История против язычников - Павел Орозий

131 В данном случае следует понимать не заговор децемвиров первого созыва против Аппия Клавдия, чего не было, а появление нового союза (coniuratio) децемвиров; второй год децемвиров резко отличался от первого в худшую сторону, отсюда такие эпитеты по отношению к ним (Ср.: Hist. II.12.7).

4. И вот в довершение всего того, что они все вместе, вопреки обычаю, присвоили себе, каждый из них вдруг явился с двенадцатью ликторами и прочими знаками власти;

5. после же того, как несправедливым образом был обновлен порядок, когда исчезло благоговение перед консулами и выросла толпа тиранов, когда к десяти прежним были добавлены еще две (новые) таблицы законов,132 они исполняли большинство дел с надменностью, не имевшей границ; и в день, когда обычно магистрат слагал (власть), они явились с теми же самыми знаками.133

132 Первые десять таблиц законов были выработаны и приняты децемвирами первого созыва (Liv. Ab Urbe III.34.4–6). Две новые таблицы законов появились на следующий год при децемвирах второго созыва (Liv. Ab Urbe III.37.4).

133 Это произошло 1 мая (в майские календы) 449 г. до н. э. Как пишет Ливий, децемвиры, согласно новым законам, должны были вновь уступить власть консулам, но, никем не замененные, они «с прежней твердостью держались за власть и по-прежнему выставляли напоказ знаки своего достоинства» (Liv. Ab Urbe III.37.4-38.1).

6. Великое зло принесла также похоть Аппия Клавдия, который, чтобы совершить бесчестье над девушкой Виргинией,134 выдумал предварительно основание ее рабства: по этой причине принужденный скорбью по свободе и позором от бесчестья отец, Виргинии, благочестивый дочереубийца, на глазах у народа пронзил (ножом) приговоренную к рабству дочь.

134 Историю, связанную с Виргинией, рассказывает Ливий (Liv. Ab Urbe III.44.1-48.5). Виргиния, отказавшая притязаниям Аппия Клавдия, на ложных основаниях была объявлена рабыней Марка Клавдия, клиента Аппия Клавдия. Будучи не в силах противостоять несправедливому решению, Виргинии, отец девушки, собственноручно убил свою дочь.

7. Народ, приведенный в возбуждение от жестокости случившегося и побуждаемый надеждой вернуть свободу, вооруженный, захватил гору Авентин135 и до тех пор не прекращал с помощью оружия отстаивать свободу, пока союз заговорщиков136 не сложил с себя те самые почетные полномочия.

135 Авентин — один из семи холмов Рима, расположенный к юго-западу от Палатинского холма.

136 Имеются в виду децемвиры, которые сложили с себя полномочия в 449 г. до н. э. (Liv. Ab Urbe III.54.6).

8. В период со сто третьей до сто пятой олимпиады137 (в течение приблизительно стольких лет) в Италии происходили настолько частые и настолько сильные землетрясения, что от постоянно приходящих известий о бесчисленных потрясениях и о разрушениях вилл и крепостей содрогался сам Рим;

137 Сто третья олимпиада соответствовала 386–389 гг. от основания Рима, сто пятая — 394–397 гг. от основания Рима.

9. затем наступила такая долгая и испепеляющая засуха, что не было надежды на то, что в текущем тогда и следующем (за ним) году земля родит урожай;138

138 Видимо, в данном случае идет речь о засухе, случившейся в первое консульство Авла Корнелия Косса и второе Тита Квинкция Пунийца (= 428 г. до н. э.). Об этой засухе, случившейся в год нападения фиденян, говорит Ливий (Liv. Ab Urbe IV.30.7–8).

10. и в те самые времена, после того как фиденяне, грозные враги, собрав мощь чрезвычайно сильных союзников, стали угрожать римским крепостям, Эмилий, третий диктатор,139 захватив с большим трудом самих фиденян, сбросил бремя несчастья и исцелил (от него).

139 He совсем понятно, о чем конкретно хотел сказать в данном случае Орозий. Мы приводим буквальный перевод его фразы: Aemulius tertius dictator. Подобное прочтение возможно, если учитывать, что Орозий называет лишь двух диктаторов до Эмилия: это М. Валерий (Hist. П.5.5) и Квинций Цинциннат (Hist. II.12.7). В то же время возможно несколько вольное, основанное на сообщениях Ливия, прочтение: «Эмилий, в третий раз объявленный диктатором». Эмилий Мамерк был объявлен диктатором трижды: первый раз это произошло в 437 г. до н. э., второй — в 434 г. до н. э. В третий раз он стал диктатором в 426 г. до н. э. после того, как военные трибуны с консульской властью, Гай Фурий, Марк Постумий и Тит Квинкций Пуниец, потерпели поражение от вейян (Liv. Ab Urbe IV.31.1–5).

