Золотое царство - Виктория Князева

— Не ага, — возмутилась Яга. — На кой ляд мне это чудо сдалось?

— Ну он хороший, — заныл Баян, — очень.

— Да, — подтвердил Володимир и снова замолчал.

— И что с того, что он хороший? — продолжала недоумевать Яга.

— Ну он еще того… летает! — нашелся кот. — Очень хорошо летает.

— И?..

— И грибы собирать умеет, — пролепетал Баян, пятясь, — и готовить тоже умеет.

— И что с того?! — Яга уже закипала.

— И он мой друг! — неистово завопил кот, бросаясь ей в ноги. — Ну пожалуйста, дорогая, яхонтовая, изумрудная, золотая, волшебная, прекрасная! Ну пусть он останется у нас!

Змей постоял, подумал и тоже растянулся перед крыльцом.

— Пожалуйста! — орал кот. — Несравненная! Ненаглядная!

— Ты уймешься?! — взвыла Яга. — Леший с тобой, пущай остается, только прекрати вопить, ирод!

Кот взвыл снова, но на этот раз уже от радости, и обнял ногу Яги в сафьяновом сапожке. От наплыва чувств он даже забыл о еде, но уже спустя полминуты отчаянно прыгал по крыльцу с воплями «хочу кушать». К нему тут же радостно присоединился Володимир, и Яга, не выдержав, сбежала по лестнице вниз. Там она обвела негодующим взглядом всех молодцев, неизвестно за какой надобностью собравшихся у нее на дворе, посмотрела на змея и изрекла:

— Вот что. Люди и звери! Ты, Баян, бери своего несравненного дружка и идите на задний двор, потому как он у меня в дверь не пройдет. А ты…

— А покушать? — перебил кот, приходя в ужас при одной мысли, что покушать могут и не дать, — Есть очень хочется, непревзойденная моя!

— Будет вам покушать, — прошипела чародейка, — сказала же — ступайте. Я прикажу туда вам кушаний отнести. Ясно?!

— Ясно, — обрадовался Баян и шустро помчался в указанном направлении. Змей, шумно отдуваясь, отправился следом.

— Так, от этих двоих избавились, — с облегчением вздохнула Яга, — с вами теперь что делать, добры молодцы? Вы зачем ко мне пожаловали?

— Кота тебе обратно привез, — сказал Андрей, — а еще…

— Вот спасибо, — фыркнула Яга, — я уж надеялась — избавлюсь наконец от проклятого обжоры, оставит его у себя Кусман насовсем. Так нет же! Еще и второго такого же нашел где-то, добытчик ты мой.

— Я не нарочно, — потупился стрелок, — это Баян его пригласил.

— Ну допустим. А это кто?

Молодцы представились. Витомысл при этом выкинул какое-то коленце с шарканьем ножкой, но чародейка, ничего не смыслящая в этикете, не оценила его стараний.

— Ну знакомы будем! — махнула она рукой. — Я только никак не пойму, от меня-то вам чего надо? Этот понятно — кота довез в целости, а вы чего? Группа поддержки али так, сочувствующие?

— Не, — покачал головой Вертодуб, — мы с Андрейкой не для потехи и забавы в путь отправились, привело нас к тебе, государыня чародейка, дело великое. Уж не знаю, слыхала ли ты, нет ли, какая над Золотым царством беда нависла.

И Вертодуб подробно и обстоятельно рассказал Яге все, что видели, слышали и встречали они на своем пути. Та внимательно слушала и, когда Вертодуб кончил, хлопнула себя по голове:

— Так и знала ведь, что это добром не кончится!

— Что не кончится? — насторожился стрелок.

— Да игры эти царевы, — взбеленилась Яга и со злостью выкрикнула непонятное заклинание, которое, взболтнув воздух, улетело куда-то вверх.

— Ты погоди, — остановил ее Вертодуб, — яриться да гневаться — последнее дело. Коли знаешь, о чем мы не ведаем, так и скажи прямо. Затем и приехали — совета твоего испросить.

— Ах ты, — возмутилась было Яга, но встретила спокойный и рассудительный взгляд Вертодуба и осеклась. Помолчав несколько секунд, она заговорила: — Ведаю я, нет ли — это мое дело, да только мне, как ворожее да чародейке, то подвластно и видимо, о чем вы, люди, и догадываться не смеете. Царства вы мне по пальцам пересчитаете — Медное да Золотое, Серебряное да Сумеречное. О Северном чертоге слышали, о Южном только догадываетесь, а того и не знаете, что есть еще одно царство — тайное, затерянное царство, горькое, как полынь-трава. Так и называется оно — Полынное. Не написано про него в летописях, не поется в песнях, сказок о нем не сказывали, стихов не слагали. Было царство — да и сгинуло, не осталось и воспоминания, только старое предание гласит, что был некогда на месте Золотого царства великий чертог — столица подземного огня. А что за царство, кто в нем правил — никому не известно, никому не ведомо.

