Мое безрассудное сердце - Джо Гудмэн

— Вы своими глазами видели эту записку? — спросил Джек. — Вы уверены, что поняли правильно? На лице Декера появился слабый румянец.

— Я прочел ее достаточно внимательно, Джек. Я все-таки кое-чему научился. И это не такое уж трудное дело, как, скажем, управление кораблем.

— Ладно, — сказал Джек. — Я ничего не имел в виду. Просто дело в том…

Декер отмахнулся от его объяснений.

— Я отправился в «Браун и Берни».

— Вы ушли с корабля? И оставили груз в трюме без присмотра?

— Я знаю, что это не по правилам. Но я не мог не пойти. — В открытом взгляде Декера не было ни малейшего раскаяния. Он опять поступил бы так же. — Я прождал в таверне всего несколько минут, когда кто-то подошел ко мне. Я не знаю этого человека. Вероятно, я должен был бы забить тревогу, но я был глух к голосу разума. Человек пожелал поговорить со мной за таверной, и я вышел вслед за ним.

Джек поморщился, зная, что последует дальше:

— Я так понимаю, там были его дружки. Декер поднял три пальца.

— Они тут же оглушили меня, я упал и, кажется, так больше и не поднялся.

— Джонне вы сказали, что первым начали драку? — спросил Джек.

Декер попытался вспомнить поездку в экипаже от порта до Бикон-Хилла.

— Возможно. Это она так вам сказала?

— Она сказала, что так считает судья, а вы это подтверждаете. У вас какой-то особый дар заставлять ее думать о вас самое худшее.

— Это не важно. — Декеру казалось, что он никогда не избавится от этого «дара». — Как вы думаете, Джек, в том, что я вам рассказал, есть какой-нибудь смысл?

Треск опять прекратился. Джек перестал раскачиваться и уставился на Декера острыми, проницательными глазами.

— Вряд ли вы сами себе сломали два ребра и поставили такой фонарь, — проговорил он наконец. — Они поступили милосердно, не прикончив вас на месте.

Вчера вечером, когда его били в грудь, живот и по голове, Декеру казалось, что быстрый конец был бы истинным милосердием.

— Вышел мистер Браун… или, может быть, то был мистер Берни… Во всяком случае, их спугнули. Мистер Б. послал за полицией, и дело кончилось тем, что я единственный угодил за решетку.

— Я полагаю, что они хотели задать вам кое-какие вопросы. Очевидно, вы не очень-то пошли им навстречу. Кого-то из них вы ударили.

— Я ударил? Джек кивнул.

— Насколько я понял, Джереми Додд отправился с корабля вас разыскивать и появился как раз в то время, когда вас уводили. Это вы, наверное, послали его к Джонне.

— Припоминаю.

— Вы могли бы вызвать меня.

Декер задумался. Какое он может дать объяснение? Ответ подвернулся довольно простой:

— Черт побери, Джек, я не помню, чтобы кого-то стукнул. Кто знает, почему я послал Джереми за мисс Ремингтон, а не за вами?

— А насчет тюрьмы? — спросил Джек. — Почему вы так исчезли?

— Я хотел вернуться на корабль. Я знал, что вы не позволили бы мне отправиться в гавань. Я должен был закончить одно дело. После всего случившегося я не мог бросить его. — Декер наблюдал, как Джек обдумывает услышанное, стараясь прийти к какому-нибудь выводу. — Вы поговорите с ней? — спросил Декер.

Джек вздохнул.

— Угу, — нехотя проговорил он. Он не горел желанием выполнить просьбу Декера. — Я с ней поговорю.

Декер отсыпался целый день. Горничные входили и выходили, меняли у него на груди намокшие повязки, приносили подносы с чаем и поджаренные хлебцы, поддерживали огонь в камине и клали на глаз свежие компрессы. Они так надоели Декеру, что к вечеру он с трудом выносил эти посещения. Он уже подумывал, не запереть ли дверь, когда явилось трио служанок, на этот раз принесших сидячую ванну и ведра с горячей водой.

Они помогли ему встать с постели, несмотря на его уверения, что он в состоянии сделать это сам, и не оставили в покое, пока не раздели до нижнего белья. Когда они ушли, Декер разделся догола и уселся в горячую воду. Вода заплескалась вокруг него, от ее поверхности струился пар. Декер блаженно вздохнул, так, что вздох его был слышен во всей комнате.

Поначалу ему не хотелось даже двигаться. Вода была словно жидкая повязка, она поддерживала и нежила все тело. Мало-помалу он развалился в этой медной лохани, насколько позволяли ее размеры; потом протянул руку за полотенцем, которое одна из горничных положила рядом. Сложив его вчетверо, Декер подсунул полотенце под голову. Глаза его почти сразу же закрылись, и вскоре он уже крепко спал.

Отправляясь навестить своего гостя, Джонна не намеревалась там задерживаться. Она в это утро встала рано. Джонна приехала в контору, когда не пробило и восьми, и после почти бессонной ночи провела в трудах долгий день. Было много обычных затруднений: несвоевременные доставки, испорченные грузы, жалобы на цены. Неожиданно возникла проблема с декларацией и накладными на груз с «Охотницы». Сначала секретарь, а потом и она сама уделили слишком много времени такому пустяковому делу.

Что сложного в том, чтобы сравнить список с наличным грузом? Она сама видела, как клети, о которых шла речь, вывезли из гавани, поэтому она знала об их наличии. У нее была накладная, подтверждающая, что судовладелец оплатил их разгрузку. Но в грузовой декларации, хранившейся у старшего помощника, записи о них не нашли. Если Джереми Додд допустил ошибку в Чарлстоне, клети вряд ли могли появиться на борту незамеченными.

Джонна отложила эту проблему у себя в памяти. Сама по себе проблема была не столь важна, но она забрала у Джонны столько времени, что она даже расстроилась.

Дверь в комнату Декера была приоткрыта. Джонна неслышно вошла и тут же остановилась, увидев силуэт Декера, полулежащего в ванне. Ожидая его приказание выйти вон и весьма желая на этот раз подчиниться, она продолжала стоять, держась за дверную ручку. Но он молчал, и она заключила, что он насмехается над ней, а Джонна по своей натуре была склонна скорее принять вызов, чем уклониться от него. Здравый смысл твердил ей, что нужно уйти, но упрямство заставило закрыть дверь.

Он смотрел на нее, наблюдал за ней… Или ей так казалось? И только подойдя к ванне, Джонна поняла, что Декер спит. Бунтарский дух испарился, оставив ощущение нелепости. Что она за человек, если ей кажется, что Декер Торн, даже спящий, насмехается над ней?

Джонна покачала головой, а ее легкая улыбка была скорее презрительной, чем печальной. Она наклонилась и подняла с пола бинты, которыми была перевязана грудь Декера. Она положила их на спинку кресла-качалки, где лежали его ночная рубашка и халат. Нужно уйти, сказала она себе, но ноги сами направились к большому креслу, стоящему у огня. Она уселась, поджав под себя ноги, и стала ждать.

Вода остыла, и Декер проснулся от холода. Он встал, взял полотенце, вытер голову и плечи. Он уже собирался выйти из ванны, как вдруг увидел Джонну.