Черное солнце - Ирина Арбенина

Скука, отдаленный гарнизон. Отношения с женщиной — одно из немногих развлечений, а иногда просто спасение. Это был недолгий роман. Он закончился вместе с моим переводом.

«И повышением, — додумала Аня. — Далеко не всегда хочется делить успех со второй половиной, особенно если она поднадоела, а новые возможности сулят и новую половину…»

— Вот и все! Я и понятия не имел, куда потом Крамарову жизнь забросит. Аж в Голландию! И, честно говоря, не понимаю, что означает сей ее жест — завещание. Я о Маше забыл. Был уверен, что и она забыла обо мне.

— И вы точно ей о себе не напоминали? — с сомнением поинтересовалась Светлова.

— Помилуйте! Зачем бы мне это могло понадобиться?! Какая-то интрижка двадцатилетней давности. Да кто же в состоянии удержать в голове такие подробности жизни?

«Маша, — решила Светлова. — Желтоглазая пятнистая рысь Маша своим именем опровергала уверения генерала в его забывчивости! Вряд ли эта холеная пятнистая, явно обожаемая хозяином дома хищница стала тезкой Маши Крамаровой случайно».

— Вы и на Орлова Машу натравливали? — поинтересовалась Анна.

— Не смешите!

— И не думала.

— Да покажи я этому хлысту мою Машу — прощай ковры! Он бы мне все тут обгадил от страха. Или бы дух испустил.

— Зачем вы так, Игорь Багримович?! У человека есть убеждения.., и он.., он им следует.

— А, бросьте! — Тегишев брезгливо махнул рукой. — Говорю вам, прощелыга. Повторяю, повторяю, а вы не слышите. Умная девушка, а как об стенку горох! Не понимаете…

— Чего же это я не понимаю?

— Ваш-то «с убеждениями».., деньги у меня выцыганивает. Баксы ему нужны, а не убеждения. Думает, если я военный, так у меня обязательно грешки какие-то есть. Отступных захотел! А вот ему! — Тегишев сложил фигу. — Не дождется! Много их таких! Много!

— Много?

— Да уж.., немало, — бормотал на глазах засыпающий генерал. — А у меня такое оружие есть…

Особое. Такое… И неслышно.., и убивает… Убивает точно, без сомнений. Ха-ха! Это вам не солью в задницу из ружья. Мне подарил один человек. Кто — не скажу. Вместо пуль циан. Храню как память. — Генеральская голова медленно клонилась набок.

Вечеринка явно подошла к концу.

Еще минута-другая, и Тегишев откровенно захрапел.

Светлова покидала столь гостеприимный дом…

«Интересно… Не иначе, он выпускает рысь Машу погулять возле дома, — подумала про себя Анна. — Значит, вот кого „защитник“ Орлов так боялся! Боялся больше, чем генерала. Хорошо, что хоть сейчас Маша заперта».

Кажется, происходящее в природе уже можно было назвать рассветом. Разведенный в воде мел, как образно выразился кто-то из поэтов.

Некая туманная муть.

Светлова постояла на крыльце, втягивая носом холодный мокрый воздух, прежде чем проститься с домом-зверинцем генерала Тегишева. Зевнула, потянулась.

И вдруг ее будто передернуло.

В этой утренней мгле, невдалеке от дома, между деревьями вырисовывался человеческий силуэт.

Но явно не Орлова-Задунайского. Белый капюшон, бесформенная куртка…

— Эй! — громко окликнула Светлова, более от страха, чем от смелости. Он ей показался позорным, этот ее неожиданный страх.

Силуэт исчез, растворился, словно потревоженный криком.

Страх ее был мерзкий, липкий, вполне натуральный. И в эту минуту Светлова вспомнила слова Орлова-Задунайского: это действительно было страшно.

Пострашнее генерала с ружьем, заряженным солью, и даже пострашнее его желтоглазой Маши.

Потому что генерал и зверь были реальные — из плоти и крови.

А это.., это было неизвестно что.

Правила поведения с привидениями у Светловой сформировались под влиянием чтения очерков одного литератора-англичанина, жившего еще в прошлом веке. Описывая свое детство, он с теплотой вспоминал некую тетушку Филд.

Тетушка Филд обычно ночевала одна в пустынном огромном доме. В доме, где ровно в полночь появлялись два младенца. Ну, разумеется, привидения.

И начинали летать вдоль лестницы, ведущей к спальне тетушке Филд. Летали они плавно, вверх-вниз. И проделывали эти полеты призрачные существа с полуночи почти до утра, при этом, как правило, ни одной ночи не пропускали. Словом, были очень точны. Но что важно: тетушку Филд это совершенно не беспокоило.

Она говорила своим родным, что малышки ей совершенно не мешают.

