Остров - Ол Гот

      - Сукин сын!

      Девушки удивленно уставились на нее.

      - Что с тобой?  Успокойся,  - попыталась угомонить сестру Лиз. - Что еще он тебе сказал?

      - Кабель несчастный! Обещает со мной переспать.

      Лиз всегда осуждала сестру за  слишком вызывающе поведение с  мужчинами, обратившими на нее внимание. А Тесс сделала вид, что традиционную нотацию просто пропустила мимо ушей.

      - Если хочешь,  чтобы с тобой  вели  себя  пристойно,  не дразни... Ты так на него нападала, что он, верно, вообразил, что ты сходишь с ума по нему. А впрочем, все это чушь. Если машину подадут сразу после завтрака, то вещи собрать лучше сейчас.

      Сестра была права.  Тесса вдруг отчетливо поняла, что отношение к ней Дугласа обрело особое значение, но в нем   буквально все ее раздражало и в первую очередь нежелание играть по принятым в ее кругу правилам. Размышления на эту тему вызвали новую волну раздражения, и чтобы отвлечься девушка решила заняться сборами.

      До полуночи Тесса,  как и остальные,  была занята сбором чемоданов и тех мелочей,  которые как-то скрашивали больничную жизнь, но мысли опять возвращались к наглому солдафону. В нем не было абсолютно ничего, на что бы она обратила внимание в нормальной обстановке. Если бы не приказ Георга, то не только постель, просто тесное знакомство были бы невозможны.

      Макдедли не был красавцем, интеллектуалом или просто человеком  их круга, а главное, ни его положение в обществе, ни его образование не могли  сделать его  интересным для узкого круга «Жрецов». К тому же девушка хорошо помнила урок, преподанный им два года назад, когда лощеный отставник, имевший прекрасное образование, связи и широкий круг интересов на поверку оказался просто узколобым националистом. Все это должно было давно остановить  девушку, но вопреки всему  она каждый раз обращала внимание на «законченного хама». Тесс понимала, что Лиз права и надо было срочно найти кого-то, кто бы вытеснил из ее мыслей   этого солдафона. Единственной реальной кандидатурой оставался Дик и он должен был стать ее при любых обстоятельствах.

      Хотя и не слишком длинная дорога утомила и  Тесса  попросила  остановить машину сразу,  как только дорога свернула в широкую расселину, расколовшую крутые стены вулканического конуса.  Еще несколько минут назад,  когда виды окрестностей острова, открывавшиеся с высоты птичьего полета,  на которую забралась пологая  спираль горной  дороги,  были самым ярким впечатлением путешественниц, ей и в голову не могло прийти,  какое чудо скрывается  в  этой горной котловине.

      Базальтовый край кратера  непреступной  стеной  окружал обширный парк, где была собрана вся роскошь растений средиземноморья, а надо всем этим буйством зелени и цветов возвышались  кипарисы.

      Удобная дорожка затейливо сбегавшая,  через тенистые купы деревьев и солнечные поляны к центру котловины, привела к озеру - скорее большому,  не правильной формы бассейну. Несмотря на то,  что благодаря ровному ветерку и тени деревьев,  в саду было заметно прохладней,  чем среди раскаленного камня нижнего плоскогорья, в этот полуденный час было жарко даже здесь, и девушки не раздумывая,  на бегу  стаскивая  платья,  повизгивая, бросились к желанной воде. Больше недели они имели возможность пользоваться только душем,  да и то с морской  водой.  Пресную воду  в  госпитале давали только для умывания.  Ее на  острове явно не хватало, и пресная вода в бассейне  оказалась  приятным сюрпризом и роскошью одновременно.    

      Выбравшись на берег, освеженная купаньем, Тесса уже не сомневалась в искусственном происхождении и этого чуда. Грубый, дикий камень надежно скрепил стены водоема.  Неровные,  плоские плиты, абстрактной мозаикой устилали дно, прихотливо меняющееся  от теплых мелководий до немалых глубин у подножья нависшей над водой скалы,  сложились в  удобные лестницы,  помогавшие выходить из воды. Такие же плиты, только заросшие свежей травой расселин,  вымостили ровную площадку вокруг  бассейна. В довершение всего скала, футов десяти в высоту, оказалась вышкой для прыжков в воду с ровной площадкой наверху, и крутыми,  но удобными ступенями с тыльной стороны.

      Присоединившись к обсыхавшим на солнце спутницам Тесс, деловито констатировала:

      - А  этот  ловелас,  похоже,  не  соврал  по поводу здешних удобств. Такой парк может себе позволить только настоящий  сибарит. Интересно, каково будет жилье?

      Речел промолчала, с беззаботной негой подставляясь  солнечным лучам, а Лиз тут же отпарировала:

      - Ну, раз интересно? Так пойдем и посмотрим. Надо еще найти, где нас поселили.

