Пятница, когда раввин заспался - Гарри Кемельман

- Согласен, Бронштейн должен был явиться в полицию, как только узнал о случившемся. Более того, ему вообще не следовало знакомиться с девушкой. Но, даже если вы считаете поведение Бронштейна непростительным, его вполне можно понять, вспомнив, как обстоят дела в семье. Он утаивал сведения от полиции. Это тоже непростительно, но тоже понятно. Задержание для допроса и сопутствующая ему шумиха - более чем достаточное наказание, вы не находите? Послушайтесь моего совета, Лэниган, и отпустите Бронштейна.

- Но тогда я останусь без подозреваемых.

- Это на вас не похоже.

Лэниган побагровел.

- О чем вы?

- Не верю, что вы способны держать человека в тюрьме лишь затем, чтобы угодить газетчикам. Кроме того, арест Бронштейна только тормозит расследование. Вы невольно размышляете о нем, подгоняете под него все ваши версии, копаетесь в прошлом Бронштейна, толкуете все новые улики лишь с точки зрения его возможной причастности. Совершенно очевидно, что следствие идет по неверному пути.

- Ну...

- Разве не понятно, что, кроме неявки в полицию, против него ничего нет?

- Но утром сюда приедет окружной прокурор и будет допрашивать Бронштейна.

- Скажите ему, что Бронштейн придет по своей воле. Я ручаюсь, что он будет у вас, когда это потребуется.

Лэниган взял со стола свою планшетку.

- Ладно, отпущу, - сказал он и, взявшись за дверную ручку, остановился. - Разумеется, вы понимаете, рабби, что отнюдь не улучшили собственное положение.

22

Эл Бекер не забывал добра. Наутро после освобождения Мела Бронштейна он прибыл к Эйбу Кассону, чтобы лично поблагодарить его за помощь в деле.

- Да, я говорил с окружным прокурором, - заявил тот Элу, - но мало чего добился. Сказано же тебе: дело ведет местная полиция. Во всяком случае, на нынешнем этапе.

- Это в порядке вещей?

- И да, и нет. У нас не существует четкого разграничения полномочий. Убийства обычно расследуют сыщики из полиции штата. В деле участвует прокурор того графства, в котором совершено тяжкое преступление. Если, конечно, потом этот прокурор будет сам выдвигать обвинение. Привлекается местная полиция, поскольку ей известно, что творится под носом. Многое зависит от характеров начальника местной полиции и окружного прокурора, от того, каких людей ставят на дело и какие ожидаются последствия. В большом городе, как Бостон, дело вела бы городская полиция, потому что у неё достаточно и сотрудников, и снаряжения. А здесь почти все в руках Хью Лэнигана. Мела взяли по его приказу и отпустили тоже по его приказу. Скажу больше: Лэниган отпустил Мела после того, как раввин предложил ему новый взгляд и новое истолкование имеющихся улик. Это, если угодно, нарушение порядка: легавый не должен допускать, чтобы кто-то вел за него сыскную работу, причем довольно удачно. Но Хью Лэниган - не какой-нибудь заурядный легавый.

Эл Бекер знал, что заявления Эйба Кассона надо принимать с поправками на преувеличения. Он не сомневался, что раввин и Лэниган обсуждали дело и какое-нибудь случайно оброненное раввином замечание навело полицейского на мысль взглянуть на происходящее под другим углом, но Эл не верил в способность раввина разработать действенную защиту Бронштейна. Тем не менее, Бекер считал своим долгом встретиться с раввином и поблагодарить его.

И на этот раз их беседа протекала не совсем гладко. Впрочем, Бекер сразу взял быка за рога.

- Как я понимаю, рабби, вы оказали существенную помощь в освобождении Мела Бронштейна.

Ему было бы проще, если бы раввин, как водится, принялся скромничать и отнекиваться, но тот ответил:

- Да, похоже, что так.

- Вы знаете, как я отношусь к Мелу. Он мне все равно что брат, и вы понимаете, насколько я вам признателен. Прежде я не был вашим ярым сторонником...

Раввин усмехнулся.

- И теперь вам немного неловко. Право же, не стоит, мистер Бекер. Убежден, что вы возражали не против меня лично и имеете полное право отстаивать вашу точку зрения и впредь. Я помог вашему другу точно так же, как помог бы любому другому, включая вас. Уверен, что при подобных обстоятельствах и вы поступили бы так же.

Бекер позвонил Эйбу Кассону и пересказал свой разговор с раввином.

- Ну как можно проникнуться расположением к такому человеку? посетовал он. - Я пошел поблагодарить его за помощь Мелу и извиниться за то, что был против контракта с ним, а раввин дал мне понять, что не нуждается в моей дружбе и ему безразлично, буду ли я и дальше копать под него.

- Судя по твоему рассказу, это не так, Эл, - ответил ему Кассон. Возможно, ты просто слишком умен, чтобы понять такого человека, как раввин. Ты привык читать между строк и искать скрытый смысл в словах людей. А тебе не приходило в голову, что раввин говорит, как на духу?