Тетя Филд спала спокойно с вечера и до утра — и прожила долго.

Ровное английское отношение тети Филд к летающим по ночам младенцам и было для Светловой эталоном поведения в паранормальных ситуациях.

Ну, летают, и пусть себе летают. Что ж теперь поделаешь?! Не спать, что ли, из-за этого?

Поэтому, когда странный силуэт растворился в рассветной дымке, Анна села в машину и отправилась домой спать.

По дороге, чтобы отвлечься от неприятных ощущений, вызванных загадочным появлением силуэта, Светлова думала о тетушке Филд и англичанине-литераторе. Все-таки он был очень хорошим писателем, а Светлова была неравнодушна к людям, по-настоящему обладающим этим довольно редким даром. Замечательным пером.

Например, Ане запомнилось описание огромного поместья тетушки Филд, где литератор, будучи еще ребенком, гулял в разбитых по старинке обширных садах. Где почти никогда не встретишь ни души, разве что попадется навстречу одинокий садовник. Где ему нравилось бродить посреди старых печальных тисовых деревьев и елей, или лежать в свежей траве посреди чудесных садовых запахов, или греться в оранжерее, где начинало чудиться, что и он сам понемногу созревает в благодатном тепле вместе с апельсинами и круглыми маленькими лимонами.

Вот так замечательно писал этот англичанин. Аня немножко, хоть и смертельно устала, почитала его перед сном, чтобы окончательно успокоиться.

После своих злоключений в доме Тегишева Светлова спала крепко и сладко, окончательно согревшись только во сне.

Ей снилось, что она, как и ее любимый англичанин, «круглый лимончик» в оранжерее, в благодатном тепле, созревает в обществе с апельсинами.

Проснулась она вся в сомнениях: а не погорячилась ли, поддавшись давлению реалиста Ладушкина, и, с ходу отбросив высмеянную им версию о том, что пришла дама-зомби, нехорошо поглядела на Геннадия Геца. И все! Готов! И нет проблем.

Да… А потом зомби в белом так же нехорошо поглядела на Осипа Николаева, приехав к нему в Ковду.

Не исключено, что теперь эта дама хочет взглянуть в глаза генералу Тегишеву. Недаром же она там рядом крутится. И не означает ли это, что сам подозреваемый Аней генерал — в опасности?

В отделении организации Гринпис Светлову встретили приветливо.

— Чудесно, чудесно! Сейчас мы все устроим.

Интеллигентного вида молодой человек разрывал стопы бумаг на своем столе и согласно, в такт Аниным словам — и очень радостно! — кивал:

— Верно, верно! Знаем такого, знаем. Орлов-Задунайский.., прощелыга, прощелыга…

— То есть? — Светлова была ошеломлена и отчего-то была уверена, что ее поднимут на смех с ее обвинениями и подозрениями и с позором выставят за дверь экологической организации, бросив гневно вслед:

«Да как вы смеете! Орлов-Задунайский, знаете ли, кристальной души человек!»

— Да, да, — продолжал между тем кивать гринписовец, — именно, что прощелыга! Проник, понимаете, в самое сердце нашего благородного движения… Замаскировался искусно под защитника…

Но потом мы стали обращать внимание, что он использует нашу информацию, как бы помягче выразиться.., в своих корыстных целях…

И даже, знаете, не столько информацию — она у нас, в общем-то, строго конфиденциальная, — сколько свой статус, служебное положение, так сказать, использует… Для морального рэкета. Называет себя нашим представителем, даже удостоверение себе сделал, и действует, знаете, по принципу: «Нет дыма без огня». Является к известному человеку и пугает: я вас ославлю, оболью грязью… Ну а что без оснований, так вам же отмываться — это ваши проблемы… Кто будет сейчас разбирать, правда это или нет? Главное прокукарекать.

Вот так фокус! И Аня чуть не засмеялась, вспомнив предложение Орлова-Задунайского.

Значит, трусоватый шантажист, действительно, хотел использовать «смелую и решительную девушку»

Светлову для выбивания бабок из генерала. И деньги Орлов, значит, предлагал ей всерьез.

Ах, какой был шанс подзаработать! Правда, наверняка бы обсчитал, прощелыга!

Так вот оно что!..

— А как же он выбирает жертву?

— А он, знаете ли, работает большим бреднем.

Ну, как рыбаки идут с большой сетью: авось кто-нибудь в невод и попадет! Так и Орлов. Делает пробные подходы ко многим людям. Ну, практически наугад. И смотрит, не даст ли кто-то из них слабину.

— Хитро!

— Нет слов!

— Так, значит, прощелыга действовал по собственному почину? И у вас никаких сведений, порочащих генерала, нет?