Измена Родине. Заговор против народа - Альберт Кан

Жаркими летними днями и душными ночами по дорогам Америки, через пустыни, горы и равнины, через города и деревни, тянулась в столицу нескончаемая процессия бывших военнослужащих. Не проходило дня, чтобы печать не сообщала о выходе новой партии: 900 человек из Чикаго, 600 — из Нью-Орлеана, 1000 — из Огайо, 700 — из Филадельфии и Кэмдена; 200 делегатов от инвалидов, содержащихся в Национальном приюте для солдат в г. Джонстон, штат Теннесси.

Центральные и местные власти и железнодорожники всеми силами старались задержать участников похода и заставить их вернуться по домам. В некоторые города их не впускала полиция. Военный министр Патрик Дж. Хэрли объявил, что ветеранам, прибывшим в Вашингтон, военное министерство не выдаст спальных мешков. Начальник вашингтонской полиции генерал Пелхэм Глэссфорд рассылал губернаторам штатов панические телеграммы, требуя, чтобы они заставляли ветеранов поворачивать назад. Вице-президент железнодорожной компании «Балтимор энд Огайо» заявил, что он намерен «отстаивать интересы дороги в предстоящей войне».

И все же ветераны прибывали.

А в городах и поселках, которые они проходили, десятки тысяч сочувствовавших им американцев устраивали в их честь многолюдные демонстрации, снабжали их одеждой, пищей, устраивали их на ночлег и оказывали всяческое содействие, чтобы облегчить их путь.[52]

К июню в Вашингтон стеклось более 20 тыс. участников похода. Тринадцатью годами раньше, когда эти люди вернулись с полей сражения в Европе, их славили как национальных героев; теперь же правительство относилось к ним совсем иначе. Члены конгресса, к которым обращались делегации ветеранов, с приветливыми улыбками обещали им поддержать законопроект о выплате пособий и… ничего не делали. Президент Гувер отказался принять представителей участников похода. Вокруг Белого дома расположилась усиленная охрана.

Часть «Экспедиционной армии защиты пособий», как теперь называли сами себя ветераны, временно расположилась на незастроенных участках и в пустовавших правительственных зданиях в Вашинтоне; большинство же их было направлено в лагерь в Анакостия Флэтс — утопающей в пыли низине на берегу реки Потомак, напротив столицы США. Здесь под палящими лучами солнца возник городок из палаток, землянок, наспех сколоченных шалашей и прибрежных пещер, ничем не защищенный от обильных дождей, которые превращали эту низину в топкое болото.

В лагере не было даже самых элементарных санитарных устройств. Вашингтонские власти отпускали ветеранам и их семьям совершенно недостаточное количество продовольствия. Все это привело к тому, что скоро среди них стали свирепствовать болезни. За короткий промежуток времени многие дети ветеранов умерли от кишечных заболеваний и истощения.

Для того чтобы дискредитировать участников похода, дезорганизовать их ряды и заставить их покинуть Вашингтон, были пущены в ход всевозможные средства. Газеты писали, что армия ветеранов кишит «коммунистическими агентами», которые собираются организовать «советы в столице США». Начальник полиции Глэссфорд грозился издать приказ об эвакуации. Когда же ветераны заявили, что не уйдут, пока конгресс не удовлетворит их требования, Глэссфорд, ведавший снабжением ветеранов продовольствием, сослался на «нехватку продуктов» и резко сократил и без того скудные пайки.

Помимо всего этого, армия ветеранов была полна агентов федеральной полиции, шпиков, доносчиков и провокаторов… Вылощенный, с иголочки одетый, властолюбивый «командующий» этой армией У. У. Уотерс поддерживал непрерывную связь с генералом Глэссфордом и фактически ему подчинялся. Глэссфорд сам подтвердил впоследствии в своем докладе, что «отряды военной полиции», организованные Уотерсом для «охраны порядка» среди ветеранов, «действовали в тесном контакте с руководимой мною столичной полицией».[53]

(«Если мы обнаружим в своей среде красных агитаторов, — сообщал Уотерс вашингтонской полиции, — мы с ними разделаемся как следует».

«Командующий» Уотерс предупреждал всех ветеранов, прибывавших в Анакостия Флэтс, чтобы они остерегались «красной пропаганды» Рабочей лиги ветеранов (это была левая организация, сыгравшая основную роль в организации всего похода), и заставлял их присягать в том, что они являются врагами коммунизма. Многих лидеров лиги хватали, жестоко избивали и высылали из Вашингтона. В реке Потомак были обнаружены изуродованные трупы двух ветеранов, подозревавшихся в принадлежности к коммунистической партии.

