Хроника лишних веков - Сергей Анатольевич Смирнов

Сигурд-Омега коснулся кресла, и оно заклубилось широким облаком. Он жестом предложил мне сесть, а сам прямо повалился на это облако... и повис. Я без опаски последовал его примеру - и тоже сладостно повис над полом, ноги мои измождено гудели.

- Свободному трудно оценить то, что сегодня произошло на Зеленом Круге, - довольно сумрачно заметил Сигурд-Омега. - Эти мальчики заслужили более высокого уровня. Черные медузы никогда не нападают ниже Красного Круга, однако сегодня они появились внизу. В нарушение Вечного Закона Войны... Твоя ценность, Свободный, очень высока. Ради тебя Боги используют многих...

"Оса-цепеллин" стремительно поднималась вверх, в глубокую синеву. Внизу, под легкой дымкой-пеленой, лежал великий золотой круг земных лесов.

Я рискнул уточнить:

- Имелось в виду "пожертвуют многими"?

Мне показалось, атлант содрогнулся и потемнел.

Я был неважным дипломатом. И удивился, как еще обошлось в Полинезии.

- В Предании нет такого глагола, - словно бы в полусне пробормотал Сигурд-Омега. - Такого слова не существует. Запомни, Свободный.

"Табу. В Сфере запрещено слово "жертва", - догадался я, смутно чувствуя, что приблизился к истине еще на один шажок... и решил поменять тему:

- Позволь узнать, воин Белого Круга. Если Земля и Планета Истока - одно, то в какой части света мы находились.

- Терра Антарктика, - был ответ.

- ...А куда направляемся?

- Терра Европос.

"Европа!" - но мое вспыхнувшее было удивление тут же угасло, поскольку я догадался:

- Там, должно быть, лежат вечные льды?

- Да, - кивнул Сигурд-Омега. - Там холодней.

И тут я заметил, что вижу края горизонта, опустив взгляд. Мы были очень высоко! На одной из сторон земного окоёма горизонт был чуть загнут вверх и измят - там тянулась горная гряда.

- Не вижу никаких городов, - констатировал я с намеком.

- На Планете Истока городов нет, - вновь кивнул атлант. - Только Инкарнаполис. И входы на второй, Красный Круг Войны.

- А где ваш Инкарнаполис? - вконец обнаглел я.

- Под нами, - ткнул пальцем вниз атлант. - Под поверхностью земли. Им занят весь материк.

На новые вопросы уже не доставало сил. Картина разворачивалась столь грандиозная, что воображение перегорало, как электрическая лампочка.

Сигурд-Омега заметил, что я сник.

- Свободный, должно быть, голоден и утомлен, - улыбнулся он, и эта сухая улыбка была, верно, высшим проявлением участия и сочувствия в этом мире.

- Напоминание о голоде кстати... - признал я.

Атлант указал на один из кристаллов:

- Сому дозволено вкушать только воинам моего, Белого Круга. Но Свободный выше...

Спустя несколько мгновений он поднял меня, как ребенка, над кристаллом.

Искрящаяся голубая струйка священного напитка богов из древне-арийских преданий ударила мне в лицо, сначала показалась горячей, но тут же, во рту, тепло обернулось мятно-медовой прохладой, а мои жилы молниеносно налились жаром. Я ощутил некое состояние, которое могу назвать только физической, телесной полнотой. Голод, жажда, усталость и всякое человеческое недомогание показались чистой иллюзией, смытой сажей давно погасших снов.

Сигурд поставил меня в сторонке, а сам воссел на кресле-облаке, прямо как Перун-Громовник. Шлем-"арена" вновь скрыл его глаза, губы окаменели, перчатки-клешни снова изуродовали пропорции рук.

Я догадался, что перемирие на исходе.

Перед лицом Сигурда, на расстоянии его вытянутой руки, возникла в воздухе тонкая мерцающая паутина.

Я поднял взгляд и поразился черноте неба. Мы вознеслись над самым верхним слоем атмосферы. С непредставимой, архангельской высоты мог я теперь обозревать лик планеты, окаймленный синей полосой воздушного нимба.

- Свободный должен покинуть границу Войны, - механическим тоном произнес Сигурд-Омега. - Свободный волен выбрать любую жилую соту ниже второго уровня. На втором уровне проходит граница Войны для воинов Красного Круга.

Я посмотрел в ту сторону, куда по исчезнувшему теперь тоннелю уходили молодые атланты. Передо мной колебалась полупрозрачная, как яичный белок, стена, на поверхности которой и в самом деле выступили соты. Мой взгляд невольно остановился на одной из них, она просияла и... в следующий миг меня словно всосало в нее неощутимым вихрем. Я оказался в "каюте", вполне достойной второго класса океанского корабля.

Там я провел, по моим земным меркам, около часа, то витая на просторном диване-облаке, то расхаживая туда-сюда, и так однажды пройдя диван насквозь.

Я тщетно пытался выбросить из головы вон всякую земную логику и - просто догадаться. Кто такой "Свободный" и почему в этом мире на слово "жертва", на само это понятие, наложено табу. Гипотезы-мушки нервно роились вокруг одного опасного подозрения, на которое мне самому исподволь хотелось наложить табу: Страшный Суд свершился, а я волею неких темных сил был заброшен-переброшен и через Судный День, и еще через сто "условных" веков "муки вечной"... угодил, собственно, прямиком в ад... в ад, который ждет нового спасения... Выходила какая-то несусветная ересь! И при чем здесь я, некто Николай Арапов, магистр каких-то, опять же, несусветных наук, не причащавшийся уже два года и, увы, не брезговавший бифштексами в Великий Пост. При чем здесь я? Неужто эти языческие боги-демоны выкрали мена из-под Суда?! Неужто сам Господь Вседержитель загнал меня, как пророка Иону, в чрево кита, не сообщив при этом Своей воли? Только вот чрево казалось слишком просторным для утеснения грешной души... Эти бескрайние леса и синий небосвод - что за искушение? И какой же из меня пророк? Разве подобно Ионе слышал я слово Господне: "Встань, иди в Ниневию - город великий и проповедуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Мня"? Где здесь эта Ниневия? И кто я, бежавший от воли Божьей на Дунфанхун?

Резкая качка прервала мой невнятный бред величия. Отскакивая от стены к стене, я с трудом преодолел несколько шагов к шестиугольному окошку, которое - стоило мне с усилием сосредоточить на нем взгляд - сразу выстрелило мною на капитанский мостик.

Прозрачный шар кабины был озарен огнями беспрерывного фейерверка, полыхавшего вовне, в верхнем, бархатно-черном пространстве открытой вселенной. Атлант Сигурд-Омега покоился в кресле. По прозрачной оболочке кабины растекались струи света, собирались в лучи-копья, поражали все, что нападало на нас из вселенского мрака. Огромные мерцающие "медузы" и "морские гребешки", "кальмары", "пауки" и "змеи" - вся эта масса россыпью появлялась во тьме, неслась сверху и навстречу, испускала струи