Чеченский капкан: между предательством и героизмом - Игорь Прокопенко

...Казалось, тот день, 18 апреля, никогда не закончится. Уцелевшие «росичи» готовились, пожалуй, к самому главному в своей жизни шагу. За это каждый из них мог попасть под суд. Спецназовцы снова собирались на Лысую гору.

Говорит Александр Щербина , в 1995 г. ст. лейтенант, замкомандира группы отряда «Росич» ВВ МВД России : «С офицерами собрались и думали, как действовать, и приняли такое решение, что мы пойдем сами, создадим группу из желающих, кто готов пойти ночью и вытащить наших ребят».

Каждый понимал, что это больше похоже на самоубийство. И каждый знал: если откажется, то больше не сможет с этим грузом жить. Отобрали добровольцев. Пойдут только офицеры и прапорщики. В нарушение всего и вся. Исключительно на свой страх и риск. Командование такую самодеятельность не простит, а боевики сделают все, чтобы не выпустить их живыми.

«Была составлена боевая группа, то есть сводная, мы написали рапорта, что мы добровольно входим в состав группы, – продолжает Алексей Урсул , в 1995 г. прапорщик, старшина группы отряда «Росич» ВВ МВД России . – Я уже форму этого рапорта не помню. «Прошу зачислить...» Ну, я знаю, что по боевому расчету я вот просто шел пулеметчиком».

К встрече спецназовцев готовились и боевики. Они знали, спецназ своих не бросает. Ни живых, ни мертвых. Знали они и то, что уцелевшие «росичи» вернутся в ближайшие дни. Хуже того, похоже, их кто-то предупредил о предстоящей вылазке.

Неизвестно, чем бы закончилась тот рейд, но в планы спецназовцев вмешалась сама судьба. Им сообщили, что с утра объявлено временное перемирие. Военным давали возможность забрать тела погибших спецназовцев с Лысой горы и еще двадцать трупов, которые остались в Бамуте. В обмен боевики требовали вернуть им ранее взятых в плен бандитов. Один на один. Но их предстояло доставить из следственного изолятора в Моздоке.

Бандиты поставили еще одно условие: в Бамут должен прибыть связист с радиостанцией. Они хотели прямую связь с командованием группировки войск. А кроме того, получали в свои руки заложника. Им был Сергей Мудрецов, единственный из контрактников связист.

Мудрецова привезли к недостроенному дому на окраине Бамута. Вокруг строения толпилась большая группа боевиков. Все были, как на подбор: высокие, светловолосые, сытые, с ног до головы обвешанные оружием. Сергей знал, кто эти люди. Он понимал: один неверный шаг, даже косой взгляд, мог стоить ему жизни.

Боевики предупредили, чтобы заложник был без оружия. В случае обнаружения – расстрел на месте. Мудрецову приказали раздеться. Готовились его обыскать.

Вот как описывает те события Сергей Мудрецов :

«Все здоровые, и они именно были, ну в спецоперациях принимали участие. Мы сталкивались неоднократно с ними. Он тогда назывался «Борз»... «Борз», их спецназ. И обыскивали досконально! Я думаю, ну, лишь бы уже нижнее белье не сняли, потому что у нас с ребятами договоренность была такая. Допустим, мы вот договаривались с командиром группы своей, допустим, с Мановским, если что, я просто себе перерезал Ф-1 между ног, потому что больше его прятать некуда было. Я знал, что будут обыскивать».

Ф-1 – это ручная граната. При подрыве посечет осколками все живое в радиусе 200 метров. Решили рискнуть. Сдаваться живым никто не хотел. Если найдут, останется только дернуть за кольцо. Несколько секунд – и смерть.

Дальше рассказывает Владимир Шпингис , в 1995 г. рядовой, снайпер группы отряда «Росич» ВВ МВД России : «Мало ли что там будет, как будут вести себя боевики, для чего мы туда идем, не знаем. Как и что будет, кто готов подорваться или еще что-либо сделать. Никто не хотел, чтобы его боевики как барана разделывали – лучше самим. Дернуть за кольцо, и все».

Получилось так, что боевики бегло обыскали спецназовца. Велели одеться и завели в тот самый недостроенный дом. В небольшой комнате за столом сидел седой чеченец в камуфляже, рядом – два охранника. Седой бросил быстрый, цепкий взгляд на Сергея и стал задавать вопросы.

Разговаривали долго. Седой умело, как заправский контрразведчик, задавал вопросы. Сергей правдоподобно врал. Тот, похоже, это понимал, но вида не подавал.

«Он неагрессивно был настроен, нормально общался так, – рассказывает Сергей Мудрецов , – Ну просто он вел вот так плавную, скажем так, агитацию. я не говорил, допустим, что у нас за часть, но он и не настаивал на этом. Он переходил сразу тут же к другому вопросу или начинал что-то свое рассказывать, как у них жизнь сейчас в Ичкерии, как они ее налаживают, почему мы туда вмешиваемся».