11. Столь великое (переплетение) злодеяний и смятение душ было в те времена, что как обрушившиеся извне войны затмили собой внутренние неурядицы, так и прокатившиеся по земле и небу различные катастрофы разрушили беспрерывными атаками наступившие после бедствий войн перемирия.

1. Сицилия сначала — родина циклопов,140 а позже — неизменная колыбель тиранов,141 а также часто — пленница рабов, из которых первые (т. е. циклопы) кормились телами людей, вторые (наслаждались человеческими) мучениями, последние — смертями, не говоря уже о том, что во внешних войнах она становилась либо добычей, либо наградой.

140 Информацию о ранней истории Сицилии Орозий заимствовал у Юстина (Jus. Epit. IV.2.2–4.12). Из греческих историков о циклопах, населявших некогда Сицилию, говорят Фукидид (Thuc. Hist. VI.2.1) и Диодор (Diod. Bibl. V.2).

141 Орозий в данном случае вкладывает в понятие тираны (tyranni) несколько иное значение, нежели Юстин, который говорит о тиранах, исходя из греческой традиции. Для Орозия, на которого оказала влияние позднеримская мысль вообще и раннехристианская в особенности, тираном был не обязательно правитель, насильственным образом захвативший власть, но непременно правитель жестокий. Отсюда последующая характеристика тиранов как мучителей. Так, Юстин приводит пример Анаксилая, чье правление принесло великие блага для государства (Jus. Epit. IV.2.4), — пример, которым пренебрегает Орозий.

2. Она, как я довольно бегло покажу, никогда, за исключением нынешних времен, не знала отдыха от несчастий, более того (и в этом весьма ясно обнаруживаются различия времен), так же, как раньше она одна среди всех стойко переносила и внутренние, и внешние волнения, и теперь она одна из всех ничего не претерпевает.

3. Ведь даже — ибо я не говорю ни о продолжительности того бедствия, которое она вынесла, ни о (длительности) этого мира, которым она наслаждается — сама Этна, которая тогда взрывалась следующими один за другим извержениями, несущими разрушение городам и деревням, теперь лишь безобидно дымится в напоминание о прошлом.142

142 С этой главы Орозий продолжает «греческую тему» своей Истории, обращаясь к событиям Пелопоннесской войны. При этом Орозий, стремясь представить относительно синхронные события Ойкумены, вынужден нарушать логику текстов, используемых в качестве источников. Так, опираясь в данном случае на труд Юстина, Орозий разрывает целостный рассказ своего языческого предшественника о Пелопоннесской войне (Jus. Epit. III.7 — V.10). Как и Юстин, Орозий в первой книге своей Истории, связывает события Третьей Мессенской войны с начальным периодом Пелопоннесской войны, в результате чего Орозий относит начало Пелопоннесской войны к временам, предшествовавшим греко-персидским войнам (Hist. I.21.13–16). Теперь Орозий, возвращаясь к Юстину, начинает рассказ о событиях противостояния Афин и Спарты после Никиевого мира 421 г. до н. э.

4. Итак, — ибо я оставляю в стороне тиранов, из которых тот, кто был мстителем, вскоре становился преемником (тирании) — в то время, а именно в 335 год от основания Города,143 когда жители Регия,144 близ Сицилии, были охвачены раздором, и город вследствие распри оказался разделен на две части, одна часть призвала на помощь ветеранов из Гимеры,145 города Сицилии;

143 Источник Орозия, Эпитома Юстина, не содержит этой даты. Сообщение о раздоре в Регии Юстин начинает следующим образом: «В то время, когда жители Регия страдали от раздора…» (media tempore cum Regini discordia laborarent… Jus. Epit. IV.3.1). Происхождение датировки, предлагаемой Орозием, неизвестно.

144 Регий — город на юге Апеннинского полуострова, в Бруттии, расположенный напротив сицилийского города Мессаны (совр. Реджо-ди-Калабрия).

145 Гимера — город на северном побережье Сицилии, к востоку от Панорма.

5. те же (ветераны), изгнав из города сначала тех, против кого были приглашены, а вслед за этим убив и тех, к кому пришли на помощь, захватывают город вместе с супругами и детьми союзников: злодеяние, не сопоставимое с дерзостью ни одного тирана, —

6. ибо все, что ни происходило до этого с регийцами, было лучше, нежели (случившееся) после того, как по собственной воле пригласили они тех, кому сами, изгнанные, оставили в качестве добычи жен, детей и пенаты.146