Гринвуд - Макс Корбин

Мародеру демон когтем пробил грудь и руку, но парень был настолько измучен, что даже не пошевелился. А в ранах подчинителя вместе с кровью начала собираться черная жидкость. Она бурлила и извивалась, как живое существо. То сформируется когтистая лапка, то мелькнет крыло. Демон не стал ждать, пока бесы полностью сформируются, схватил одного и бросил на лицо мародеру. Второго на рану в груди, а третьего на руку.

Парень задергался, очнулся даже и попытался избавиться от этой дряни. У бесов были другие планы – черная жидкость, похожая на смесь соплей и нефти, безжалостно вливалась в тело.

– Наиручший выход, не находите? – спросил Стюарт подчиненных.

– А нельзя его просто кокнуть?

Все еще рыкающий, хотя внешне уже походивший на человека демон сказал:

– Кто тогрда по среду поведет? Бес-нюхрач быр торько в Остине. Даже мое обоняние с ним не сравнится.

Глава 46

– Палят, – ни с того ни с сего заявил Дуги, когда миновали еще одну заброшенную деревушку.

– Я не слышу, – парировал Лиам.

– И не услышишь, палят мародеры. Я на ружье главаря сигнальное заклинание повесил.

– Самозарядное?

– Ага.

– Хитрюга.

– Вы о чем вообще? – спросил Лиам.

– О заклинании. Оно заряжается от энергии выстрела.

– Но ведь это же чистая физика, а не магия.

– А магия по-твоему что?

– Не знаю я что! Можно просто объяснить и не устраивать представления, где я в роли главного идиота?

– Физика – законы взаимодействия материй. Правильно?

– Нет, нас учили, что физика – наука о природе, но в твоем определении тоже что-то есть.

– Так вот, магия – свод исключений и дополнений к этим законам.

– Неожиданно…

– Ха! – добавил Зверь. – Радуйтесь, что в вашем мире так много стабильных законов и так мало исключений.

– Есть над чем подумать, правда?

– Да уж…

– Ладно, сворачиваем вправо.

– Зачем?

– Ну, раз демон вышел на след, нужно оставить еще один сюрприз.

– Чего удумал?

– Купить джина.

К вечеру путники добрались до маленькой деревушки Глапуэлл. По всем правилам она тоже должна была вымереть, поскольку не пропустила ни одного поветрия. Но каждый раз народ в ней напивался вусмерть после первого зараженного, да так, что на каждого зачумленного приходилось две смерти от алкогольной интоксикации. Жители деревушки строго следовали правилу: джин – лучшее лекарство. Возможно, это и вправду так, поскольку деревня хоть и уменьшилась втрое, но жила.

Правда, была в этом и обратная сторона. При старой империи Глапуэлл поставлял превосходный джин во все большие города страны, а кое-что даже шло на экспорт. Сейчас же качество варева сильно упало, а продукция почти полностью уничтожалась деревенскими. От былого богатства деревни осталась одна только память.

– Добрый день, ребята, – поздоровался Финли с тремя ханыгами, что, подпирая хлипкий заборчик, по очереди прикладывались к грязной зеленой бутылке.

– Ты кто? – среагировал самый трезвый, заставив Лиама выхватить револьвер. – У пьяницы были желтые глаза.

– Спокойно! Присмотрись, это только желтизна!

Цвет действительно оказался не таким уж глубоким и насыщенным.

– Мужик, а чего у тебя глаза желтые? – спросил Лиам.

– Оттого, что Джим нынче не джин гонит, а мочу ослиную.

– А где у вас можно большой котел купить?

– Откуда… – Слова застыли у ханыги в горле, так как в руках Финли показалась серебряная монета. – У Дэвида котел есть. Литров на десять.

– Продаст?

– Зависит от того, сколько дадите.

– Золотой.

– Два.

– Золотой ему, серебреник тебе.

– Договорились.

Дэвид тоже оказался пьяницей, и Лиам подозревал, что котел с треногой можно было получить и за пару пенсов, но влезать в дела Финли не хотел. К котлу приобрели еще и ведро джина. Крепость сомнения не вызывала, а уж воняло, будто его не на можжевельнике делали, а на дерьме.

– Святые небеса, Финли, моей смерти хочешь? – У Лиама аж слезы выступили.

– И моей тоже. – Имея еще более тонкий нюх, Зверь страдал сильнее.

– Вот у вас прекрасное обоняние, в этой вони след возьмете?

– Я вроде не ищейка, а человек.

– Зря обижаешься, многие из братьев тренировали магию запаха всю жизнь, а ты ее так вот просто отбрасываешь.

– Думаешь, они за нами по запаху, а не по следу идут?

