Принцесса и арбалет. Том 2 - Михаил Высоцкий

— Не могу сказать. Я думаю, лучше подняться сейчас в вашу комнату и сразу же все рассказать тебе и Герсею.

— Я не думаю, что так будет лучш… — замялся Бил.

— Будет! — заверил его я, и пошел наверх.

Кто ж мог знать, что Герсей в своей комнате не только скрывается в своей комнате от преследователей? Помимо этого, он отдавал дань уважения своей безвременно почившей в бозе супруге, достопочтимой герцогине Каяшац, и помогали в этом пожилому воину две молоденькие, явно несовершеннолетние, но весьма и весьма смазливые служанки.

Впрочем, кто я такой, чтоб судить еще не старого и полного сил мужчину? Пару недель скорби — для траура по любимой спутнице жизни вполне достаточно, а перед решающим боем настоящий мужчина должен не о гормонах думать, а о мечах и магии. Тем более, Герсей на нашей стороне, да и вообще он хороший мужик, не погнал служанок, а и предложил мне одной, той, что помоложе да посмазливей, лет двенадцать дай бог будет, а то и меньше, попользоваться. И очень удивился, когда я отказался и погнал их взашей, к мамкам в куклы играть. Удивился, но, как порядочный мужчина, расплатился за полный спектр услуг, хоть оказать ему успели чуть больше половины. Ну и напоследок попросил подружек с собой сегодня ночью звать, мол, золото есть, никого не обделю. Да чтоб еще моложе, мол, старые ему уже надоели…

Да, Герсей хороший и на нашей стороне. Да, это все — лишь для пользы дела, золота у нас много и мы можем позволить себе сорить им почем зря. Да, Герсей Гендеа — настоящий герцог, уже оклемался от недавнего нищенствования и снова стал аристократом. Да, может быть, скоро его ждет мучительная смерть, и надо напоследок хотя бы надкусить все запретные плоды. Все хорошо, герцог.

И незачем тебе знать, что я дал сам себе слово — даже если ты и переживешь возвращение в Хельмецк, неизбежную битву с Золотым Чародеем и не менее неизбежную победу, хоть я пока и не знаю, какой ценой, то обязательно найдется у тебя хоть один враг, который предательски всадит в спину кинжал. Или, что более вероятно, арбалетный болт.

Меня может и можно назвать кем угодно, убийцей и отморозком, расистом и ксенофобом, но тех, кто покупает за золото юных девочек… Ты знаешь, Герсей, что они сейчас ревут на чердаке? Ты знаешь, что твое, что мое! золото сейчас уже не у них, а у хозяина таверны, с которым ты, через Била, и договорился об услугах? Ты можешь читать его мысли, где он уже подыскивает еще нескольких сирот для тебя, не среди бездушных марионеток Черноречья, а среди гостей Города Славы, обладающих душой? Нет, герцог Герсей Гендеа. Не можешь.

А я могу.

Средневековье, приключения, романтика… Да, это все есть. Но еще есть и грязь этого времени, беззаконие, и хоть человеческое рабство переживает свой второй расцвет даже в начале 21 века, не менее циничное и жестокое, но…

Но там, в Киеве, я инший, я обхожу, как и другие люди, эту грязь стороной. Делаю вид, что ее нет — расследую козни иных, ищу вражеских агентов и прочие подрывные элементы. А тут я не искал грязь — она сама меня нашла.

Одна из девочек была близка к тому, чтоб покончить с собой — об это тоже никто не знал. Я рискнул, я совершил колдовство, я успокоил ее. Надолго ли? Не знаю, но хотя бы сегодня она не умрет.

В отличие от хозяина таверны, примерного семьянина и уважаемого человека. Что-то мне подсказывает, что уже этим вечером его жена станет его вдовой. Пророческий дар, что ли, у меня открылся? Не может же быть такого, чтоб это все было лишь из жалости к людишкам, существам, по определению низшим по сравнению с нами, иншими? Не верю, что я становлюсь сентиментальным и человечным — я никогда не был борцом за всеобщее счастье, и, как и прежде, все, что я делаю, я делаю лишь для того, чтоб вернуться, наконец, домой!

Интересно, когда будут расследовать, отчего у здорового, как бык, трактирщика внезапно остановилось сердце, магию кто-то заподозрит? Я думаю, что нет — типичная сердечно-сосудочная недостаточность, у мужчин среднего и старшего возраста бывает сплошь да рядом. И я тут совершенно ни при чем!

***

— Герсей, Бил?

— Но это невозможно, Михаил! — заверил меня герцог, — Как мы сможем последовать за вами? Все подъездные пути к Хельмецку закрыты, ты же видишь, с какими опасениями мы живем даже тут, в Городе Славы! А если я сам, или с Билом, попробуем пересечь границу Хельмецка — нас схватят и на месте казнят!

— Да, есть такие проблемы, — сделал вид, что задумался, я, — Впрочем, вы поедете не вдвоем — я как раз пришел вас порадовать, что я отправляюсь с вами.

— Но… — удивился Бил, — А Сташа? А Валерия с Федором и Бессом, они…

— А вот они, как раз, поедут с Золотым Чародеем — им ничего не грозит. Я же скажу, что у меня еще тут дела, что-нибудь придумаю, выпрошу у него пропуск, ну и переведу как-нибудь вас через границу. Прорвемся, опера!

***

— Я не хочу давать тебе такой «пропуск», Михаил.

Вот и все — никаких объяснений, никаких аргументов. Не "не могу", он — Золотой Чародей, он все может. Просто "не хочу", без лишних слов. Мол, решил остаться тут — твои проблемы, мол я и так одолжение делаю, раз беру с собой Федю, Леру и Бесса, а без тебя даже лучше будет, спокойнее. Ладно.

— Значит, мне нельзя посетить твою… «страну»?

— Почему же нельзя, можно. Приезжай, всегда буду рад тебя увидеть, друг Сташи — мой друг. Если ты доберешься до моего замка, то я тебя с радостью приму в гостях, но «пропуск» я тебе давать не хочу, и не дам.

— Ладно, тогда я как-нибудь своим ходом, когда с местными делами разберусь…

Вечеж пожал плечами. Мол, это твои проблемы, границы закрыты, комендантский час и военное положение никто ради тебя не будет отменять, не хочешь с нами сейчас ехать — разбирайся дальше сам. Причем понимает же колдун, не может не понимать, что если я захочу силой пройти, то не остановят меня его кордоны. Но жизнь собственных людей для таких личностей безразлична, помогать же мне претит его моральным установкам "классического злодея".

Ладно, счастливой дороги. Проводив своих спутников и чародея до его кареты, не менее золотой, чем он сам, я пронаблюдал, как в сопровождении почетного эскорта из пяти десятков великолепно выдрессированных истуканов они поехали на восток. Еще денек пожил у Алисы, она своего любимого «Михаильчик» отпускать не хотела, после чего попрощался с этой двухметровой старухой, забрал Била с Герсеем и мы поехали в Хельмецк.

План у меня, конечно же, был готов заранее.

***

— Лимп, ты уверен, что это сработает?

— Конечно, хозяин! Я пока с Алвитом был — все их привычки выучил! Это только непосвященным они дикарями кажутся, которые готовы своего начальника за неудачный набег съесть! На самом деле они обладают интереснейшей самобытной культурой, их жизнь полна определенных норм и императивов, в подчинении которым они находят…