Темнейшая ночь (любительский перевод) - Джена Шоуолтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Скажи, как помочь тебе», повторил он.
«В-врач»
Людской целитель. Да, да. Ему надо отправить ее в город, поскольку никто из Повелителей не имел медицинской подготовки. В ней не было потребности. Что если этот доктор захочет оставить ее на ночь? Он тряхнул головой. Этого нельзя допустить. Она может рассказать Ловцам то, что узнала здесь, что увидела – как лучше победить воинов. Однако, что беспокоило его больше всего так это то, что кто-то мог забрать ее, навредить ей, а он будет не в состоянии спасти ее.
Ему надо привести доктора сюда.
Мэддокс снова коснулся в легком поцелуе ее холодных, холодных губ. Снова был толчок – на этот раз более приглушенный, такой же слабый как сама Эшлин. Его руки сжались в кулаки.
«Я найду тебе врача, красавица, и приведу его в крепость».
Она простонала, и ее длинные ресницы наконец-то приподнялись. Янтарные омуты боли вперились в него.
«Мэддокс»
«Это не займет много времени, клянусь»
«Не… уходи». Просила она сквозь слезы. «Больно. Так больно. Останься».
Потребность находиться с ней и потребность привести помощь боролись внутри него. В конце концов, он не смог отказать ей. Он прошагал к двери и закричал.
«Парис! Аэрон! Рейес!» Звук его голоса эхом отразился от стен. «Люциен! Торин!»
Он не дожидался их, а вернулся к кровати. Он переплел свои пальцы с пальцами Эшлин. Ее были вялыми.
«Как мне облегчить твою боль?»
«Не отпускай меня» Она неглубоко выдохнула. Красные струйки текли из уголков ее рта.
«Не отпущу. Не отпущу». Больше всего он хотел взять ее боль на себя. Что для него было еще немного страданий? Ничего. Но она была…чем? На это у него не было ответа.
Охая, она схватилась за живот, перекатываясь на бок и сворачиваясь клубком. Свободной рукой Мэддокс убрал ее волосы за ухо.
«Могу я что-нибудь сделать?»
«Не знаю». Она посмотрела на него стекленеющими глазами. «Я… умру?»
«Нет!» Он не собирался кричать, но отрицание взорвалось в воздухе. «Нет» повторил он более мягко. «Это все моя вина и я не позволю тебе умереть»
«Умышленно?»
«Ни за что»
«Почему же тогда?» выдохнула она. Снова охнула.
«Случайно» сказал он. «Вино не предназначалось для тебе подобных»
Она не подала виду, услышала его или нет.
«Меня…» она запнулась, прикрыв рот рукой «Вырвет».
Он схватил пустую вазу для фруктов и поднес ей. Он скатилась на край и опустошила желудок. Он откинул ее волосы назад.
Было ли очищение хорошим признаком или плохим?
Эшлин опять легла на матрас, когда Рейес и Парис вбежали в комнату. Оба выглядели сконфуженными.
«Что случилось?» потребовал Рейес.
«Что произошло?» спросил Парис. Он вспотел, напряженные морщинки глубже залегли вокруг его глаз.
Руки Рейеса опять кровоточили, опухли, и он держал два кинжала, явно готовый к битве. Его взгляд охватил картину, и его удивление возросло.
«Нужна помощь со смертельным ударом?»
«Нет! Вино… в него Парис кладет амброзию. Я оставил его ей» Признание изливалось из него, разбрызгиваясь виновато и уныло. «Спаси ее».
Парис пошатнулся, не сумел устоять на ногах.
«Я не знаю как».
«Ты должен! Ты провел несчетные часы с людьми!» Мэддокс едва не издал оглушительный рык. «Скажи мне, как помочь ей»
«Если б я мог» Он вытер влажную бровь тыльной стороной руки. «Я никогда не делился нашим вином с другими. Оно наше».
«Иди и расспроси других людей, знают ли они что делать. Если не знают, попроси Люциена смотаться в город и привести врача». Смерть был единственным из воинов, кто мог переноситься с места на место силой мысли.
Рейес кивнул и развернулся на пятках.
Парис произнес «Извини, Мэддокс, но я на пределе. Мне нужен секс. Я услыхал твой зов у парадной двери и примчался сюда вместо того чтоб уйти. А не должен был. Если я не попаду в город, вскоре я…»
«Я понимаю»
«Помогу тебе потом». Парис вышел и скрылся за углом.
«Мэддокс» опять простонала Эшлин. Пот капал с ее висков. Ее кожа все еще имела синеватый оттенок, но теперь была такой прозрачной, что он мог различить под ней мелкий узор вен. «Расскажи мне…историю. Что-нибудь…чтоб отвлечься…от боли». Она прикрыла глаза, ресницы снова отбросили тени на ее щеки.
«Расслабься, красавица. Тебе не стоит говорить». Он сбегал в ванную, вылил и вымыл вазу, схватил полотенце. Он намочил его и вернулся, поставив вазу возле кровати – на всякий случай. Ее глаза были по-прежнему закрыты. Он подумал, что она могла уснуть, но девушка напряглась, пока он обмывал ее лицо. Он сел позади нее, не зная, что сказать.
«Зачем…друзья резали тебя?»
Он не обсуждал свое проклятье, ни с одним из мужчин, страдающих рядом с ним. Ему не стоит обсуждать этого и с Эшлин. С кем угодно, но не с ней, однако это не остановило его. Смотря на нее, видя гримасу ее боли, он бы сделал что угодно, лишь бы отвлечь ее. «Они закололи меня, потому что должны были. Они прокляты, как и я»
«Это… ничего не объясняет»
«Это объясняет все»
Несколько минут прошли в молчании. Она начала извиваться, словно готовясь к следующему раунду с вазой. Он сделал ее больной; он задолжал ей все, чего бы она ни пожелала. Он раскрыл рот и позволил излиться повести своей жизни.
«Вот история для тебя. Я бессмертен, и хожу по земле, пожалуй, с начала времен».
Говоря, он почувствовал, как мускулы ее расслабляются.
«Бессмертный», вторила она, словно пробуя слово на вкус. «Знала, что ты не просто человек»
«Я никогда не был человеком. Я был создан воином, предназначенным охранять царя богов. Много лет я хорошо служил ему, помогая сохранять его могущество, оберегая его даже от его собственной семьи. Он все же не счел меня достаточно сильным для охраны его самой бесценной собственности – ларца, сделанного из костей мертвой богини Угнетения. Нет, он поручил это женщине. Ее знали, как самую сильную женщину-воительницу, это правда, но моя гордость была уязвлена» К счастью Эшлин оставалась расслабленной. «Желая доказать совершенную ошибку, я помог демонам из ларца высвободиться в мир. А в наказание, я прикован к одному из них». Он обнял ее за талию и нежно поглаживал живот в надежде, что это смягчит боль.
Она издала легкий вздох. Облегчения? Он надеялся.
«Демон. Я подозревала».
Да, несомненно. Но он по-прежнему не понимал, почему она призналась с такой готовностью.
«Но ты хороший. Иногда», добавила она. «Поэтому меняется твое лицо?»
«Да». Она считает его хорошим?
Исполненный удовольствия, он продолжал свое повествование.
«Я узнал, что во мне проделали брешь, ощутив удар внутри, словно часть меня угасала, предоставляя место чему-то иному, что сильнее меня самого». Тогда-то впервые он осознал принцип смерти – и вряд ли понимал, насколько близко он познакомится с ней вскоре.
