Хроника лишних веков - Сергей Анатольевич Смирнов

поманил меня пальцем. Я вышел в пустой коридор среди тел и, поддаваясь всеобщему благоговению, очень устыдился, что на голову выше вождя гуннов. За сим встал на колено.

- Распугаешь мне всех торговцев, - ни зло, ни весело, но твердо и просто сказал сверху базилевс. - Без певцов тоже плохо... как без женщин.

- Сила не моя, - снова пытался я оправдаться, озноб мёл позёмкой по спине. - Она вырывается, как пёс из подземелья. Отошли меня, базилевс.

- Тебя с заката никто не держал. - Он вдруг упёрся пальцами мне в темя. - Кто должен быть заклан, был заклан... и поджарен. Я предчувствовал. Я предпочту отослать тебя в Константинополь.

- Помилуй, базилевс, - ужаснулся я.

Чья-то рука со стороны подала базилевсу костяной амулет на суровой нити.

Аттила набросил его мне на шею:

- Носи. Мои воины видят тангэ на два полета стрелы. Тангэ защитит не тебя, а их. Ты услышал меня верно. Константинополь не для тебя, а для меня. Рано сжигать столицы.

В полдень я прощался с Демаратом уже верстах в десяти на восток от Аттилополиса. Он развернул коня и встал ко мне лицом.

- Здесь расстанемся, - сказал он просто, без чувств, и протянул мне руку.

Я протянул свою, и мы пожали руки по-эллински - за предплечья.

- Благодарю тебя, - сказал он.

- За что? - На душе у меня сделалось тепло и грустно.

- За то, что отогнал орла, терзавшего мою печень, - сухо улыбнулся он.

- Какого орла? - не понял я.

- Скуку... Хищник вернется, но не сегодня и не завтра.

- Благодарю и тебя, гипостратег Демарат, - ответил я ему. - Меня несет какой-то страшный поток... Я как в горной реке, несущейся вниз с крутизны. Ты бросил мне с берега доску.

Демарат опустил взгляд и чуть погодя кивнул:

- Хорошая встреча... Стоит упросить Судьбу, эту дряхлую капризницу, хоть еще раз свести наши дороги.

- Тогда, когда вернутся наши орлы? - не сдержался я.

Демарат тихо рассмеялся.

- Заезжай в гости, - пригласил я его. - Найдешь меня где-нибудь на берегах... - я чуть было не сказал "Днепра", но успел вспомнить его название, данное древними греками, - ...Борисфена. Заезжай в гости вместе с Нисой.

- О! - Демарат поднял палец с перстнем. - Ты вспомнил Нису. Добрый знак. Может быть, мы еще встретимся в пределах обеих Империй. Прощай, гипербореец!

И он поддал жеребцу под ребра.

- Прощай! - крикнул я ему через плечо, с трудом разворачивая коня.

Он поднял руку, обернулся - и канул за вершиной холма.

...Путешествие на восток длилось меж турьих стад и великого множества дичи. В те времена Европа кишела жизнью по-африкански. Проводник Гор вел экспедицию сначала прямо на восток, потом начал заворачивать севернее... и чем северней, тем радостней просыпался я по утрам.

Мы пересекли на плотах Тирас, а потом и Гипанис, то есть Днестр и Южный Буг, и я потребовал строго держаться направления "норд" - мне не терпелось выйти к Днепру эдак прямо под грядущий Киев... Тангэ Аттилы действовало безотказно: и на большой дороге, и перед тынами маленьких крепостей - всюду были обеспечены бесплатный постой и почтение хозяев.

Может быть, властная рука судьбы перевернет сосуды песочных часов еще раз. Тогда я запасусь терпением и составлю к моей истории том-приложение: "Этнография великого переселения народов глазами гиперборейца". Нынче же фабула повелевает не медлить, отбросить пейзажи и народы, а новый абзац начать словами:

"И вот однажды..."

Густели сумерки в дубраве, чернотой красило стволы. Я отошел от костра и поднял взгляд. Высоко, в изломах ветвей, сидела крупная птица, а рядом с ней беленькой точкой светилась звезда. Потом я оглянулся назад: лохматые, но не страшные чудища, гунны, ворчали и шевелились вокруг огня. Затем я снова вернулся взглядом в лесной мрак, и он был мне приятен в тот вечер. Я смотрел сквозь него на север... и сделал еще один шаг. Прямо передо мной стоял темный веер орешника, и его ветви порывисто и слабо светлели от недалекого огня...

Я шагнул еще раз - и вся картина пропала!

***

3. ЧУЖИЕ БЕРЕГА

ЧУЖИЕ БЕРЕГА

Харита, планета воинов Белого Круга - сотый, или около того, век после конца света

Жгучая белая мгла объяла меня. Я сгорел в ней сразу весь - до последней искорки-мысли... и все же искорка долго-долго вилась, не затухая.

"Догнали! Сжигают!"

И был удар - и бытие стало убийственно-твердой плоскостью боли.

Я был наг под ослепительным черно-синим небом. Я вскочил, сменив плоскость самого сильного ожога - со спины на ступни.

Я стоял на льду, съехав перед тем на нестерпимо горевших теперь лопатках с очень крутого, ледяного же склона... Лес под сдвинутым в сторону куполом ночи обрывался наверху, и отблески варварского костра мерцали как бы в застекленном мраке.

- Свободный! - услышал я позади себя и над собой гулкий глас. И повернулся.

Передо мной в пяти шагах стоял великан, облаченный в глухую черную броню, словно залитый ею, броней, с темени до ступней. Мои глаза приходились на уровень серебристой пряжки его символического пояса.

...И все же это был не бог Один. Я рассмотрел его всего, кроме лица. Лоб, глаза и частью щеки были скрыты черным матовым шлемом - но без глазных прорезей! Статичный поворот головы - от меня чуть в сторону и вверх - казалось, выдавал человека слепого!

А руки-то! До чего были страшны кисти рук - черные, трехпалые клешни-щипцы с яйцевидными наростами на суставах фаланг. Черная с металлическим отблеском броня - я был уверен, что это панцирь - напоминала по фасону френч без пуговиц и лацканов, со стойкой воротника под самый кадык. Под левой ключицей платиново блестела "нашивка" - кольцо с пальмовой ветвью внутри. Штаны великана напоминали мягкую броню, на ногах были низкие массивные сапоги.

Мир великана ослепительным светом и нестерпимым холодом напоминал Манчжурию.

И я вновь услышал