Великорусские сказки Пермской губернии - Дмитрий Зеленин

Пошел опять край моря; доходит до того места, где они ковёр-самолёт ладили. Оказался этот старичок (Микола Милосливый) опять ему. — «Что, Иван купеческий сын, знать, победствовал, свою жену потерял?» — «Да, родимый дедушка, мне уже теперь ее сроду не видать!» — «А что же, увидишь! На, вот я тебе дам ягоду, и на чего ты подумаешь (как тебе надо), так ты и сделаешь!» — Он съел эту ягоду, подумал на воробья, воробьем сделался и полетел. Потом, значит, он прилетает в его королевство, ударился об землю и сделался молодцом.

Идет городом, заходит к этакой старухе; старуха одна с дочерью живет. Помолился Богу, поздоровался. Старуха и говорит: «Откудова? Какой молодец ты?» — «Очень, бабушка, я дальной. Ты, знать-то, шибко бедно живешь?» — «Очень бедно, батюшка, по миру хожу». — «Я тебя сделаю сёдни богатой, только сослужи мне службу, бабушка! Пойдем на улицу; я сделаюсь жеребцом, ты меня веди на базар продавать и возьми за меня сто рублей денег. Король меня купит, ты меня продавай, а уздечку не продавай — выговаривай себе. Если меня продашь, меня король купит — заколет. Дочь пущай следит, с ведрами встанет перед гортанью (жеребца) — кровь хлынет прямо в ведра; эту кровь она отколупает и посеет — около дворца вырастет сад…»

Только старуха выводит его на базар — король едет. — «Стой, старуха, продай жеребца мне!» — «Жеребца продать я продам, а уздечку никак не продам! Жеребец стоит сто рублей без запросу!» — Король сотельну вынимает и уздечку ей переменяет. Старуха отправилась домой с деньгами.

Жеребец не понравился царской дочери; она говорит: «Если ты его не заколешь, то меня не увидишь!» (Она знает, что это не жеребец.) Король приказал заколоть. Работники вывели жеребца на площадь, свалили его колоть. Девица эта приходит с ведрами, встает перед горлом. — «Что вы делаете? Жеребца такого (колете)?» — «Хозяева приказали, так что нам!» — Резнули его по горлу; кровь хлынула прямо в ведра. Девица пошла около дворца, расковыряла эту кровь и рассеяла около дворца; тогда образовался сад. Поутру король встает, смотрит — сад у него исправлен около дворца. Они чаю напились, пошли в сад в разгулку гулять. Сколько бы она ни ходила, все посматривала; из саду пошла и сказала: «Сад если ты не вырубишь, меня не увидишь!» — Королевский сын сказал: «Коня мне жалко, а саду еще жалчее: сад больно хорош!» Но и сад приказал вырубить.

Сад вырубили; пришел работник первое древо рубить, из первого древа вылетела щепа наодаль. Девица эта следила (наказывал ей Иван купеческий сын), взяла эту щепу, на море потащила, бросила ее в море; из этой щепы образовался селезень — всякое перышко в золоте сделалось.

Не черезо много время королевский сын пошел на охоту стреляться; увидел этого селезня и подчаливается его стрелять. А селезень ближе к краю ползёт, покрякивает. Поглянулся королевскому сыну селезень, охота ему так поймать, не стрелять. Тогда снимает с себя штаны и рубашку; начал селезня руками ловить. Тогда селезень не отдалялся от него — мырнёт от него и к нему, манил его вглубь. Королевский сын начинает тонуть. Иван купеческий сын вспорхнул на берег, ударился об землю и сделался из селезня молодцом; хватился, в его портках нашел кремень и плашку свою (она передала уж ему, царская-то дочь). Чиркнул раз и два и до трех; выскочило три ухореза: «Ах, наш старый хозяин! А что ты нас покликаешь, на каки работы посылаешь?» — Приказал Иван купеческий сын привязать (королевскому сыну) камень за шею, утопить его вовсе, весь город приказал зажечь и оставить только королевский дом да старушкин. — «Приведите мне царскую дочь сюды, чтобы она сейчас здесь была!» — Привели ему царскую дочь; он с ней поздоровался, повел ее к старушке. Приводит к этой старушке: «Ну, старушка, твоя дочь меня спасла, теперь она будет царевна: я на ней женюсь!» — Старуха не препятствует: «Веди, куды знаешь!» — «Тебя я увезу в русское государство; не будешь ты бедствовать здесь!»

Приводит к царю их; выгаркал царя и царицу на лицо к себе: «Привел я твою дочь, посмотри на нее!» — Тогда царь сдивился, что он обратил ее назад (от королевского сына). «Не хочу я с ней теперь жить, я хочу ее нарушить; я невесту новую себе беру!» — «Дело твое! — сказал царь. — Чё знаешь, то и делай». — Вынул (Иван купеческий сын) кремень и плашку, чиркнул раз и два и до трех — выскочили три ухореза: «А что ты нас покликаешь, на каки работы посылаешь?» — Приказал царской дочери голову сказнить; а царю приказал схоронить. — «Если ты примешь добровольно меня жить, будешь считать мою жену за милую дочь, а меня — за зятя, — тогда я буду жить у тебя». — Царь согласился: «За милую дочь буду держать ее».