Наконец Седой наговорился. Еще раз пристально посмотрел на Сергея. Отвернулся. Взял в руки какой-то предмет. Охранники напряглись. Сергей ждал развязки. В следующий момент чеченец протянул спецназовцу ученическую тетрадку со стихами.

«И он так расписался: «Сергею на память от...» – и поставил роспись. И там по росписи ну первые буквы есть, там «М», похоже, что он... да, Масхадов. Почерк был похожий просто-напросто, где он подписывался и в этой тетрадке со стихами», – сказал Сергей.

Так Сергей повстречал начальника штаба дудаевских войск и будущего президента Ичкерии Аслана Масхадова .

Он был явно доволен, а поэтому и снисходителен к проигравшему противнику. Ведь именно Масхадов, бывший полковник Советской армии, разработал план обороны Бамута. Все было просто. Заставить части войти в населенный пункт. Сковать ее боем на узких улочках. Тем временем отборные силы боевиков спустились бы с Лысой горы, обошли село и отсекли бригаду от основных сил группировки. Ловушка захлопнута. А уж устроить кровавую баню запертым в ней подразделениям боевики сумеют.

...После встречи с Масхадовым мытарства Мудрецова не закончились. Еще несколько часов ему предстояло оставаться в заложниках. Его привезли в центр Бамута, заставили включить радиостанцию на прием, приставили охрану. Один из охранников начал тыкать Сергею под нос пистолетом Стечкина, приговаривая, что забрал ствол в бою на Лысой горе. Сомнений не было – это был «стечкин» капитана Виталия Цымановского... Вскоре заработала радиостанция. По переговорам в эфире Мудрецов понял: в Бамут за телами погибших приехала группа «росичей». Командовал ею Андрей Холод. Это было сродни безумству. Боевики ставили условие к ним не должны приезжать те, кто воевал потив них. Любая проверка могла стоить «росичам» жизни. И тогда они пошли на хитрость.

Андрей Холод рассказывает: «Я представился как капитан похоронной команды, что у меня, типа, подразделение обеспечения, нам необходимо забрать трупы наших... ну, наших ребят, потому что сказать, что мы участвовали в этих боях, мы как бы тем самым могли себя подставить под расстрел, под что угодно».

И опять боевики потребовали, чтобы у тех, кто приедет за телами, не было оружия. Иначе – расстрел на месте. Но спецназовцы этот ультиматум нарушили. Потому что, случись что, каждый хотел подороже отдать свою жизнь. Оружие прятали, кто как мог. У Алексея Урсула оперативная кобура и одна граната были под мышкой, у Алексея Ткаченко – две гранаты были запрятаны очень глубоко.

Каждый из «росичей» понимал: до кровавой развязки остались, возможно, считаные мгновения. Крайним в кузове грузовика сидел Алексей Урсул. Значит, его обыщут первым. Неожиданно к нему обратился один из боевиков:

– Ты меня не помнишь?

– Нет. Ты кто?

– Да мы жили рядом!

...Именно эта встреча земляков, оказавшихся по разные стороны фронта, и спасла жизнь спецназовцам. Их не стали обыскивать. Позже выяснилось: в Бамуте на стороне боевиков действовал крупный отряд украинских националистов-добровольцев.

«Бамут был обеспечен охраной, в которую входили различные подразделения, – комментирует Андрей Холод . – Было спецподразделение «Борз», которое подчинялось непосредственно Дудаеву и ничьих команд больше не выполняло; было народное ополчение и были украинские боевики УНА УНСО».

Вскоре на место встречи приехал пожилой чеченец. Он представился комендантом Бамута и очень удивился, когда узнал, что к нему на встречу прислали всего лишь капитана.

«Они ждали, что приедет какая-нибудь величина на переговоры – либо генерал, либо в чине полковника кто-нибудь, – продолжил Андрей Холод . – Они этого ждали, потому что он сам представился как генерал, по-моему, бригадный, не помню, как он представлялся, и ждал своего уровня. А тут приехал Андрей. Начальник был крайне разочарован».

Андрей Холод понимал – обмен и достигнутые договоренности могут сорваться в любую минуту. Боевики что-то шумно обсуждали. Но комендант вдруг резко их оборвал и тут же умчался в центр села. Оказывается, в Бамут приехал Джохар Дудаев с западными тележурналистами. Без старшего отношение боевиков к спецназовцам резко поменялось.

«Они обступили нас, – рассказывает Андрей Холод , – начались всякие возгласы, крики. Мы договорились, вот ждем, вашими генералами решено, сейчас они подъедут, вы, значит, соответственно противоречите им и будете наказаны, если вы не подчинитесь им. То есть мне пришлось таким образом разруливать ситуацию».