Но, несмотря на все попытки запугать их, расколоть их ряды, подавляющее большинство ветеранов упорно не двигалось с места и продолжало требовать выплаты пособий.

Утром 17 июля, наспех проведя заключительное заседание, конгресс разъехался на каникулы, так и не приняв никакого решения по вопросу о пособиях ветеранам. К вечеру большинство сенаторов и членов палаты представителей втихомолку ускользнуло из Вашингтона.

Насколько тщательно готовилось правительство к последовавшим затем событиям, явствует из признаний самого генерала Глэссфорда:

«Уже с июня войска проходили специальную подготовку на случай подобной развязки… командный и рядовой состав сухопутных и морских подразделений, расположенных в районе Вашингтона, долго находился в полной боевой готовности и был лишен отпусков… Эти подразделения обучались применению слезоточивых газов и тактике разгона толпы».

Развязка наступила 28 июля; этот день был потом назван «кровавым четвергом». Утром большой отряд полиции попытался выдворить несколько сот ветеранов из двух заброшенных правительственных зданий на Третьей улице и Пенсильвания-авеню. Когда ветераны отказались уйти, полиция атаковала здания, забрасывая их бомбами со слезоточивым газом. Ветераны защищались. Взбешенные полицейские схватились за оружие и открыли огонь. Многие ветераны были ранены, двое из них — смертельно.

Сразу же после этого Гувер приказал начальнику генерального штаба генералу Дугласу Макартуру принять на себя командование операцией по удалению ветеранов из Вашингтона и использовать войска, чтобы «положить конец этим беспорядкам и неподчинению гражданским властям».

Войска прибыли к четырем часам дня. Дальнейшие события «Нью-Иоркс таймс» описывала следующим образом:

«По Пенсильвания-авеню… шли регулярные войска: впереди кавалерия, затем танки, пулеметные части и пехота… Около получаса войска выжидали; их командиры обсуждали положение с полицией, Ветераны в это время кричали, что они не будут повиноваться. Они требовали действий, и действия последовали.

Впереди с револьверами в руках шли 20 пехотинцев в стальных шлемах. Под их прикрытием перед «крепостью» ветеранов выстроились около 200 солдат. Затем в дело вступила конница. Она промчалась по улице, расчищая себе дорогу саблями; кавалеристы наносили тем, кого они настигали, удары плашмя.

Операция была проведена с военной точки зрения очень четко и слажено, но многим присутствующим она вовсе не понравилась. Некоторые оказывали войскам противодействие, отбивались, ругали солдат и били ногами лошадей…

Федеральные войска выгнали участников похода из их импровизированного поселка близ Пенсильвания-авеню… при этом происходили сцены, напоминавшие очищение городов от противника во время мировой войны».

Затем хижины ветеранов были сожжены войсками. Операция была педантично продумана генералом Макартуром во всех подробностях; наготове были и пожарные машины, чтобы помешать распространению огня.

Пехота в противогазах преследовала ветеранов, забрасывая их бомбами со слезоточивым газом; ветераны тщетно пытались защитить от него своих жен и детей. В преследовании участвовали и десятки кавалеристов, размахивавших саблями. Наблюдавших все это жителей столицы тоже травили газом, избивали дубинками и топтали копытами лошадей.

Генерал Макартур заявил потом корреспондентам, что «толпа выглядела угрожающе. Вокруг царила атмосфера революции. Мягкость и внимание, которые проявлялись ранее по отношению к ветеранам, они принимали за признак слабости».

В ту же ночь войска Макартура штурмовали лагерь ветеранов в Анакостия Флэтс. Сначала топкую низину осветили гигантские прожекторы; затем подошли пехотинцы в стальных шлемах, которые стали забрасывать лагерь бомбами со слезоточивым газом, поджигать хижины и палатки и выгонять ветеранов и их семьи. К полуночи небо над Вашингтоном осветилось заревом, как будто от большого лесного пожара. Многие ветераны, их жены и дети пострадали от действия слезоточивого газа. Один ребенок умер.

К рассвету правительство праздновало полную победу. Анакостия Флэтс была усеяна дымящимися развалинами. На протяжении многих миль по дорогам Вирджинии и Мэриленда двигались тысячи ветеранов со своими семьями, торопливо уходя из столицы; одни из них плакали, другие ругались, третьи брели молча, отупело…