      В чуть обсохших купальниках, даже и не думая надевать надоевшие платья,  любознательная  троица  углубилась в чащу деревьев, обрамлявших противоположный край поляны. Поиски оказались  недолгими.  В  просвете  между деревьями показался армейский вездеход, на котором девушки добирались до вершины.

      Машина была  пуста,  однако  из-за  густого полога зелени вышла азиатка,  хорошо знакомая по ежедневным занятиям в спортивном зале. Она на самом деле оказалась армейским сержантом и сопровождала девушек в их путешествии.  За всю дорогу  она  не сказала и десятка слов, ограничиваясь односложными ответами на приставания любопытных  женщин, которые, в конце концов, были вынуждены прекратить безнадежные попытки ее разговорить. Но теперь сержант рассталась с армейской формой,  сменив ее на легкое открытое  платье.  Жестом  она  приглашала  путешественниц пройти за зеленый занавес.

      Частая сеть  узорных  виноградных листьев опутала фронтон небольшого двухэтажного дома,  казалось вросшего в скалу. Да и вся зеленая  стена,  составившее подобие улицы  состояла  из  подобных  же,  близко стоящих друг к другу домов.  Плиты мостовой заросли травой, а стены домов, точнее, ограждения террас и балконов опутали ползучие растения.

      - Да здесь,  как в замке спящей красавицы, - заметила Речел.

      - Красавиц здесь,  как минимум три и не спящих, - улыбнулась Лиз. 

      - Надеюсь, что слуги тоже пробудились и нам не придется выгребать вековую пыль, – присоединилась к разговору Тесс.

      Беспокойство о предстоящей уборке  естественно  оказалось напрасным. Тесса с удовольствием отметила,  что нижняя терраса блестела идеальной чистотой, как, впрочем, и все остальные помещения виллы.  Дом оказался действительно сильно заглубленным в скалу.  Поэтому окна всех комнат выходили под обширные  навесы террас первого и второго этажей.  Позднее обнаружилось,  что он имел и третий,  не замеченный сначала этаж.  Все комнаты этого этажа выходили на огромный балкон, устроенный на крыше террасы второго этажа.

      Невозмутимая девушка-сержант впервые назвала себя по имени. Саэко сообщила,  что дом полностью предоставлен в распоряжение мисс.  Их вещи подняли  в  спальни второго этажа,  но если это их не устраивает, то разнесут, куда они прикажут.  Из ее слов получалось,  что ей приказано,  заботится об  удобствах  для гостей, и она будет жить в доме рядом. Мисс могли  вызвать  ее  по  телефону  в  любое  время  суток. Несколько портило  впечатление такое же невозмутимое заявление сержанта, что и здесь будет соблюдаться распорядок, к которому они привыкли  в госпитале и ежедневно после завтрака неизбежны традиционные физические занятия,  но наконец, не в  зале,  а  в парке  у бассейна.  Ленч  будет подан через сорок минут сюда на нижнюю террасу и кто желает сделать заказы может ознакомиться с меню.  Если будут, какие-либо пожелания насчет вечера или завтрашнего дня их обязательно учтут.    

      На несколько мгновений девушка замерла в ожидании пожеланий своих гостей и, посчитав их молчание  отсутствием  таковых, исчезла  за зеленым пологом винограда. Гостьям предоставлялась возможность осмотреть свое будущее жилье.

      Терраса с первого взгляда казалась скромной, из-за грубой каменной кладки стен дома,  балюстрады и колон  поддерживавших перекрытие. Мощные балки потолка были грубо вытесаны из огромных древесных стволов,  а облицованный диким камнем камин, довершал впечатление.  Но пол террасы складывался узорчатым разноцветьем полированного мрамора.  Обеденный стол, покрытый белоснежной  накрахмаленной скатертью,  поблескивал столовым серебром и изысканным хрусталем,  а фарфор, похоже, вообще был питомцем севрских мастеров.  Удобные,  легкие и скромные венские стулья, столики и кресла соседствовали с изысканной работой неизвестных  кузнецов.  Кованые  светильники,  каминный прибор, оконные и дверные решетки поражали красотой железного кружева.

      Настоящая же роскошь была во внутренних комнатах, нет скорее залах,  первого этажа. Дверь с террасы вела в обширную розовато-бежевую гостиную.  Здесь все от мозаичных плит пола до огромного резного камина и полированных  пилонов  на  стенах, было из тщательно подобранного цветного мрамора. Потолок украшала строгая лепнина, центром которой была массивная бронзовая люстра. Бронза и позолота поблескивали везде,  в настенных и напольных светильниках, в резьбе старинной мебели и в багетах обрамлявших не менее старинные картины.  Впечатление усиливали огромные персидские ковры, прихотливо разбросанные  по  залу,  и старинный китайский фарфор украшавший мебель.