Весенняя страсть - Дениз Домнинг

Колени девушки затряслись, ноги едва ее держали, рана заныла. Николь покачнулась и ухватилась за Гиллиама, чтобы не упасть. Он позволил ей вцепиться в его руку, потом обнял.

Пламя лампы священника металось на сквозняке, пока он пересекал церковь. Установив светильник на алтаре, отец Рейнард надел облачение поверх туники, потом повесил на грудь большой крест. Пламя в светильнике снова заплясало, приближаясь к Николь. Отец Рейнард остановился прямо перед ними… и в крайнем изумлении уставился на девушку, наконец как следует рассмотрев ее.

– Боже мой! Что они с тобой сделали?

– То, что вы видите, сделала она сама, пытаясь убежать от меня, – объяснил Гиллиам. – Опустите лампу ниже и взгляните, что на ней надето.

Отец Рейнард так и поступил, и его лицо невольно вытянулось. Толстым коротким пальцем он потрогал кольчугу, потом коснулся одного из коротких локонов, свисавших у щеки.

– Боже мой и все святые! На этот раз она сделала из себя мальчика! – пробормотал он, едва сдерживая негодование.

– На этот раз? – рассмеялся Гиллиам. – Расскажите-ка, святой отец, что еще она вытворяла? Мне не терпится услышать.

Николь передернуло от его веселья. На девушку снова накатила ярость, способность рассуждать здраво улетучилась.

– Не смейся надо мной!

И Николь кинулась на Гиллиама с кулаками. Удар пришелся по руке, но через секунду девушка уже висела у Гиллиама на плече кверху задом, болтая ногами в воздухе. Она пыталась распрямиться, но синяк на боку давал о себе знать.

– Черт побери! Отпусти меня! Поставь на пол! – задыхаясь, требовала она.

– Миледи, прекратите. Нельзя вести себя так с мужем! – взмолился священник, пораженный неожиданным нападением своей питомицы на благородного господина.

– Эта грязная свинья мне не муж! И никогда им не будет! – вопила Николь. – Отпусти меня, ты, скотина – Кулаками девушка беспрерывно колотила Гиллиама в спину.

– С меня хватит твоих оскорблений! – закричал, в свою очередь, великан, и от мощи его голоса над головой задрожали балки. – Еще раз ударишь, тебе не поздоровится.

Потрясенная, но ничуть не испуганная его гневом, Николь затихла. Кровь стучала в висках.

– И что же будет? – Вопрос был задан смело, но ответа она ждала настороженно.

– Ударь и узнаешь, – произнес он мрачным напряженным голосом.

Неопределенность угрозы была хуже, чем конкретное обещание. Николь представить не могла, что у него на уме. Воображение рисовало разные варианты дальнейшего развития событий, и все малоприятные. Охваченная злостью и беспокойством, Николь чувствовала себя ужасно беспомощной, и поражение в поединке с Гиллиамом Фицхенри казалось ей весьма возможным.

– Милорд, отпустите ее, – попросил священник.

Николь облегченно вздохнула. Ей не придется подчиняться Гиллиаму, отец Рейнард убедит его.

Священник спокойным тоном продолжал увещевать Фицхенри.

– Пожалуйста, милорд. Отнеситесь ко всему спокойнее. Сейчас очень поздно, мы все устали. Пойдите спать, отдохните. Завтра утром все предстанет в ином свете. Женитесь на ней завтра.

– Святой отец, я не потерплю вашего вмешательства! – Слова Гиллиама падали в тишине, как тяжелые камни. – Речь идет не о ребенке, которого надо защищать. Перед вами вполне взрослая женщина. Она должна понять, что за оскорбления рано или поздно приходится расплачиваться. Я думаю, ей и так слишком долго потакали.

Глаза Николь широко раскрылись.

– Слишком долго потакали? – она едва не задохнулась от негодования. – Меня несколько месяцев держали, как в тюрьме. Мой дом отдали человеку, который лишил жизни моего отца. А мое естественное сопротивление твоему насилию ты называешь плохим поведением?! – Девушка заморгала, пытаясь отогнать набежавшие на глаза слезы. – Я ненавижу тебя!

– Можешь ненавидеть, если хочешь. Только не поднимай на меня руку, – резко ответил Гиллиам. – Поклянись, что ты никогда больше не ударишь меня, и я отпущу тебя. Но не давай клятву только ради клятвы. Я буду следить за тобой. Если нарушишь слово, берегись!

– Отец Рейнард, прикажите ему отпустить меня, – взмолилась Николь.

– Очень плохо, когда женщина бьет мужчину, – тихо произнес священник.

– Я ненавижу всех мужчин! – в ярости прорычала Николь. И, взяв себя в руки отчаянным усилием воли, отчеканила: – Извини, что ударила тебя.

На самом деле Гиллиаму не были так уж нужны ее извинения, поэтому он ничего не ответил, ожидая продолжения.

В висках у Николь бешено стучала кровь.

– Жестокий, ты выиграл эту схватку лишь по одной причине: ты больше и сильнее, а я ранена! Клянусь перед Богом на этом святом месте, больше я не ударю тебя Надеюсь, ты как следует насладишься своей победой.

Гиллиам по-прежнему молчал, не отпуская девушку.

Николь прекрасно понимала, чего еще он хочет. Голова ее раскалывалась, она так устала от борьбы.

– Пожалуйста, отпусти меня, – тихо прошептала она.

Рыцарь тут же поставил ее на ноги. Перед глазами Николь все поплыло. Она пошатнулась и ухватилась за Гиллиама. Он притиснул ее к своему боку.

Боже, как она его ненавидела! Ей ужасно хотелось оттолкнуть Гиллиама, но девушка понимала, что если сделает это, то не устоит на ногах. Ей не хотелось даже смотреть на него, она знала, что увидит на его лице улыбку. Этот бессердечный человек испытывает искреннюю радость от каждого ее поражения.

Она сердито вздохнула.

– Отпусти меня. Мне невыносимы твои прикосновения.

– Какая жалость. – В голосе Гиллиама звучала ирония. – А мне ты как раз кажешься ужасно привлекательной. Только немного дикой.

Насмешливый тон резанул Николь острее, чем нож Алана. Никто из мужчин никогда не считал ее привлекательной.

– Лжец! А теперь отпусти меня! Я могу стоять без твой помощи. – Девушка не смотрела на Гиллиама. – Отпусти сейчас же!

– Вряд ли я смогу удовлетворить твою просьбу до тех пор, пока святой отец не совершит обряд. Де Окслейд дышит мне в затылок, вот-вот здесь появится. Я не собираюсь уступать ему Эшби из-за того, что он дал клятву.

– Уступать Эшби де Окслейду? Что вы хотите этим сказать? – вопрос священника, заданный взволнованным голосом, привлек внимание Николь.

Отец Рейнард переводил взгляд с девушки на великана рядом с ней.

– Видите ли, святой отец, ваша госпожа уверяет, будто она обручена с соседом Эшби…

Гиллиам не успел договорить, как под сводами церкви гулко загремел голос священника.

– Что?! – завопил он, уставившись на девушку. Казалось, от удивления его глаза вот-вот выскочат из орбит. – Как ты осмелилась играть священными понятиями о браке!

– Отец, у меня не было другого выхода, – заспорила Николь.