Остров - Ол Гот

      - С пиратами,  в том числе и с предателем-помощником Теодоракиса, было покончено во  время  попытки  бегства  с  места преступления.

      - Теодоракиса нашли в бессознательном состоянии, и судовой  медик действует по инструкции, предусмотренной для такого  случая.

      - Кроме лейтенанта Лесли,  ранены: судовой радист, и матрос - оба серьезно, но жизнь их вне опасности.  Изнасилованные женщины в  тяжелом  состоянии  - всем сделаны инъекции успокоительного.

      - «Маринер»  уже  в  воздухе.  Будет здесь через полтора часа.

      У Дуга был повод удовлетворенно кивнуть офицеру. Все шло, как было задумано и до приводнения амфибии можно было заняться своими ссадинами.

      - Капитан благодарю вас.  Если вас не затруднит. Фельдшера. Умыться. Чистую форму и кофе покрепче.

      О Дике он не заботился. Медики сделали для него все,  что было нужно,  а  в остальном он был волен в своих действиях до прибытия самолета. Дуг не сомневался, что мальчишка несет вахту около своей возлюбленной, а следовательно около женщин и он сделает все,  чтобы такая возможность была ему предоставлена в течение ближайшей недели на острове.

      На яхте Дуг больше не показывался и на борт самолета поднялся только тогда, когда все пострадавшие были уже там. Какие-либо контакты с участниками последних событий в его  планы  не входили, по  крайней мере, в ближайшие дни.  Дику было приказано опекать женщин, и как пострадавший он получил отпуск «на  лечение» на семь дней.

      Дуглас поймал себя на том,  что  уже с привычным нетерпением ждет появления знакомых  очертаний острова на глубокой синеве моря. Десять лет назад,  также с борта самолета,  он увидел его  впервые, и  с тех пор  эта земля странным образом переплелась с его судьбой. Теперь он полный и безраздельный хозяин этих скал и  плоскогорий,  безжалостно палимых южным солнцем. Этих отмелей и рифов, делающих остров таким опасным для моряков, и таким желанным для ищущих уединения и покоя. Этого древнего вулкана, единственным украшением которого был зеленый оазис  в неглубокой чаше кратера.

      Полгода работы не прошли даром. Еще недавно безжизненный, искромсанный войной,  клочок суши жил, залечивал раны и Дуг не сомневался,  что потребуется, не слишком много времени,  что бы сделать это место привлекательным даже для праздных бездельников. Единственным местом,  куда заведомо был заказан вход всем посторонним, был  его сад.  Скалистый край кратера непреступной стеной окружал довольно обширный  зеленый  оазис.  Лишь   древние кипарисы возвышались над его почти отвесными обрывами.

      Его сад сохранил очарование, одичавших на  свободе  садовых растений,  естественно слившихся с дикими хозяевами этих мест.  И тонкий художник,  не нарушая  естественного  ландшафта,  только внес в него те незначительные изменения,  которые подчеркнули красоту места и сделали его удобным для отдыха.  Уже было почти  невозможно  понять, где  растение появилось благодаря рукам человека,  а где укоренилось волею ветров или птиц,  принесших  легкие  семена. Однако с  первых  же  шагов  тебя завораживала магия чудесного мастера. Прихотливо разбросанные грубые каменные плиты,  складывались в удобные дорожки,  террасы, площадки, лестницы. Нагромождения причудливых глыб, плит, валунов образовали затейливые альпийские горки, круглый год дарившие разноцветьем растений. Сложились в таинственные гроты, увитые плющом и одичавшим виноградом. Перекинулись арками, замшелых, оплетенных ползучими растениями и от этого казалось безумно  древних,  мостиков, пергол  и  беседок.  Пестрое  разнообразие камня устилало дно и обозначало  берега,  неумолчно  шумящих  ручейков  и  ступеней каскадов, спокойного мелководья крохотных бассейнов, где каждое растение, каждый камень берегов или горбатых мостиков в  своей  природной красоте говорил о воплощенном замысле, какого-то замечательного мастера.

      Внимательный глаз знатока,  в конце  концов, неминуемо обнаружил бы, что каждое растение, каждый камень, подвластен чей-то воле.  Цветок расцветает на том месте,  где его,  часто  не броская красота проявляется с особой силой. Ползучие плети винограда, плюща или роз оплетают именно тот ствол, колону, замшелые стену или арку, без которых камень или сухое дерево оказались бы мертвы, безжизненны. Как скупой рыцарь, Дуглас берег места уединения доступные только узкому кругу близких,  да усердному мастерству Накано и его молчаливых помощников.

