Тени чёрного пламени - Алексей Колентьев

– Но ведь сильно похоже: люди стреляли друг в друга, значит, были под воздействием.

И тут с настырным сержантом не поспоришь. Однако есть кое-какие обстоятельства, которые меня смущают. Люди действительно палили друг в друга, но не сразу. Мозгоед работает по принципу замещения образов: был напротив тебя Вася Пупкин – и оп, вместо него трехглавый ящер. Это несложная галлюцинация, и все. Она работает только с эффектом подавления воли, человек, одурманенный мозгоедом, плохо соображает. А тут люди видели нечто, координировали свои действия, пока их кто-то не запутал. Но действовал этот некто иначе. Быстрее, я бы сказал.

– Похоже на то, однако не обязательно.

– Значит, маскировка?

И тут мне вспомнилось виденное сразу после толчков нечто. Это, несомненно, мог быть и мираж, морок. Тогда этим, а не галлюцинациями можно объяснить результат перестрелки. Люди видели врага, он был реален. А что, если эта тварь неуязвима для обычного оружия или может быть уязвима не целиком? Он караулит случайных попутчиков, ждет, пока они расположатся в здании, и затем нападает. Но тогда почему мы все еще живы? Вероятнее всего, столкновение миров напугало существо, согнав его с насиженного места, и только поэтому наше знакомство пока не состоялось.

– Хватит копаться, лошади сходят сума, Никола с Петрей их еле сдерживают!

Голос вклинившегося в наш разговор Семена прозвучал излишне резко, хотя в данном случае я его понимаю. Мы оборвали разговор и спустились в вестибюль, но было уже поздно. Я шел последним и поэтому оказался отброшенным в сторону, перелетев через перила. Землю снова потряс сильнейший удар, с потолка посыпались солидные куски штукатурки, а стены пошли большими трещинами. Стекла фасада лопнули как по сигналу, воздух сотрясался от низкочастотного рева неизвестной природы. Ни одно существо в мире не издает таких звуков, поэтому сознание отказывалось воспринять их как нечто исторгнутое чем-то живым. Рев сопровождался ударной волной такой силы, что людей раскидало по всему вестибюлю в радиусе пяти метров. Нам всем повезло, что шлемов так никто и не снял, лично мне на голову свалился солидный кусок штукатурки, и, будь я с непокрытой головой, в ней появилась бы еще одна лишняя дыра.

– Что за херня, откуда этот звук?!

Гуревич и Стах уже стояли на ногах, а в эфире матерился Семен. Обоз был в относительной безопасности, ибо по какому-то счастливому совпадению проводнику удалось инстинктивно выбрать безопасное место для стоянки. Альфовец с охранником плохо соображали, поэтому отвечать пришлось мне.

Собравшись с силами и сглатывая кровавую слюну, я сказал на общей частоте:

– Это нападение, стойте за домом.

– Солдат?! Это ты?! Где остальные?! Что за?..

Объяснять особо некогда, если я правильно все понял, тварь вышла из засады несколько раньше. Подрыв его растормошил, заставил обнаружить себя. Однако теперь все зависит от того, верны ли другие мои догадки.

– Времени нет, водила! Слушай меня, Семен… Слушай внимательно.

– Говори.

– Это какая-то воздушная тварь… часть ее невидима или вроде того. Если увидите нечто… короче, доставайте ножи, нельзя стрелять в то, что окажется рядом с вами.

– А как?..

Рев снова повторился, и на этот раз источник сместился влево, звук стал отчетливее. Значит, неизвестное сообщение все же оказалось предупреждением. Это тот самый Ловец. Нужно попытаться отвлечь внимание, дать каравану возможность выйти за пределы комплекса.

Прервав вопросы водилы, я почти крикнул в эфир:

– Да не знаю я! Просто делай, как говорю, и, может быть, останешься цел!

Я подбежал к все еще стоящим на месте напарникам и, притянув их к себе, не включая рации, стал объяснять:

– Эту тварь действительно зовут Ловцом. Сообщение было со смыслом.

Гуревич дернулся было в сторону, но на этот раз я деликатничать не стал, время поджимает. Решать нужно быстро, от скорости сейчас очень много зависит.

Снова прижавшись лбом к шлему сержанта, я продолжил:

– Взрыв его вспугнул, сейчас оно идет к комплексу. Тварь нужно отвлечь, Ловец не знает, где мы и сколько нас. Похоже, тварь не зрячая, он ориентируется на звук.

Гуревич перестал вырываться, и на этот раз его хватило на еще один дельный вопрос, хотя выбор и так был очевиден для всех:

– Его нужно отвлечь, чтобы вывести обоз, так?

Само собой, это так. И есть по крайней мере четверо, кому этого делать нельзя. Нельзя Семену, поскольку он у нас проводник, нельзя фельдшерице и коноводам по очевидным причинам. Нельзя Гуревичу, ведь он у нас главный. С остальными есть вопросы, но про себя я решил, что их тоже тут быть не должно. В таком деле важен фактор времени и опыт. Даже если поставить любого из охранников вместо меня, ничем серьезным они Ловца не привлекут, а у меня еще и подствольник с четырьмя выстрелами и до фига патронов к автомату. Плюс по старому обычаю нужно попробовать сквитаться с этой штукой. Ивана я ему не прощу, раз уж довелось встретиться.

