Мы искали друг друга - Сергей Щипанов

Работяга не обиделся. Попросил:

— Али-бобо, когда будем мимо почты ехать, останови.

Давлят не собирался подкалывать Алишера, назвав его дедушкой, считал — так правильнее (имя героя восточной сказки было ему, очевидно, не знакомо). Шофер усмехнулся, сказал незлобиво:

— Давай письмо. Увижу ящик — опущу. Не бойся, не потеряю. Знаю, родня волноваться будет: почему Давлят так долго не пишет? Целых два дня!

Взял письмо, прочитал обратный адрес, опять расхохотался:

— Самарканд, гостиница «Геологическая»! Добавь: третья кучка, слева. Ха-ха-ха.

Путь геологи продолжили в хорошем расположении духа.

Геолога, как и волка, ноги кормят. Некто дал такое определение: геолог — это помесь вьючного животного и человека с высшим образованием. И то верно: шагаешь, груз тащишь и мозги напрягаешь, причем — одновременно.

Маршрутные дни, камеральные дни… Пикетажка (полевой дневник), карандаш — основные орудия труда, да еще молоток и горный компас, ну и, разумеется, ноги и голова. Идешь, стучишь, набираешь в мешочки камней, присядешь — пишешь, снова идешь, опять пишешь… В камеральный день всё та же писанина, да еще камни надо оприходовать, завернуть, упаковать. Работы хватает.

Ходить по горным склонам — удовольствие так себе, на любителя, причем весьма специфического. Что вверх, что вниз — ноги бить, вся и радость. Хорошо еще, если по тропе. К слову сказать, в горах тропок разных — полным-полно. Словно специально их протоптали — облегчить труд геологов.

Маршрутная группа шла по тропе, змеящейся меж огромных, — иные с дом размером, — валунов и колючих зарослей облепихи. Тропка повторяла изгибы неширокой, — при желании перепрыгнуть можно, — речки.

Впереди шагала Саша, за ней Оксана, молодая девчонка, практикантка-харьковчанка, замыкал шествие Давлят. Все трое несли увесистые рюкзаки, среди которых самый тяжелый, ясное дело, у Давлята. Но и девушки нагружены — будь здоров. Устали зверски. Даже житель горного кишлака Давлят еле ноги переставлял, что уж об Оксане говорить, впервые увидевшей горы воочию. Саша, та могла бы шагать еще и шагать без отдыха до самого лагеря, но было жаль практикантку. Требовалось остановку сделать, привал.

Впереди блеснуло зеркало водоема, дохнуло прохладой. Путники вышли на берег небольшого симпатичного озерка.

— Ой! — воскликнула Оксана. — Красота, какая.

Кристально прозрачная вода, бирюзовая у берегов, к середине делалась ярко синей, а на глубине — цвета густого индиго. Все краски неба, окружающих скал и растительности по берегам отражались на зеркальной поверхности. И при этом — девственная чистота не испорченная цивилизацией. Следы от костров и ржавые консервные банки, на которые, нет-нет, да и наткнешься — не в счет.

Маршрутчики сбросили рюкзаки с усталых плеч, уселись в тени, наслаждаясь прохладой после целого дня, проведенного на солнцепеке.

Девушки любовались окружающими красотами, делились впечатлениями. Давлят равнодушно поглядывал на бесполезный, с его точки зрения, водоем. К ним бы в кишлак это озеро, там ему нашлось бы применение, скот, скажем, поить, а тут… кому оно нужно?

Оксана, девушка живая и подвижная, не смогла усидеть, подошла к воде, опустила руку.

— Теплая! Эх, искупаться бы…

Саше тоже чертовски хотелось залезть в воду. Мешало присутствие рабочего.

— Давлят, — приказала Саша, как старшая в группе, — давай, топай в лагерь. Мы здесь еще побудем.

Давлят без лишних вопросов надел рюкзак и зашагал по тропе.

— Ура, купаемся! — воскликнула Оксана, когда работяга скрылся за дальним поворотом. Она моментально разделась донага, бросилась в воду, подняв тучу брызг. Саша последовала ее примеру. Купальника с собой и у нее не было — сверкала белой, нетронутой загаром кожей.

Они плескались, словно две античные нимфы в каком-нибудь укрытом от людских глаз лесном водоеме; потом грелись на солнце, не опасаясь нескромных взглядов. Вокруг лишь дикие скалы, над головой — небесный свод такой густой синевы, какая бывает только в горах.

Не догадывались купальщицы, что хитрец Давлят, прикидывающийся простачком, никуда не ушел. Поняв, зачем его выпроваживают, Давлят, зайдя за поворот, быстро поднялся по козьей тропке на скалу, и теперь сверху любовался обнаженными телами женщин. Подглядывание праведный Давлят грехом не считал. Не знакомый с античной мифологией, работяга не ведал о печальной судьбе своего дальнего предшественника Антиноя, которого боги за подобную шалость наградили ветвистыми рогами (не в том смысле, конечно, что соблазнили его жену, а превратили в настоящего оленя). Дорого обошлось бедолаге Антиною подглядывание за купающимися богинями: он, как известно, был растерзан собственными псами.

Больше часа плескались и загорали новоявленные нимфы. Так не хотелось им влезать обратно в пыльную, потную одежду. Но… не идти же в лагерь голышом, на самом-то деле. Это иностранцы могли позволить себе устроить прилюдно стриптиз. (Саше вспомнились те немцы, что загорали голыми на виду у их студенческого коллектива).

Давлят к тому времени ушел, благоразумно посчитав: задержись он, и женщины поймут, чем тут занимался этот хитрюга.

В лагере маршрутчиц ожидала «теплая» встреча. Начальник при всех сурово отчитал и незадачливую супругу и практикантку. Больше досталось Александре, как старшей.

— Ты уже не первый год в геологии! Ладно, студентка, но ты то… Главное правило для всех маршрутчиков: вместе ушли — вместе пришли! Купаться они, видите ли, захотели! Рабочего, одного, отправили… Безответственность, вот что это такое!

Саша молчала, словно ребенок, получивший взбучку от взрослого; и стыдно было, и обидно. Опять ее носом тычут, как щенка. Сама, конечно, виновата, но… зачем так-то.

На работе Николай был, прежде всего, начальником, а уже потом мужем.

Это Саше пришлось усвоить, и принять как данность.

В полевых партиях практиканты всегда желанные гости. И вовсе не оттого, что геологи очень уж заинтересованы в воспитании молодой смены. На самом деле, студенты помогают решить кадровый вопрос. Не для кого не секрет: желающих наняться сезонными рабочими год от года все меньше — кому охота горбатиться за гроши! А практиканты — народ безотказный, да сметливый к тому же, понимающий, что к чему.

В тот год в партию Ярошевского прибыли две практикантки, две хохлушечки-хохотушечки из славного города Харькова, студентки географического факультета ХГУ. Они и внешне похожи были, Лена и Оксана. Маленькие обе, как девочки-подростки, смешливые, каждая уйму анекдотов знала, прибауток разных. Саше понравился у них новый вариант известной поговорки, отразивший злобу дня: «Не кажи гоп, не переихав Чоп». Она сразу уловила соль шутки. Знала, что Чоп — это пограничная станция, «ворота на Запад», через которые шел основной поток желающих слинять из Союза.