Яга помолчала, перевела дух и продолжила:

— Была на свете некогда держава могучая — Полынное царство, Лютогневское княжество. Правили им семеро братьев — семеро великих князей Лютогневичей. Страшно братья друг друга ненавидели, каждый хотел сам завладеть всем княжеством. Да только по силе были равны княжичи, никто из них верх взять не мог над другими. Долго так братья властвовали, во вражде да распрях, до самой до глубокой старости друг друга ненавидели. А как померли, дети их враждовать меж собой начали — пуще, чем сами княжичи. И заходила тогда вся держава ходуном от войны великой, и восстал брат на брата, а сын на отца. И в пору ту темную да страшную родился у молодой жены княжеской сын, лицом чистый да телом крепкий, и нарекли его Огонь. А как вырос он да как смог в руках удержать тяжелый меч — всю державу под себя подмял да сам стал над ней царствовать, прославляя род великих Лютогневичей. И в ту пору, как принимал он на себя царствование, приглянулась ему девица из простого народа, именем Маланьица. Надел он на себя корону царскую да вскоре к девице этой и посватался, стала она царицею. Много лет правили царь Огонь да царица Маланьица, да только, вишь, по кривому пути шли они, не по праведному. Сколько душ сгубили человеческих — не подсчитать, сколько крови невинной пролили — не рассказать. Все было мало им золотой казны, все казались узки границы державные. Но сколько веревочка ни вейся, а конец все равно будет. Заманил царя с царицей в высокий терем молодой купец, напоил, накормил досыта, повел погулять во зелены сады. А там выскочили слуги его верные, схватили Огня и жену его Маланьицу, да и сбросили во глубокий колодец. Кончились с той поры царские злодеяния, а княжество Лютогневское, царство Полынное распалось, забылось да быльем поросло…

Яга замолчала. Будто бы наяву видела Яга жестоких правителей Полынного царства, слышала стоны их жертв, видела наполненные ужасом глаза Маланьицы, когда та летела в бездонный колодец. Несколько мгновений спустя Яга продолжила свой рассказ:

— Думала я, что на том и закончилась история Лютогневского княжества, да, как видно, все только начиналось. Колодец тот купеческий был во сто саженей, а может, и того глубже. Как упали туда царь Огонь да царица Маланьица, то не разбились да не сгинули, а во владение попали подземное. И сколько лет они там прожили — неведомо, но только сумели как-то выбраться, да еще и сманили с собой двух могучих птиц сирин с боевой колесницею. Так теперь они по свету и носятся, все сжигая на пути своем, никого не жалея, потому что и жалеть им некого — все родные да близкие, друзья да приятели умерли давно, тысячу лет назад.

— Так вот кто это был! — воскликнул Витомысл. — А мы, поверишь ли, поначалу на змея грешили!

— На кого? — выпучила глаза Яга. — На змея? На этого, что ли?

— Ara.

— Ой, не могу! — вдруг звонко расхохоталась она. — Да кто ж вам такое сказал?

Стрелок сказал кто. Яга крепко задумалась:

— Хотя и думала я, что в одиночку им из колодца не выбраться, да уж не чаяла, что найдутся тут у царя да царицы помощники. Да, как вижу, нашлись, леший бы их побрал, охальников.

— А что им надо, — спросил молчавший до сих пор Вертодуб, — царю этому да бабе его?

— Вернуть себе Полынное царство, — серьезно сказала Яга, — вернуться в Лютогневское княжество и править, как ранее.

— Зачем же им все села сжигать? Это же люди, народ.

— А им не нужен народ, — горько усмехнулась Яга, — им никто не нужен, кроме собственного чертога, огромного, бессмысленного и пустынного.

— Не понимаю, — удивился Вертодуб, — зачем царствовать в пустоте?

— Чего ты у меня-то спрашиваешь? — разозлилась Яга. — У них и интересуйся, коли тебе это так любопытно. По мне, так пусть хоть на головах ходят, лишь бы от моего леса подальше держались.

— Неужели тебе не жалко царства? — спросил Витомысл. — Неужели не жалко людей?

— Вот еще, — уперла Яга руки в боки, — никого мне не жалко, окромя себя самой — вы на мою голову притащили двух зверей ненасытных!

— За это извини, — сухо сказал Вертодуб, — но я никак не думал, что ты такая черствая. Пойдемте, братцы. Нам тут делать нечего.

Молодцы встали и, не глядя на Ягу, молча пошли со двора. Та с возмущением закатила глаза, топнула для порядка ногой и не выдержала:

— Стойте!

— Чего тебе? — хмуро оглянулся стрелок.