– Сержант, сейчас ты мне приказать не сможешь, я иду добровольно.

– А с…

– И со мной больше никто не идет, надеюсь, это ясно?

Маска не дает возможности рассмотреть выражения лица, скрадывает интонацию голоса, но примерную гамму чувств я мог себе представить. Парень колебался, как любой начинающий руководитель, он все еще не изжил в себе рядового исполнителя. Решимости ему придало новое сотрясение здания и повторившийся протяжный вой.

– Хорошо, мы идем к обозу.

– Ты принял верное решение, сержант.

– Но…

– Движение начнете по моей команде или в тот момент, как услышите пятый по счету взрыв. Иди, сержант, время и так уже не на нашей стороне!

Когда Гуревич и Стах скрылись в задних комнатах вестибюля, чтобы выбраться уже с другой стороны здания через окно, я снова поднялся по лестнице на второй этаж и снарядил подствольник. Снова все вокруг затянуло легкой дымкой тумана, но сильно видимости это не ухудшило. Земля снова мелко затряслась, и окрестности огласил еще один мощный акустический удар. Я нырнул под прикрытие широкого окна, зиявшего оскалом стеклянных осколков. А когда снова вынырнул обратно, то без помех смог разглядеть этого самого Ловца. Существо парило в пятнадцати метрах над землей и по внешнему виду более всего напоминало осьминога. Только у этого было десятка два длиннейших щупалец и кожа постоянно меняла окраску с бледно-серого до почти прозрачного состояния. Видимо, в тот, первый раз взрыв тварь всполошил, и она, скинув маскировку, показалась во всей красе, пусть и на короткое мгновение. Не отрывая глаз от силуэта медленно плывущего к КПП Ловца, я вынул монокуляр и измерил расстояние до цели. Сто девяносто пять метров. Пока это еще далеко для уверенного выстрела. Если это зверь, то он, несомненно, идет к тому месту, которое привык считать своей главной кормушкой. Так не годится, его непременно нужно отвлечь от здания и дать обозу выйти. Но сразу этого делать не стоит, нужна игра.

И я уже вскинул автомат, чтобы выбить несколько очков по ростовой фигуре, когда в наушнике вдруг послышался тихий шепот:

– Предупреждение было для всех, беги!

Сигнал шел на выделенной частоте, которую я оставлял только для своих артельщиков, в обозе о ней никто не знал. Или нет?

Стараясь не терять из виду цель, я ответил, стараясь сохранить ровный безразличный тон:

– Ловец услышит обоз, я не могу уйти.

Неизвестный откликнулся почти сразу, и я не мог отделаться от чувства, что голос мне очень знаком. Только по какой-то непонятной причине сознание отказывалось мне помогать. Я слышал его раньше, знал владельца, но…

– Твой бой впереди, Антон. Сейчас ты должен уйти, прошу тебя!

Мало кто знает, каких усилий это мне стоило, но я заблокировал этот канал и вновь прицелился в Ловца. АЕК – машинка очень точная, поэтому первое время пришлось очень серьезно привыкать к его поведению в работе. Если бы у меня был обычный «калаш», то логично было вести только одиночный огонь. Двести метров – это серьезная дистанция для открытого прицела, тем более если в руках у тебя автомат. Но ковровские оружейники сотворили настоящее чудо. При стрельбе с отсечкой, когда огонь ведется короткими очередями по три выстрела, разброс у моего «ковруши» на такой дистанции размером с пятирублевую монету. Поэтому даже такая серьезная туша, как этот воздушный осьминог, получит серьезный повод для беспокойства.

Та-та-дах!

В пустом здании эхо выстрелов прозвучало необычно глухо и безжизненно. Приклад мягко вжался в плечо, прицел даже не ворохнулся. Три тяжелые пули седьмого калибра ушли к цели, и в следующие несколько мгновений ничего не происходило. И вдруг туша дернулась, словно налетев на какую-то преграду. Почти одновременно раздался дикий рев, и Ловец неровными рывками поплыл в сторону главного здания, удвоив скорость. В глазах потемнело от навалившейся перегрузки, сам воздух вокруг стал тяжелым и почти не проходил в легкие. С трудом превозмогая боль, я побежал в противоположный конец коридора, чтобы сменить позицию. Расчет был на то, чтобы разозлить существо, заставить следовать за собой. В одном моя догадка подтвердилась: Ловец либо был полностью слеп, либо видел очень скверно. Сейчас он шел на звук, подминая под себя иссохшие тополя лесопосадок вдоль дороги, ведущей к КПП. Вот еще один рваный скачок серой туши, и открытые настежь ворота влетели внутрь вместе с обломками бетонного забора, к которому крепились. Видимо, вес у твари не маленький, на уровне полуторатонного грузовика, точно. Длинный ворох полупрозрачных щупальцев был уже у входа в вестибюль, а брюхо «осьминога» почти что тащилось по земле. Словно бы опомнившись, Ловец набрал высоту и теперь парил на уровне третьего этажа.