Гитлер_директория - Елена Съянова

Прямой ответ Гитлера — четыре истерических речи, в которых рефреном шло: «Наша сила в нашей беспощадности!».

Струсивший Браухич отказался участвовать в попытке переворота, после чего заговор провалился.

Защита Гитлера:

1) «переговоры» с начальником генштаба Браухичем о необходимости поставить генералитет на место, после которых Браухич попал в больницу с сердечным приступом, а генералы остались с полностью раскрытыми «картами»;

2) гиммлеровская провокация с покушением на жизнь Гитлера в пивной «Бюргербройкеллер» 8 ноября 1939 года.

4. Сталинградский, январь 1943 года.

5. Путч, названный «Июльским заговором», 20 июля 1944 года.

Самая серьезная попытка переломить ситуацию. Не только из-за лучшей организации заговора и широкого фронта оппозиционных генералов, но прежде всего из-за растущего недовольства в рядовом и низшем командном составе вермахта.

Немецкий солдат и младший офицер — в основной массе бывший рабочий и разорившийся, пришедший в город крестьянин. Немецкому рабочему, который до 1942 года жил все лучше и лучше, было твердо обещано, что война еще улучшит его благосостояние, поскольку он получит наделы плодородной земли (на Украине, например), часто даже с готовым домиком. Но военные неудачи 1943 и 1944 года фактически перечеркнули эти надежды.

Таким образом, заговорщики имели твердую опору в армии и опору на чиновников в государственном аппарате.

В декабре 1942 года Карл Герделер, Фридрих Ольбрихт и начальник оперативного управления группы армий «Центр» Хеннинг фон Тресков, встретившись в Берлине, договорились начать подготовку покушения на Гитлера. Тресков готовил убийство Гитлера при помощи пластиковых бомб, а Ольбрихт и Ганс Остер составили план захвата власти в Берлине, Кельне, Мюнхене и Вене.

В конце февраля 1943 года Ольбрихт сообщил Трескову, что приготовления к плану «Вспышка» закончены.

13 марта Гитлер посетил штаб группы армий «Центр» в Смоленске. После совещания фюрер вылетел в свою главную ставку. Тресков попросил одного из офицеров, сопровождавших Гитлера, захватить пакет с парой бутылок коньяка для своего приятеля. В пакете находилась бомба с часовым механизмом, которая должна была взорваться во время полета. Однако самолет фюрера благополучно приземлился в Растенбурге — случайно не сработал взрыватель. Через неделю сорвалась еще одна попытка покушения — на этот раз в берлинском цейхгаузе. В октябре-ноябре генерал Штифф пытался пронести взрывчатку в ставку, но ужесточение охраны Гитлера сорвало этот план.

В ноябре-декабре 1943 года и в феврале 1944-го предполагалось взорвать Гитлера во время осмотра новой военной формы, но осмотр три раза отменялся по различным причинам. Попытка ротмистра фон Брайтенбурга застрелить Гитлера во время совещания в ставке «Бергхоф» сорвалась из-за того, что охрана не пропустила Брайтенбурга в большой зал.

Важный момент — в армии созрело окончательное неприятие антисемитизма и жестокостей режима по отношению к военнопленным. Но нужно помнить — красноармейцев это касалось в меньшей степени!.. (Одним из первых приказов в случае успеха «заговора Штауффенберга» должен был стать приказ об «усилении охраны лагерей с численным превосходством советских военнопленных».)

Многие из заговорщиков высшего командного состава уже находились под гиммлеровским «колпаком» и не представляли серьезной опасности (например: Гепнер, Остер, чиновник Герделер, дипломат Мольтке).

Главная опасность этого пятого путча исходила от среднего командного состава, и особенно от тех, кто подобно Штауффенбергу примкнул к заговору на его конечном этапе.

Июль 1944 года стал в этом отношении кульминационным месяцем. На 11-е было намечено очередное покушение на Гитлера, Гиммлера и Геринга. Однако двое последних в ставку не приехали, и покушение сорвалось. Тогда акцию перенесли на 15 июля. Заговорщики были настолько уверены в успехе этой операции, что задолго до взрыва 1200 солдат начали свое движение к Берлину. Но Гитлер вновь покинул совещание раньше срока, и взрыв был предотвращен. Солдат повернули назад. 20 июля 1944 года 34-летний полковник Клаус фон Штауффенберг прибыл на совещание в ставку Гитлера «Вольфсшанце». Гитлер высоко ценил этого офицера, который, несмотря на свою инвалидность (тяжелые увечья он получил в результате ранений во время боя в Тунисе), продолжал служить в вермахте. Именно Штауффенберг должен был принести на совещание 20 июля взрывное устройство.

