Группа поддержки для выживших девушек - Грейди Хендрикс

руки Хизер, и тот летит, переворачиваясь в полете, в стену. Брызги шампанского попадают мне на лицо.

– Какого черта? – спрашивает Хизер. Она пытается встать, но слишком пьяна, и ее задница тянет ее назад на диван.

– Сейчас час ночи, и мой дом пуст. Вы знаете, какой благотворительный вечер заканчивается в такую рань? Тот, который провалился. Я потратила хренову тучу денег, но фандрайзинг не удался, потому что приблизительно через час, после того как она, – в этот момент она поворачивается ко мне, – перебралась через мой забор с пистолетом и ее дурацким растением, на моей подъездной появились папарацци.

– Я тебе говорила, что от нее одни неприятности, – говорит Хизер, запинаясь и показывая на меня дрожащим пальцем.

– Они хотят знать, почему две последние девушки прячутся в моем гостевом доме, – с гневом в голосе говорит Мэрилин. – Они знают имена вас обеих, поэтому я вас обеих считаю виноватыми.

– Откуда они узнали, что мы находимся здесь? – спрашиваю я.

– Они отследили вас, – говорит она. – Потому что вы безалаберные и непредусмотрительные.

Я не видела, чтобы кто-то следил за Скаем и мной, но, возможно, я не заметила? Может быть, кто-то из телевизионных автобусов заметил нас и проводил сюда? Я в последнее время много чего упускаю из виду. Чувствую себя старой, медленной и глупой.

– Это плохо, – говорю я. – В моей квартире убили репортера Рассела Торна. А потом они попытались застрелить и меня. А потом они ранили Джулию и сожгли диспансер Хизер. А теперь они знают, где мы находимся.

– Они, они, они, – говорит Мэрилин. – Ты опять перестала принимать таблетки?

– Я не принимаю никаких таблеток, – говорю я, выставляя вперед подбородок.

– Ну вот, теперь мы знаем твою проблему, – говорит Мэрилин.

– Кто-то пытается нас убить, – говорю я. – Именно это я и хотела сообщить, направляясь сюда. Можешь делать с этим что тебе угодно. А мне просто нужно безопасное место на одну ночь.

В комнате раздается храп. Хизер заснула на диване. Мы с Мэрилин некоторое время смотрим на нее, после чего Мэрилин прикладывается к своему стакану. И я понимаю: это не вода. Это водка.

– Конечно, ты можешь переночевать здесь, – говорит Мэрилин, и я впервые слышу усталость в ее голосе. – Я и вправду хотела помочь этим львам.

На минуту в комнате воцаряется тишина, если не считать храпа Хизер.

– Ты слышала что-нибудь про Мишель? – спрашивает она.

Я знаю, что Мэрилин и Дани близки. Эти двое долгие годы до появления группы общались по телефону. У Дани есть свое место в сердце Мэрилин, а значит, и у Мишель.

– Она в хосписе, – говорю я.

Мэрилин двумя пальцами массирует переносицу.

– Мне нужно обдумать это, – говорит она. – Утром сделаю несколько звонков. Потом поговорим. Дом стоит на охране, охрана патрулирует территорию всю ночь, так что, пожалуйста, не выходи за дверь.

Я с тяжелым сердцем оставляю Хизер в комнате с таким количеством окон, но она слишком тяжела – мне ее никуда не перенести. Я выключаю свет, проверяю двери, поднимаюсь по лестнице. Я прячу жесткий диск внутри пружин матраса в спальне гостевого дома, потом я засыпаю в ванне с запертой дверью и включенным светом.

Я лежу в ванне и решаю выбраться отсюда утром, пока все еще спят. Я уйду до восхода. Я убеждаю себя, что ничем помочь Мишель не смогу. Я не могу отвечать за других людей. Я за себя-то едва могу отвечать.

Файн стоит на кухонном столе в своей кастрюле, но он так взволнован, я боюсь, уж не случился ли у него шок. Слишком много изменений для одного дня. Это вредно для здоровья.

* * *

Я просыпаюсь от стука – Хизер колотит в дверь ванной.

– Слышь, ты, задница, мне надо, – кричит она, а я продираю глаза, ощущая приток адреналина в кровь.

– Воспользуйся другой, – кричу я в ответ. Я дезориентирована, голос у меня дрожит. Солнце уже высоко на черепице. Я проспала.

– Мне нужна эта, – кричит она.

Она не перестанет молотить в дверь, пока я не открою ей.

– Ты фрик, – говорит она, видя мои одеяло и подушку в ванне.

Я выглядываю в окно. За стеклом все спокойно, всего лишь несколько птичек. Солнечный свет – настоящее жидкое золото. Над поверхностью подогретой воды в бассейне поднимается парок. Бежать поздновато.

Я спускаюсь по лестнице, иду по прохладному утреннему воздуху в дом. Внутри кухни из песчаника островок черного мрамора, наполненный тарелками с фруктами, рогаликами, сливочным сыром. Как бы там ни было, Мэрилин ничего не может с этим поделать, она вынуждена исполнять роль хозяйки.

– У меня нет склонности к невежливости, – говорит она с лестницы. А я ее и не заметила там. – Бери тарелку. Снаружи есть чай с кофе.

Мы садимся на улице за деревянный стол под крышей, прикрепленной к одной из стен дома. Пластмассовые пузыри с камерами наблюдения висят на углах крыши, на всех окнах охранная сигнализация. На краю двора стоят два гиганта в тренировочных костюмах.

– Ну вот, – говорит она. – Я выпила свою вторую чашку кофе. Скажи мне, почему ты думаешь, что все хотят нас убить.

– Мне пора уходить, Мэрилин, – говорю я. – Отсюда можно выйти через какую-нибудь заднюю калитку?

– Ты думаешь, я Джеймс Бонд? – спрашивает она. – Поговори со мной, и я тебя попозже выпущу через парадный въезд.

Я рассказываю ей, что происходит, про мою книгу умалчиваю. В середине нашего разговора приплывает Хизер, потом гребет в сторону кухни, потом появляется с горящей сигаретой в зубах. Мэрилин просит ее сесть подальше, пока не закончит курить, и морщится, когда Хизер бросает бычок в бассейн.

– Мне нужно уходить, – говорю я. – Вы все в безопасности – Дани задержана, Джулия под защитой, но мне нужно уходить.

Я молюсь, чтобы она не вспомнила про Мишель.

– Боженька не деревяшка, – говорит Хизер. – Кто нашел, тот и владей.

– Я с утра сделала несколько звонков и говорила с моим адвокатом, – сообщает Мэрилин. – Он там разговаривал с кем-то в офисе шерифа, и этот человек сказал ему, что Дани в безопасности, арестовывать их в течение нескольких дней пока не собираются, так что она и Мишель могут отправляться домой, как только судья заслушает ее прошение. Джулия в больнице, и у ее двери дежурит охранник. Вы обе, вероятно, получите ордера, выпущенные сегодня утром, так что после завтрака вам нужно побыстрее собраться, а я вызову вам такси. Денег у вас хватит?

– Я так и знала, что ты мне все испортишь! – рычит на меня Хизер.

Тут уж и я не могу сдержаться.