Кривое зеркало (СИ) - Ершова Алена

В группе про их совместную с Дашей работу не знали, зато судачили на каждом углу, что они пара. Захомутала, мол, приезжая девка жениха такого. Ребята не старались развеять слухи. Обоим так было удобно. Даша после разочарования с Захаром вообще отношений не хотела, а Миша, кажется, к своим двадцати четырем нагулялся по самые уши, а может, просто не считал необходимым за каждой юбкой бегать.

- Слушай, а может, стенд создадим того, что мы из кошек вынимаем да в коридоре повесим, - Дарья внимательно рассматривала пластмассовую катану от лего, длиной сантиметров семь, и прикидывала, каким местом думала кошка, когда ее глотала.

- Боюсь, отец не оценит, скажет, что придется откачивать не только животных, но и их хозяев.

- А по мне, так посидят в очереди, посмотрят на все эти иголки, булавки, игрушки и внимательнее будут.

- Дождик.

- Что дождик? – не поняла Даша.

- Ближе к новому году дождик от елок пойдет. Кто-то целиком глотает, у кого кусочек изо рта торчит. А некоторые даже в туалет успевают сходить, прежде чем хозяева заметят, вот бегают с двух сторон нарядные. У нас как первые клиенты с дождиком появляются, значит, пора клинику к празднику наряжать.

Даша прыснула.

- Жуть какая! Надеюсь, не тем, что достали?! А если серьезно, что там, в голове, должно у котейки твориться, чтобы всякую дрянь в рот брать?

Миша порылся в холодильнике, выудил яблоко, разломал его пополам и протянул коллеге. Оба захрустели, наслаждаясь минутами покоя.

- Да собаки не лучше. Чего они только не жрут! Пакеты, носки, игрушки. Нам как-то раз одного дога привезли с непроходимостью, так мы из него всякого добра два лотка вынули: от махрового полотенца до черных чулок в сетку.

Только договорить успел, как в комнату влетела регистратор Софья.

- Михаил Юрьевич! Там добермана привезли с теннисным мячом, а у Юрия Олеговича кастрация! Я сказала надеть намордник, а хозяйка меня матом послала.

Михаил разбираться не стал, тем более с Софьиной манерой изъясняться - это пустая трата времени. Выскочил в коридор. Дарья следом, лишь дернула из коробки перчатки.

В коридоре, на полу, лежал и хрипел огромный черный пес.  Рядом на том же полу сидела с совершенно безумными глазами хозяйка. Она увидела врача, подскочила.

- Мы в парке играли. Так всегда делали. Я кидаю, он приносит. Никогда проблем не было. Тут кинула, а он убежал и не возвращается. Зову, зову, не идет. Пошла искать, нашла, а он хрипит и глаза закатывает. Я его в машину и сюда.

«Дотащила-то как! В собаке веса - килограммов сорок», - Даша смотрела на Михаила, попытавшегося поднять пса за брюшину и вытолкнуть мяч, но передние лапы собаку уже не держали, а глаза начали мутнеть.

- Даша, я пасть держу, а ты доставай, - Миша схватил челюсти и максимально широко их раздвинул.

Прилетела и осталась на периферии мысль: «Не затолкать бы глубже». Дарья отбросила ее за ненадобностью и полезла в пасть. Мяч поддался не сразу, скорее всего, собаке было очень больно, ибо засел он глубоко, а синтетический ворс раздражал глотку, и поддеть его можно было только пальцами. Хорошо еще рука небольшая, пальцы ловкие, потому и справилась.

- Есть! – или сказать это следовало позже, или Миша не удержал брыкающегося пса, почувствовавшего болезненное вмешательство, но не успела Дарья забрать руку, как мощная челюсть сомкнулась на предплечье. От боли и обиды брызнули слезы. Нет, она не кричала. Кажется. Только вдыхала, выдохнуть не получалось.

- Фу! – заорала хозяйка. – Бендер, нельзя!

Но пес и так понял, что натворил, разжал тиски и попытался прижать породистые уши. Даша отметила, что рука не болит, вот совсем. И голоса отдаляются, словно она в воду нырнула. Матерился Миша, зачем-то ревела Софья, хозяйка добермана опустила голову. «Правая, - сквозь общую какофонию пробралась мысль, - лекции писать будет неудобно».

В нос ударил мерзкий запах нашатыря. Дарья дернула головой.