Утром 20 июля Штауффенберг прибыл на аэродром Рангсдорф под Берлином. В одиннадцать часов утра самолет уже приземлился в ставке Гитлера. Однако внезапно выяснилось, что совещание проходит не в главном подземном зале, в котором ударная волна от взрыва уничтожила бы всех, а на открытой застекленной веранде. И хотя это оказалось большой проблемой в планах заговорщиков, однако отступать было уже поздно. Когда Штауффенберг вошел в зал заседаний, Гитлер произносил речь. Увидев молодого офицера, фюрер прервал доклад и с протянутой рукой пошел ему навстречу. После крепкого рукопожатия Гитлер вернулся на место, к столу, а Штауффенберг встал невдалеке, предварительно опустив портфель с взрывчаткой на пол и прислонив его к дубовой ножке стола. Капсула на взрывателе была раздавлена Штауффенбергом в приемной, поэтому теперь надлежало, не привлекая к себе внимания, тихонько покинуть зал заседаний. Штауффенберг подождал еще минуту, после чего наклонился к соседу, сидевшему рядом, и попросил того присмотреть за его портфелем, пока он на минуту выйдет из зала. Сосед молча кивнул, и Штауффенберг с легкой душой вышел из помещения. Однако, как только он скрылся за дверью, сосед задвинул ногой портфель глубоко под стол. Между взрывчаткой и Гитлером возникла толстая дубовая ножка стола. Тем временем Штауффенберг вышел на улицу, где его ждала машина с адъютантом Хефтеном. Мгновение — и машина тронулась с места. В тот самый момент, когда они подъезжали к воротам номер один, раздался мощный взрыв. Но даже несмотря на это часовые у ворот беспрепятственно выпустили машину Штауффенберга с территории ставки. Впоследствии эта деталь побудила некоторых исследователей выдвинуть версию о том, что в числе заговорщиков был и начальник личной охраны Гитлера Раттенхубер.

Между тем генерал Фельгибель сразу после взрыва позвонил в Берлин командующему армией резерва генерал-полковнику Фромму и сообщил: «Фюрер мертв». После этого он отключил в ставке Гитлера связь. Но, видимо, помня о дьявольском везении фюрера, Фромм не торопился действовать дальше. И оказался прав. Гитлер был контужен, но сохранял присутствие духа.

Заговорщики, проведя три часа в бесплодных спорах, дали наконец сигнал к началу восстания «Валькирия». Но время было упущено безвозвратно. В стане заговорщиков началась паника. Начальник генерального штаба сухопутных войск генерал Бек пустил себе пулю в лоб. Генерал-полковник Фромм переметнулся на другую сторону и приказал арестовать Штауффенберга, Ольбрихта, фон Хефтена и других. После того как это было сделано, Фромм же отдал приказ немедленно всех расстрелять. Как говорится — и концы в воду. Всего было арестовано около семи тысяч человек, из них казнено — около пяти.

Первый закрытый процесс по делу «О покушении 20 июля» открылся в Берлине 7 августа 1944 года. Весь процесс был снят на кинопленку скрытой камерой, для того чтобы Гитлер смог насладиться видом поверженных противников. Как выяснилось позднее, в этом заговоре против Гитлера были замешаны: двадцать один генерал, тридцать три полковника и подполковника, два посла, семь дипломатов высших рангов, один министр, три государственных секретаря, начальник уголовной полиции и ряд высших полицейских чиновников, губернаторов провинций.

Защиту Гитлера в этом случае следует назвать расправой — средневековые пытки, унизительные кровавые казни, издевательства…

В 1944 году Гитлер отдал секретный приказ Гиммлеру форсировать наращивание живой силы войск СС — Ваффен СС. В СС стали принимать так называемые «национальные кадры» — людей разных национальностей, не имевших к истинным арийцам никакого отношения.

В конце войны Гитлер также начал стремительно продвигать поколение новых молодых генералов. Пример — Вальтер Венк.

В 1945 году Гитлер открыто сожалел, что десять лет назад расправился с Ремом, а не с генералами, и приводил в пример Сталина, который, по мнению Гитлера, вовремя вычистил «авгиевы конюшни» старого генералитета и оперся на новые, всецело преданные вождю кадры, что и помогло ему, опять же по мнению Гитлера, выиграть войну.

Гитлер обманывал себя. Любые кадры в такой структуре, как армия, опирающейся не только на дисциплину, но также на долг и честь, — старые или новые — не выдержали бы такого попрания этих понятий, тотального отказа от всяческих норм морали и нравственности, которые Гитлер провозгласил основополагающими для своих генералов и солдат.