– Я не знаю. Возможно, по запаху, возможно, по следу, а возможно, магией, но сегодня мы точно оторвемся.

– Как?

– Смотри вперед.

– Озеро? Ты хочешь переплыть озеро?

– И еще оставить подарочек нашим преследователям.

– Я не смогу! Никогда не плавал так далеко. Я привык к лесу, траве под ногами!

– Ты стал втрое сильнее, забыл?

– Озеро все равно слишком большое. Да и плыть придется в одежде.

– Не бузи. Можешь и раздеться. Лучше насобирай хворосту, пока я котел установлю.

Финли установил треногу у самой воды. Благо берег устилали большие валуны, и можно было не бояться, что вода затушит огонь. Лиаму повезло, нашел сухой можжевельник, так что проблема с топливом решилась. Хвоя занялась, едва к ней поднесли спичку. Финли с Лиамом быстро наломали поленец толщиной с лодыжку и обложили ими треногу так, что огонь извивался намного выше казанка. Лиам с непривычки ободрал о кору руки до крови, но впечатления от собственной силы оказались так велики, что он и не заметил. Даже вонь испаряющегося спиртного отступила на второй план.

– Что, силен?

– Ага. – Лиам подобрал плоский камешек и разломил пополам.

– Попробуй меня остановить.

– Чего?

Финли положил руки на плечи Лиама и медленно начал давить. Как ни пытался Лиам устоять, колени предательски подогнулись, и он уселся на камни.

– Всегда есть кто-то сильнее.

– А демон?

– Сильнее меня.

– Но ты дрался с ним и тремя подчинителями.

– Зверь помогал.

– И что, мы не собираемся его замочить?

– Мы собираемся удрать, а демоном займутся другие братья. Отправил весточку Грэгу, он все устроит.

Глава 47

– Просыпайся, мразь. Пора отрабатывать.

– Отрабатывать что? – еле выдавил Том. Лицо, грудь и рука будто горели, а по всему телу разлилась ужасная слабость. Том потянулся к раскалывающейся от боли голове, но непослушная рука неожиданно с силой саданула ладонью по лбу. Наконец-то очнулся.

– Эта лошадь твоя. – Когтистая лапа указала на пегую. – Если надумаешь удрать… – Стюарт щелкнул пальцами левой, и грудь сдавило, да так, что Том разом выдохнул весь воздух, и теперь бессильно хлопал ртом, пытаясь вдохнуть. Когда ужас в глазах сменился туманом, демон щелкнул вновь, и воздух хлынул в легкие. – Пора отрабатывать жизнь, оставленную тебе.

– Я буду… отработаю.

– Нет, не отработаешь. Твоя судьба, как и его, – Стюарт указал на искалеченное тело Остина, – умереть за меня. Просто делай то, что я говорю, и проживешь долго. Возможно, даже пару сотен лет. Но не забывай, я могу убить в любую минуту, на любом расстоянии.

Том задрожал.

– Как тебя хоть зовут?

– Том.

– Я Фрэнк, а это Гордон. И наш шеф Энтони Стюарт.

– Дворянин? – Наивный вопрос вызвал смех, даже Стюарт улыбнулся.

– Нет, демон. Марш на лошадь и бери след.

– След?

– Мы шли по следу преступников, пока вы не начали палить. Почему, кстати?

– Нас обманули, сказали, у вас много золота.

– И вы повелись? Идиоты.

– А как брать этот след?

– Принюхайся, Остин шел по запаху конского пота.

– Я… чую его, только он исходит от этих лошадей.

– Тогда унюхай не этих!

– Но как?

– Да мне пофиг, как, не сделаешь – пересажу твоих бесов другому, как сделал с Остином. – Демон указал на растерзанное тело, и Том уцепился правой за штанину, потому что рука опять задергалась, как плеть.

– Здесь слишком много запахов, но я видел, куда они пошли. Может быть, дальше возьму след?

– Шеф, это логично, Остин всегда шел впереди.

– Хорошо, иди. Но помни! – Демон щелкнул пальцами, и боль пронзила грудь Тома.

– Я помню, сэр.

Жажда жизни – наверное, самая сильная сила в этом жестоком мире, потому как Том за несколько минут научился тому, на что у Остина ушло полгода. Взял след, как собака, нагнувшись пониже. Вот только собака идет по следу с азартом, а Том, свесившись с лошади, погонял со страхом, даже с ужасом. Нос горел, голова кружилась, в груди клокотало и ухало, а проклятую руку пришлось привязать к луке седла, чтобы не дергала за уздечку.

В деревне Том забеспокоился. Вездесущий запах алкоголя начал перебивать и дурманить голову. Он еще кое-как нашел алкоголиков, что говорили с Финли и Лиамом, но дальше следа не чувствовал.