- Встать, говорю, можешь? – Михаил смотрел серьезно, скулы его напряглись.

- Да, - Даша постаралась подняться, ее пошатнуло, но парень придержал, - со мной все в порядке, - постаралась она успокоить друга.

- Вижу, пойдем.

- Куда?

- Обработать и на рентген.

Кость не задело. Шить Михаил не стал - оказалось, нельзя: гноиться будет. Наложил полуспиртовую повязку с фурацилином, дал обезболивающее, сделал прививки от бешенства и столбняка, благо препараты имелись.

- Тебя домой отвезти? – спросил он после всех манипуляций.

- Давай я здесь посплю, а вечером отвезешь? – ехать в квартиру к брюзжащей бабульке не хотелось.

- Хорошо, - Миша накрыл девушку пледом и вышел из комнаты отдыха. Его ожидал разговор с отцом.

***

Даше дали выходной, и прописали антибиотики, и в институт посоветовали не ходить, а вот на перевязки - да. Сделала она все ровным счетом наоборот. На пары пошла, подумаешь - писать нельзя. Зато слушать и отвечать можно, а вот повязки сама меняла, отчего Миша в понедельник встречал ее с совершенно кислой миной.

- Отец накрутил хвост мне, а я сейчас тебе его оторву, честное слово! Тебя старших слушаться не учили? – рычал он, разматывая бинт.

- Мое детство под группу «Кино» прошло, о каком послушании может идти речь? Да и нормально все, я следила.

- Следила она…

Но рана и впрямь была лишь едва красной и вполне сухой.

- Открытым способом теперь пусть заживает. Тебя отец видеть хотел.

Даша вздохнула: раз хотел, значит, надо идти. И надеяться, что не уволит.

Юрий Олегович был под стать ноябрьскому небу. Хмурый, холодный. Сидел, заполнял истории болезни пациентов. Даром, что хвостатые, а бумажной (точнее электронной) работы требуют ничуть не меньше, чем их хозяева. Даша постучалась и просочилась в кабинет. Здесь она раньше не была. Награды, дипломы, фотографии – все это висело в коридоре. Тут лишь голые стены, бонсай на подоконнике, декоративный фонтан, который подарить-то подарили, а объяснить, на кой он нужен новому владельцу, забыли. Теперь стоит, бедненький, даже к розетке не подключен. Электронные часы и тонкий ноутбук на столе – вот и вся красота.

- Садитесь, Дарья. Человек я прямой, вокруг да около ходить не умею. Поэтому говорю сразу и напрямик…

У Даши от этого вступления засосало под ложечкой. Новую работу искать не хотелось. Мысленно посчитала, сколько правил они с Михаилом нарушили, и решила, что на одно увольнение вполне хватит. Хотя собака-то жива, а победителей не судят. С другой стороны, если эти победители проблемные и потом на них лекарство от столбняка трать да на вынужденный прогул глаза закрывай, то очень даже и судят. Миша-то он свой, родной. Его поругали, и будет, а вот от дурочки с другого конца света можно и избавиться.

- …Мне очень жаль, что вам пришлось это пережить. И если вы пожелаете все оформить как травму на рабочем месте, то я препятствовать не буду. Совсем наоборот.

Дарья моргнула. Кажется, пока она себя накручивала, упустила что-то важное. Какая травма на рабочем месте? Укус что ли?

Молчание означало, что от нее ждали ответа. «Там что выплаты какие-то дополнительные? А смысл? Мало того, что бумажной волокиты куча, да еще Мишу подставлять».

- Я акты подготовил, объяснения со всех взял, остались только ваши подписи.

«Что за чушь?!»

- Юрий Олегович, я не понимаю, о чем вы, - Даша хлопнула глазками, потом вспомнила, что, к сожалению, ни разу не блондинка, и решила пояснить:

- Какая травма, на каком рабочем месте? Кто вам глупость такую сказал?! Совершенно обычный бытовой порез, притом настолько не существенный, что я даже в травмпункт не обращалась. Просто болезненный, потому мне Михаил Юрьевич отгул в пятницу дал.

Хозяин ветклиники откинулся на спинку кресла.

- А акты?

Бумаги были разорваны на четыре части.

- Какие акты?

- Зачем вам это, Дарья? Я при трудоустройстве страхую всех сотрудников. Если вы таким образом надеетесь на дополнительное внимание Михаила, то совершенно зря: у него по отношению ко всему, кроме работы, ветер в голове.