и «пинц», хрюкая мотором, вывалился на шоссе прямо через кювет, задрав в воздух передний мост. Дальше поехали не торопясь, объезжая брошенный транспорт и наблюдая что творится вокруг. Картина же была привычная – разор, бродят мертвяки, жрут друг друга. Покойники, отрываясь от своего жуткого пиршества, провожали автомобиль своими мёртвыми глазами, видимо понимая, что эта добыча им не по зубам, и снова продолжали грызть, рвать, жрать. По всей дороге до Голицыно, где им предстояло свернуть на бетонку в направлении Звенигорода, живых никого не встретили. За неспешным разговором о случившихся перипетиях и своей жизни ДО, мужики миновали несколько деревень, одна из которых горела натуральным образом, тем не менее, не взирая на жар, огонь и удушья тамошние покойники продолжали лютовать. Вся дорога была застлана дымом и Иван чуть не свалил «пинц» в канаву, поскольку прямо в деревне шоссе делало поворот, разобрать который в дыму не представлялось возможным. Поминая всю хуйню, Иван сдал резко назад, и пережевав задними мостами особо расторопного мертвяка, поспешившего на попавших в непонятную друзей, тронул машину вперёд на ощупь.

Минут через тридцать въехали в Голицыно и тут же отметили – мертвецов стало больше, намного больше. Тут они толпами по десять – пятнадцать рыл сновали всюду, в том числе – и по дороге, поэтому пришлось давить. В городе был полный разор, где-то полыхало, щёлкали выстрелы. Решив также не выяснять местных обстоятельств, скинув с дороги на повороте замершую «тойоту», Иван направил машину в сторону Звенигорода. Фёдор уже забил вызывать по рации Гену, и крутил переключатель каналов попеременно тыкая кнопки на магнитоле. Эфир как будто вымер, а на CB-диапазоне время от времени хрустели переговоры военных, но все решили не испытывать удачу и хранили радиомолчание. Мобилизация всё-таки. Николай тоже понимал позицию друзей и, хотя предлагал сперва обозначить себя, всё-таки проникся тем, что на призывной пункт им вовсе не стоит попадать. Через несколько километров уткнулись в закрытый шлагбаум железнодорожного переезда. Под ним дорогу перекрывали открытые башмаки.

– Как думаешь, братан – стоит подождать поезда? – ухмыльнулся Ваня.

– А они ещё ходят? – со стёбом ответил Фёдор. – Вон – справа давай прямо по рельсам.

Вездеход бодро переполз железнодорожные пути.

– Ещё переезд будет дальше. – подал голос сзади Николай.

– Да и хер с ним. – ответил Иван. – Тут другое – надо бы заправиться где-то.

– Так на заправке попробуем – вон знак-то торчит. – показал пальцем Фёдор.

– А деньги – то у вас есть, мужики? – со стёбом спросил Николай.

Федя почесал в затылке и отщёлкнул рожок своего карабина потом пошарил под сиденьем. – Ага. Заправиться и поесть хватит.

Вояки сзади засмеялись. Пока ехали, Семён проверил оружие – протёр, снарядил несколько рожков. Опорожнили пару бутылок из московских запасов – и дорога пошла веселее. На заправку въехали предварительно остановившись и осмотревшись. Под навесом стоял чёрный «ленд круйзер» с блатными московскими номерами и распахнутой водительской дверью. Ваня загнал «пинц» к соседней, крайней колонке и мужики все разом, щёлкнув затворами высыпали из грузовичка, водя стволами по сторонам.

– Хуёво здесь стрелять. – обозначил ситуацию Николай.

– Даст Бог – не понадобится. – ответил ему Федя. – Вань, Сёма – вы гляньте в конторе. Как вообще заправляться то?

Семён, а за ним Иван, уперев автоматы прикладами к плечам, подбежали к кассе.

– Никого! – крикнул Семён. – Внутрь попробуем проникнуть.

Но дверь в кассу была заперта. Мужики обошли бензоколонку сзади и там встретили нехорошую фигню – покойник в костюме жрал покойника в костюме же. Скорее всего эти парни раньше были владельцами «круизёра», который торчал на заправке. Хлопнул одиночный – Семён решил прервать обед покойника. Ваня, зажимая одной рукой лицо, обшарил внутренние карманы бывших крутых парней, но кроме мобил и бумажников ничего дельного не нашёл. Из одного бумажника выпала ксива – Управление делами Президента. Иван, хмыкнув, раскрыл удостоверение, и положил на перевёрнутый труп своего бывшего владельца.

– Вон оно как развернулось-то. – доверительно поведал трупу Иван.

Семён вернулся к машине и принёс топоры. Пока Федя с Николаем прикрывали их, мужики в несколько ударов вынесли не такую уж и прочную дверь в кассу, и снова вооружившись автоматами, проникли внутрь. Покопавшись там несколько минут, оба вышли понурые.