Знающий не говорит. Тетралогия - Людмила Астахова

– А может быть, это не порча никакая? – предположил барон, отчаянно цепляясь за последний свой шанс.

Он был мужественный человек, никогда не терявший надежду, в отличие от леди Тариссы, которая обливала слезами колыбельки и уже мысленно хоронила своих первенцев.

– Я, конечно, могу ошибаться, я не целитель, однако, судя по всему, эта странная болезнь не имеет естественных причин. Но вам я могу посоветовать спуститься в темницу и спросить у вашей… у Гилгит о том, что происходит с мальчиками.

Разумеется, лорд Крэнг последовал совету. Гилгит хохотала и улюлюкала, так радуясь своей маленькой мести, что Альс еле удержал барона от смертоубийства, объяснив ему, что это только усугубит дело. Некромантка могла заранее предусмотреть такой вариант, и если ей свернуть шею прямо сейчас, то дети умрут сразу.

– А что еще можно сделать?

– Для начала выяснить, что за вид порчи использовала Гилгит.

– И где мы это сможем узнать? – допытывался Кен.

– У другого некроманта. – Альс вдоволь полюбовался вытянутыми физиономиями своих спутников и добавил: – Или у шамана.

– К упырям, значит, поедем? – поинтересовался сэр Соланг. – Говорят, ихние шаманы почище некромантов будут.

– Это неправда! Никакие они не некроманты! – вступился за своих давних знакомцев Кенард. – Они целители и провидцы.

– Рыцарь Эртэ прав, это все злые наговоры, – подтвердил Альс. – Вы, главное, ничего такого вслух не скажите при Пигви, а то она осерчает и не станет делиться своими соображениями.

– До болот теперь не добраться, по этакому-то снегу, – усомнился сэр Соланг.

– А мы что-нибудь придумаем, – бросил через плечо Альс.

Не доезжая до тракта, эльф дал знак сворачивать в холмы, летом сплошь заросшие офолом, а сейчас заметенные снегом, с сугробами высотой в человечий рост. Однако спешиваться и прокладывать себе путь через снег не пришлось. По направлению к Каменной Арке вилась узкая дорожка, по которой можно было двигаться гуськом.

Когда-то три исполинских камня, сложенные таким образом, что образовывали арку, служили святилищем каких-то древних богов. Об этом свидетельствовали практически стертые резные значки на верхней перекладине. Исчез язык, на котором они были написаны, ушли люди, чтившие это место, забылись и развоплотились боги, и теперь под аркой устраивали ночлег пастухи. Зато холм, на котором стояло сооружение древних богомольцев, возвышался над всей округой. С его вершины можно было увидеть практически все земли до самого Дождевого хребта. Но только когда эльф стал разводить небольшой костерок, оба рыцаря догадались о его задумке. Он бросил в огонь кусок смолы, и в небо стал подниматься иссиня-черный, узкий столб коптящего дыма.

– Хитро, – одобрил сэр Соланг. – И долго ждать придется?

– К ночи. Ветра нет, снега тоже, можно и подождать.

Но пока рыцари обихаживали место своей вынужденной стоянки, кормили лошадей и кипятили воду, Альс неотрывно вглядывался в горизонт, ожидая ответного сигнала. Терпения у нелюдя оказался совершенно нелюдской запас, потому что ждать пришлось долго.

– Пигви уже вышла нам навстречу, – пояснил он своим спутникам, показывая на далекий столб бурого дыма, поднявшийся с западной стороны.

– А если б метель началась? – тихонько поинтересовался сэр Соланг у Кенарда, определив того в знатоки эльфьих привычек.

Кен только плечами пожал в ответ. Ириен оставался для него полнейшей загадкой. Взять хотя бы эту внезапно прорезавшуюся заботу о чужих детях. Жалко малышей, но мало ли детишек не доживает и до трех лет? Боги дали – боги забрали. Отчего барон на себе волосы рвет – понятно. Уже не в том возрасте, чтоб надеяться дорастить будущего наследника до самостоятельного возраста. Дети ведь не за три дня получаются, другого ребенка не только выносить время нужно, но и зачать. А тут еще зима удалась голодная и морозная. Словом, Кен своему господину всем сердцем сочувствовал, но глядел на такие вещи, как на неизбежную жестокость суровой ветландской жизни.

Ближе к ночи ветер разогнал низкие тучи, обнажив мерцающий россыпями звезд небесный купол. Младшая из лун – голубая красавица Сирин, почти полная, как раз взошла на западе и залила своим светом всю округу.

– А вот и Пигви! – объявил Ириен, указывая рукой в пространство.

– Где, где?

Человеческих глаз оказалось мало, чтобы разглядеть что-то существенное, но раз эльф сказал, значит, так оно и есть.

Поэтому никто не испугался, когда из темноты вдруг появилась маленькая фигурка, закутанная в меха. Словно из-под земли выросла, как дух предков в страшных сказках.

Снегоступы сделали ее переход по глубоким сугробам и снежной целине гораздо более легким и быстрым, чем это могло показаться. Во всяком случае, маленькое, почти детское личико лучилось неподдельной радостью.

– Ты звал меня, сидхи Альс? – спросила женщина звонким голоском. – Я пришла!

– Да, я звал. Мне нужна твоя помощь, Пигви.

С болотными жителями нельзя разводить долгие разговоры. Не любят они бесполезной трепотни, бестолковых посиделок и переливания из пустого в порожнее.

– Какая помощь тебе нужна?

Эльф коротко, четко и ясно изложил гостье, что приключилось с баронетами. Кен успел еще поразиться, насколько подробно тот выяснил признаки неведомой хвори-порчи.

– Да, очень похоже на порчу, – согласилась женщина.

Она присела возле костра и скинула с головы капюшон из меха снежной лисички. Ее толстые косы, перевитые красными веревочками, по цвету ничем не отличались от белой шерсти животного.

– Мне надо подумать, сидхи Альс, крепко подумать, – сказала она и закрыла свои страшные красные глаза.

Сэр Соланг, думая, что никто не видит, сделал пальцами жест, отвращающий нечисть. На всякий случай.

Если бы не диковинные волосы и глаза, Пигви считалась бы красивой женщиной. Миндалевидный разрез глаз, тонкий носик, округлые щечки, да и под шубкой угадывались весьма приятные для мужского глаза формы.

– Надо идти к шаш-ннэ-шаку, – сказала Пигви после довольно долгих размышлений.

– А кто это такой? – удивился Кенард.

При всех его познаниях о жизни «упырей» про такое он даже не слышал.

– Шаман у шаку, – просто пояснила женщина.

– А кто такие эти шаку?

– Они так называют народ горных тангаров, – сказал Альс тоном, не вызывающим сомнений в том, что ему такая перспектива совершенно не понравилась.