Перстень некроманта - Андрей Петерсон

Осси остановилась как вкопанная.

— Какие мысли?

«Давай посмотрим».

Поскольку мыслей было немного и они совпадали, Осси подошла к носилкам-катафалку.

Все было обставлено очень роскошно, и даже время было бессильно тут что-нибудь изменить. Легкий налет пыли, вот и все, на что отважились пролетевшие над катафалком века. Гроб был как новый. Аккуратный, маленький, как раз по размеру карлика, как представляла себе Осси этот исчезнувший когда-то давно народец. И стоял он тут, ожидая погребения, судя по всему, не одну тысячу лет.

И катафалк, и гроб были украшены с невероятной роскошью. Крышка гроба была инкрустирована дорогими и редкими породами деревьев и драгоценными камнями, среди которых было несколько довольно-таки крупных рубинов и изумрудов, а посередине сверкала массивная золотая нашлепка в виде короны.

«Кажется, я поняла…»

— Кажется, я и сама поняла, — перебила ее Осси. — Карлики собирались похоронить своего короля…

«…когда на них напали эти твари и всех перебили», — закончила Хода.

— Они шли на похороны. Вот почему они все были без оружия, когда на них напали и не дали закончить обряд. И вот почему гроб стоит тут, а не там, где ему положено быть.

«А где ему положено быть?» — поинтересовалась Хода.

— Видимо, где-то дальше. Там, куда они направлялись. Они просто не успели туда добраться, — предположила леди Кай.

«Да, похоже на то», — согласилась Хода.

Осси сдула с крышки пыль, стерла остатки рукавом и принялась внимательно ее рассматривать.

— Ну что, давай откроем? — И, не дожидаясь ответа, Осси взялась за крышку и без особого труда сдвинула ее вбок.

Внутри лежал небольшой скелет, сжимавший в руках меч. А на маленьком его черепе, чуть покосившись, возлежала корона.

Не валялась, не лежала, а именно возлежала. Даже в смерти, даже после такого количества времени, не оставившего ничего от посмертно-парадных одеяний и бренной плоти, от скелета исходила аура невероятного величия и достоинства.

Меч, на вид, был довольно простым. Остававшийся острым и крепким клинок был украшен неизвестными рунами, сбегающими от рукояти к острию. В общем, оружие — и оружие… А вот корона была необычной. Представляла собой она небольшой, но толстый и массивный золотой обруч, изображающий переплетенные ветви гамары, украшенные тончайшими листьями. Черенки и прожилки листьев были отлиты из золота, а сами они набраны из тончайших рубиновых пластин. Видно было, что делали ее настоящие мастера, и стоила такая безделица по сегодняшним ценам как небольшой остров. Причем вместе с замком, обстановкой и прислугой до кучи.

«Строго, неброско и изящно, — прокомментировала Хода. — Только вот, пожалуй, я бы ее оставила…»

— Я и не собираюсь ее трогать, — оборвала ее Осси, задвигая крышку на место. — Не переживай. Я вообще думаю, что нам надо бы закончить то, что они не успели. В конце концов, мы даже дрались с одним и тем же врагом… И мне кажется, что мы должны его похоронить. Не должен король, пусть даже не наш, оставаться непогребенным. Это неправильно.

«А где ты собираешься его хоронить?» — поинтересовалась Хода.

— Ну шли же они куда-то… Давай посмотрим, куда. А потом вернемся за ним. — Осси кивнула на гроб. — И заберем… Я не думаю, что это нас задержит надолго.

«Наверное, нет, — согласилась Хода. — В принципе, можно, конечно, себе позволить ненадолго отвлечься на что-нибудь благое. Для разнообразия».

— Вот давай и отвлечемся! Зато совесть наша спокойна будет. — Осси поправила крышку, задвинув ее поровнее, обогнула катафалк и, минуя развилку, зашагала дальше по дороге, выбрав правую, обильно усыпанную костями.

Глава девятая

Идти пришлось недалеко.

Шагов через двести скалы и валуны расступились, освобождая огромное пространство на краю разлома. Расступиться-то они расступились, но никуда не пропали, а собрались в неимоверных количествах в стороне от провала, создав там совершенно жуткий и непроходимый ландшафт.

Освобожденное от камней пространство было накрыто плитой. Не очень понятно, была ли она рукотворной, или природа решила в очередной раз всех удивить, а руки мастеров лишь чуть подровняли края, но плита эта была огромной, круглой и, что знаменательно, очень ровной. При этом значительной своей частью, а точнее — почти половиной, она нависала над разломом огромным полукруглым козырьком, безо всяких, что характерно, опор. На этой достаточно большой площади расположился целый город усыпальниц. Каменные саркофаги были расставлены концентрическими кругами вокруг высокого столба, на самую верхотуру которого был водружен памятник неизвестному карлику в накидке с обязательным остроконечным капюшоном.

Памятник стоял себе и свысока строго и надменно взирал на приближающуюся леди Кай, опираясь при этом двумя руками на меч. То есть примерно так, как держал его давеча скелет в короне. Вообще говоря, глаз его, конечно, видно не было, как, впрочем, и лица, утонувшего в глубине капюшона, но Осси просто чувствовала и была абсолютно уверена, что взирают на нее строго и надменно. И никак иначе.

Удивительно, но эти невысокие, в чем-то даже карикатурные создания одним только своим изображением умудрились вселить огромное уважение в сердце интессы.

А может, виной всему была разлитая здесь когда-то магия, остаточный фон которой чувствовался до сих пор. И эта когда-то скопившаяся здесь магия, хоть и изрядно истаявшая за прошедшие века, но все же создавала какую-то особую ауру. Да и само это место, где гробницы выстроили за столько веков целый город упокоения, в котором нашли последнее пристанище, наверное, целые династии королей, настраивало на лад грустный и торжественный.

Осси Кай стояла на краю огромной кладбищенской плиты в двух шагах от закончившейся здесь дороги и смотрела на ряды одинаковых саркофагов.

— Ну вот мы и нашли это место, — тихо произнесла Осси. — Не так уж и далеко пришлось идти. Совсем чуть-чуть они не добрались…

Глаза ее скользили по одинаковым белым каменным усыпальницам. Они были похожи как капли воды, лишний раз, подчеркивая этим строгим однообразием, что за Вуалью равны все — и славные, и ничтожные, и отважные, и робкие…

— Сколько же их здесь? Сколько же лет они приходили сюда? И куда кануло все это, как случилось, что мы ничего о них не знаем?

«Все проходит, чтобы забыться, а потом повториться заново, поражая забывчивых своей новизной», — нравоучительно заявила Хода.

— Сама придумала?

«Что ты! Куда мне! Это — Сильверций! Трактат о коловращении всего сущего, — скромно, словно отличница в начальной школе, блеснула Хода. — В школу ходить надо было. Это изучали как раз тогда, когда ты убежала с Ларго удить пискунов на пруд, а потом целовалась с ним на берегу под той желтой развесистой…»