- Я знаю, что и ты, и Джейк Вассерман, и Эйб Райх души в нем не чаете. По-вашему, раввин непогрешим, но...

- Мне кажется, он сделал тебе доброе дело, Эл.

- Я и не говорю, что он не помог нам с Мелом. Я благодарен ему. Но ты и сам знаешь, что рано или поздно Мела все равно отпустили бы. Может, через день или два. У них же ничего нет.

- Не надо говорить так уверенно. Откуда тебе знать, в какие игры играет полиция? Если дело простое, а преступление заурядное, невиновный человек, скорее всего, выйдет на свободу. Но в таких историях, как нынешняя, всегда присутствует политика, а значит, виновность и невиновность уже не столь важны. Люди начинают мыслить другими категориями: достаточно ли у нас улик для суда присяжных? Если человек невиновен, пусть это доказывает его адвокат. Сможет - хорошо. Не сможет - что ж, жаль беднягу. Начинается игра, нечто вроде футбола. В одной команде - окружной прокурор, в другой - защитник обвиняемого. А судья - он и есть судья. Подзащитному же отводится роль футбольного мяча.

- Да, но...

- И это ещё не все. Если ты хочешь увидеть дело в правильном свете, задайся вопросом, что будет дальше. Кто теперь главный подозреваемый? Раввин, вот кто. И, что бы ты о нем ни думал, дураком его не назовешь. Значит, он знал, что, снимая Бронштейна с крючка, ставит себя в незавидное положение. Пошевели мозгами, Эл, а потом опять спроси себя, трудно ли проникнуться расположением к нашему раввину.

23

В воскресенье лил дождь. Он начался ранним утром, поэтому в коридорах воскресной школы стоял терпкий дух мокрых плащей и калош. Стоя в дверях, мистер Вассерман и Эйб Кассон мрачно обозревали автостоянку и наблюдали, как тяжелые капли разбиваются о лоснящийся асфальт.

- Уже четверть одиннадцатого, Яков, - сказал Кассон. - Похоже, сегодня собрания не будет.

- Да. Чуть заморосит, и они уже боятся нос высунуть на улицу.

К ним подошел Эл Бекер.

- Приехали Эйб Райх и мистер Гольдфарб, - сообщил он. - Но вряд ли сегодня соберется много народу.

- Подождем ещё пятнадцать минут, - решил Вассерман.

- Если они не объявились до сих пор, то уже не придут, - сердито сказал Кассон.

- Может, обзвоним их? - предложил Вассерман.

- Если они боятся дождика, то, звони - не звони, толку все равно не будет, - ответил Бекер.

Кассон презрительно фыркнул.

- Думаешь, всему виной дождь?

- А что еще?

- По-моему, ребята наводят тень на плетень. Разве непонятно, что они не хотят впутываться в это дело?

- В какое дело? - сердито спросил Бекер. - О чем ты говоришь?

- Я говорю о девушке, которую убили, о возможной связи между ней и раввином. Или ты забыл, что сегодня мы должны были голосовать за продление контракта с раввином? По-моему, кое-кто из наших призадумался о возможных последствиях. Допустим, они проголосуют за раввина, а потом вдруг выяснится, что он виновен. Что скажут их друзья? Особенно иноверцы? Как это отразится на их делах? Теперь уразумел?

- Об этом я и не подумал, - медленно проговорил Бекер.

- Возможно, тебе просто никогда не приходило в голову, что раввин может оказаться убийцей, - сказал Кассон и с любопытством посмотрел на Бекера. - Ответь мне, Эл, тебе кто-нибудь звонил?

Бекер вылупил глаза, а Вассерман залился краской.

- Ага, я вижу, кто-то звонил тебе, Яков, - продолжал Кассон.

- Что ещё за звонки? - спросил Бекер.

- Объясни ему, Яков.

Вассерман передернул плечами.

- Ой, да кому это интересно? Ну, звонят всякие дураки да сумасшедшие или мракобесы. Не слушать же их. Я просто бросаю трубку.

- Значит, звонили и тебе? - сердито спросил Бекер Кассона.

- Да. Полагаю, Якову звонили, потому что он - президент храма, а мне - потому что я занимаюсь политикой и, стало быть, известная личность.

- И как ты отреагировал?

Кассон пожал плечами.

- Так же, как и Яков. Что тут поделаешь? Когда найдут убийцу, это прекратится.

- Нет, надо действовать. По крайней мере, сообщить в полицию или в горсовет.

- А что они могут? Вот если бы я узнал кого-то из звонивших по голосу.

- Ладно, ладно.

- Ты что, никогда с этим не сталкивался? Вероятно, Яков тоже. Но для меня тут нет ничего нового. Как только начинается политическая кампания, начинаются и такие звонки. На белом свете полно сумасшедших - озлобленных, разочарованных, встревоженных людей обоего пола. По отдельности каждый из них безобиден, но все вместе - неприятное сборище. Они пишут злобные непристойные письма в газеты или героям радионовостей. А если по радио говорят о ком-нибудь из местных, начинают названивать ему.