      За эти полгода сад обогатился новыми системами сбора дождевой воды и орошения растений,  которые в будущем планировали применить на всем острове.  В результате в центре естественных стоков  возникло  удобное  и достаточно глубокое озеро - бассейн, питаемое водой,  отфильтрованной в каскадах мелких ручейков и отстойников.

      Сильно пострадавшие от войны и  времени  оранжереи,  были восстановлены и ему гарантировали - к декабрю будут сняты первые урожаи.  Коттеджи поселка были полностью отремонтированы и ждали обитателей. Пока обитаемыми были только вилла, облюбованная Дугом еще в пятьдесят втором и крайний домик,  где  устроился Накано и его люди.

      Дуг еще со времени калифорнийской молодости  невзлюбивший стеклянно-металлические изыски модернизма, захлестнувшие после войны Европу, бережно сохранил убранство коттеджей. Итальянцы, а позднее  и немцы свезли на остров массу антикварной и просто ценной мебели, и создать интерьеры парижских салонов или итальянских палаццо труда не составляло.  Исключением был дом, занятый Гуру и его учениками - здесь царил восток,  но  у  Дугласа никогда не возникало и мысли посягнуть на их привычки.  Надежнее слуг и помощников в этой части Греции не имел никто.    

      Приземлившийся самолет не торопливо расставался со своими пассажирами. Санитарный автомобиль увез в госпиталь пострадавших. И Дик,  живо принимавший участие в судьбе женщин, наконец, поднялся в пилотскую кабину.

      Дуг, снисходительно  усмехаясь,  сообщил  ему о недельном отпуске, а так же о том,  что на это время ему  придется  разместиться в одной из комнат казармы. В его обязанности входило, по возможности развлечь женщин.  Но доступ на вершину для него и тем более для его подопечных,  в это время, был закрыт категорически.

      Тишина и покой горной обители, располагали к неторопливым размышлениям. Телевизионные  камеры, установленные  в ключевых точках острова, давали визуальную информацию. Десятки микрофонов пополняли  километры магнитных записей.  Ежедневные селекторные совещания позволяли оперативно решать насущные  вопросы островной жизни  и планировать будущее.  Но главным для него в эти дни были,  поведение трех женщин и прикованный  к  постели больной.

      Поведение женщин оказалось вполне предсказуемым.  Сложнее было с  Георгом.  Он  уже  около недели находился в коматозном состоянии, и необходимо было принимать решение.  Дуглас это понимал, но окончательного решения не находил.

      Каждый вечер с излюбленной площадки недалеко от поворота горной дороги он ждал возвращения своих пленниц в госпиталь. И каждый вечер, коротая время, он будил в памяти свои воспоминания.    

ГЛАВА III. ТЕСС.

... Так давно я ищу тебя,

И ко мне ты стремишься тоже,

Золотая звезда, любя,

Из лучей нам постелет ложе.

Ты возьмешь в объятья меня,

И тебя, тебя обниму я,

Я люблю тебя, принц огня,

Я хочу и жду поцелуя.

Н.Гумилев

      Жара. Проклятая жара.  Порывы налетавшего ветерка  дышали зноем, не  приносили облегченья и только закручивались маленькими смерчами невесть откуда взявшейся пыли,  на почти  до блеска выметенном  плацу военного городка.  Горячий камень под ногами слепил и обдавал жаром духовки. Солнце, перевалившее за полдень,  раскалило пространство и казалось, глумясь,  посылало свои безжалостные лучи на головы и плечи трех понурых девушек, вяло тащившихся к знакомому береговому обрыву.

      Дика дожидались напрасно.  Их друг,  впервые за  все  эти дни, не смог прийти на свидание с троицей добровольных пленниц опостылевшего госпиталя.  Лейтенант казался Тесс почти ребенком, хотя и был моложе всего года на два. Но удивительная цельность и чистота, юношеский романтизм и искреннее благородство сделали  его  поразительно защищенным там,  где неизбежно ломались, терпели крах более опытные мужчины. Грязь не прилипала к нему.

      Жестокий урок,  преподанный ему Лиз,  не смог, чего-либо изменить в его характере и взглядах.  И  дело  было  не  только  в бескорыстном  порыве Речел.  Неделя близкого знакомства с этим ребенком убеждала Тесс в том,  что и без ее помощи ему понадобилось бы не слишком много времени, что бы простить обиду. Нет, не забыть,  а именно  простить  женское коварство, капризное или расчетливое  непостоянство.  Он  упрямо  ориентировался на тот кусочек доброты,  который можно было бы найти даже в самом отпетом негодяе.  Обладающий острым умом и достаточно хорошо образованный,  он не мог не видеть жестокости окружающей  жизни, однако вел себя как рыцарь из старинных баллад, бросающийся на помощь другим и  даже  не  помышляющий  о  мести,  когда  дело касается личных обид.