Мое безрассудное сердце - Джо Гудмэн

Вместо этого она раскрыла губы. Его рот был теплым, прикосновения нежными и изучающими. Он переменил положение тела, склонил голову и продолжил поцелуй. Декер провел языком по ее верхней губе, потом по нижней, как бы дразня, пробежал по краю зубов, не пытаясь проникнуть глубже.

Джонна сама сделала поцелуй более страстным. Легкий звук, вырвавшийся из ее груди, говорил о растерянности, и губами она ощутила, что Декер улыбается. Когда его язык скользнул по чувствительной внутренней стороне ее губы, она отозвалась на это движение. И с удовлетворением поняла, что улыбка у него исчезла.

Почувствовав на своем языке вкус чая и лимона, она поняла, что это вкус Декера. Поцелуй теперь казался более интимным, и она полнее ощущала прикосновения Декера. Теперь ее чувства воспринимали тепло и запах его кожи, звук его дыхания. Только зрение не участвовало в этом. Она знала: если откроет глаза, все кончится.

«Боже, помоги мне!» — подумала она. Ей не хотелось, чтобы это кончилось.

Декер почувствовал, как в ней нарастает страсть. Она вернула ему поцелуй полной мерой. Губы его становились все алчнее, все требовательнее, но Джонна не отстранялась. Когда она прижалась к нему, он обнял ее за талию. Его руки медленно заскользили вверх по ее спине. Джонна напряглась, но Декер не отпускал ее, а она и не просила об этом. Когда его пальцы коснулись ее грудей, она изумленно вскрикнула.

Даже через одежду он почувствовал, как затвердели ее соски еще до того, как он обхватил ее груди ладонями. Потом руки его скользнули вверх, по ее плечам. На миг он сжал в ладонях ее лицо и еще сильнее припал к ней губами, а затем поднял голову.

Ее сочные губы опять призывали его. Но он легко и быстро коснулся ее закрытых глаз, уронил руки ей на плечи и наконец отпустил ее.

«Значит, это кончилось», — подумала Джонна. Даже несмотря на то что глаз она не открыла.

Ока заморгала, все еще чувствуя его объятия. На губах ее остался отпечаток его губ, и она с трудом подавила желание поднести к ним пальцы, чтобы удержать это ощущение. Его тепло и запах словно окутали ее. Джонна знала, что ночью, в постели, будет вдыхать этот запах. И еще в ушах ее стоял слабый гул, заглушающий стук ее сердца.

Джонна не сводила с него глаз, а он пристально смотрел в ее лицо, изучая его, пытаясь понять. Он не улыбался. Он просто смотрел.

Голос ее прозвучал почти неслышно:

— Грант не захотел меня. Я предложила ему себя, но он не захотел.

Декер ничего не сказал. На скулах его играли желваки.

— Я не уверена даже, нравитесь ли вы мне или нет, — сказала она.

— Я знаю. — Он произнес это мягко, без тени насмешки.

«Тогда почему же, — вертелось у нее на языке, — почему я исследовала языком твой рот? Почему позволила тебе прикасаться ко мне? Почему позволила бы тебе повторить все это прямо сейчас?» Руки Джонны спокойно лежали у нее на коленях. Она посмотрела на них. Ах, если бы сердце у нее было таким же спокойным и твердым!

— Я считаю, что вам больше не следует меня целовать.

— Наверное, вы правы.

На этот раз Джонна вовсе не была уверена, что ей по душе его покладистость. Она украдкой взглянула на Декера:

— Это был эксперимент для вас, не так ли? Вам хотелось посмотреть, как я поведу себя?

Едва заметная улыбка мелькнула на его губах, но глаза оставались серьезными.

— Не в том смысле, в каком вы думаете. Она нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду. Декер взял Джонну за подбородок, приподнял ее лицо и. стараясь прогнать с него тревожное выражение, сказал:

— Ни в коем случае не сомневайтесь: вам дано вызывать страсть.

Фиалковые глаза Джонны прояснились, а складочка на лбу между бровями разгладилась. Она почувствовала, как лицо ее обдало жаром. И прежде чем она успела подумать, слова уже сорвались с языка:

— А вам хотелось поцеловать меня? То есть хотелось ли вам…

Наконец на лице Декера появилась усмешка, Джонна замолчала. Он опустил руку и прислонился к изголовью кровати:

— Не вздумайте уверять меня, будто вы этого не знаете.

Однако она не знала.

— Я просто подумала… — И голос ее неуверенно замер.

Декер взбил подушки у себя за спиной. На ночном столике лежала газета. Он взял ее и сделал вид, что собирается читать.

— Ступайте спать, Джонна, — сказал он. Усмешка исчезла с его лица, и он не смотрел на Джонну. — Вам может не понравиться, как я отвечу на остальные ваши вопросы.

Наутро за завтраком Джонна узнала, что Декер уехал. Миссис Девис удивилась, когда Джонна не стала никого посылать за ним и пытаться его вернуть.

— Джек присмотрит за ним, — сказала она, и этим тема была исчерпана.

Увидевшись с Джеком Куинси в конторе, она коротко осведомилась о самочувствии Декера. Убедившись, что он спокойно отдыхает в комнате, которую снимает, она больше не заводила о нем разговор. Ей казалось: чем меньше она будет говорить о Декере Торне, тем реже будет о нем думать. Холодное, отчужденное выражение, появляющееся на ее лице всякий раз, когда кто-то называл его имя, заставляло всех немедленно менять тему.

Грант Шеридан вернулся из Чарлстона за неделю до Рождества. Джонна как-то не обратила внимания, что он пробыл в своей поездке на Юг дольше, чем предполагал. Он сам напомнил ей, что обещал вернуться несколькими днями раньше.

— Что случилось? — спросил Грант, когда они удалились в гостиную. И едва Джонна прикрыла дверь, он схватил ее и сжал в объятиях. — Весь вечер вы были так спокойны. Признаться, я ожидал более горячей встречи.

Джонна подняла голову и заметила, что его взгляд направлен на ее губы. Он долго смотрел на них, прежде чем наклонил голову. Хотя Джонна и знала, что не любит Гранта, ее разбирало любопытство: может ли ей понравиться его поцелуй? Она удивила обоих, отвернувшись в последний момент и подставив щеку.

— Джонна!

Она высвободилась из его объятий и слегка отодвинулась. Теперь глаза у него стали совсем темными, почти черными и смотрели на нее без всякого выражения. И было неясно, какое чувство вызвал в нем ее отказ — боль или раздражение.

Джонна повернулась к маленькому столику, где был накрыт чай. Она взяла серебряный чайник и поняла, что у нее дрожат руки.

— Я бы предпочел что-нибудь посущественнее, — сказал Грант.

Голос его прозвучал совсем рядом с ней. Джонна медленно поставила чайник на стол, разгладила серое шелковое платье и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

— Конечно, — сказала она. — В буфете.

Она ждала — либо он пойдет за бренди, либо отступит в сторону, чтобы пропустить ее. Оказавшись между столом и мощной фигурой Шеридана, она не могла сделать и шагу, чтобы не упереться либо в столик, либо в него.

Грант положил ей руку на плечо. Ладонь его ощутила гладкий и прохладный шелк платья. Наверное, и кожа у нее такая же, подумал он. Он наклонил голову и прикоснулся губами к шее. Да, он прав. Прохладная и гладкая.