А потом стали они над ней изъезжаться (ругать). Она стала жаловаться мужу, что плохая ей жизь. Иван купеческий сын, не говоря ни слова, вынимает кремень и плашку и приказал своим рабочим с царя и царицы голову снять. Остается сам царствовать. Схоронили царя и царицу; старушку предоставил из королевской земли в русское государство (тещу свою на место матери); а отцу отписал: «Я теперь наступил в царстве царем».

Рассказал Ив. Купреянов

Жил-был старичок один со старушкой. У них был единственный сын. И они его не знают — в каку работу отдать: если в кузницу, ушибется, в портняги — наколется. Думали, думали; запрёг старик лошадь и поехал в другой город с сыном.

Едет по городу — стревается им старичок. — «Куда, дедушка, поехали?» — «Да вот куда: отдать бы сынка в какую-нибудь лёгкую работу». — «Дак вот что, — говорит, — дедушка, отдай мне его колдовать». — «Вот, вот! Не надо лучше: это — не ушибется и не уколется!» — «Дак вот, через три года приезжай за ним». — «Хорошо».

Старик приехал домой, сказал своей старухе.

Прошло три года. Старик поехал за сыном. Проехал половину дороги; ему сел воробышек на грядку. Он его стегнул — он слетел и опять сел. Он его опять стегнул. В третий раз сел и говорит: «Тятя, тятя! За что ты меня стегаешь? Ведь я — твой сынок!» — Старик оробел.

Воробышек ему и говорит: «Когда приедешь к моему хозяину, он тебе меня так не отдаст, а так отдаст: узнаешь ли ты, который твой сынок?..»[24] — А сам слетел и полетел.

Приезжает старик к этому — к ему хозяину, заезжает на двор. Выходит его хозяин. — «Здравствуй, дедушка! За сынком приехал?» — «Да, за сынком!» — «Так вот что, дедушка! Я тебе его так не отдам». — «А как?» — «А так, — говорит, — узнаешь ли, который твой сынок?» — «Дак что же?»

Враз выгнал ему сорок голубей: все как один. Один этот распустил крылышки, заворковал. Старик говорит: «Вот это, — говорит, — мой сынок».

Потом выгнал сорок гусей — все как один. Один подошел к колоде и поет. Он говорит: «Это мой сынок!»

Потом выгнал сорок солдатиков — все как один. Один заскакал-заплясал. Он говорит: «Это мой сынок!»

«Ну, так возьми! — говорит. — Не ты, — говорит, — это хитер, а хитер твой сынок!» — Дал ему быка, и поехали домой они.

Приехали домой. Они жили очень бедно. Сын и говорит старику: «Вот что, тятя! Завтра я сделаюсь хорошим конем, и веди меня продавать. Продать — продашь, а абродочку не продавай!» — «Ладно!»

Старик так и сделал. Повел его продавать. Ведет его на рынок — едет купец. — «Сколько, дед, стоит конь?» — «Триста рублей». — Купец, не говоря, отдал ему триста рублей. Старик абродочку снимает. Купец спрашивает: «А на чем я его поведу?» — «Бери за гривку и веди: конь смирёный!» — Купец взял за гривку и повел.

Привел домой, поставил в стойла, дал ему овсеца. Ночь переночевал купец, заходит в стойло — коня нет. А он (конь) перевернулся, сделался человеком и ушел.

Приходит домой, конечно, и говорит: «Ну, теперь, тятя, сделаюсь еще лучше. Больше в этот город не води, веди в другой!» — Он его повел в тот город, в котором обучался.

Стревается ему старичок. — «Сколько, дед, стоит конь?» — «Триста рублей». — «На пятьсот!» — Старик забыл абродочку снять, взял деньги и пошел.

А этот купил старик — тот, у которого он обучался. Привел его домой, запрёг и давай на нем гонять. Гонял, гонял, самому надоело, дал дочерям и сказал: «Станет он вас подворачивать к воде, но вы не подворачивайте!»

Эти дочери сколько ни ездят, конь все к воде воротит. Они смиловались, взяли да подворотили; взяли развязали чересседелок и повод. Он зашел в воду, перевернулся, да и поплыл. Они заплакали, пошли домой. Приходят домой, сказывают папаше: «Вот так и так» — «Ну, дак ладно! Никуда не деваться!»

Подошел к этому озеру, перевернулся и сделался щукой. И плавает там, ищет его. А тот ершом сделался. Тот увидал его и забрался в камни. И говорит: «Щука, востра! Лови меня с хвоста!». Теребила, теребила, не могла вытащить. Выплыл он (колдун) на берег, перевернулся и сделался человеком. И ушел домой.