Свет без тени - Дзюнъити Ватанабэ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Подойду», – решилась Норико и осторожно сняла трубку.
– Алло! Алло! – раздался в комнате женский голос. По второму «алло» Норико поняла, что говорит очень молодая женщина. – Это Микико.
«Микико…» – беззвучно повторила Норико.
– Сэнсэй, это вы?
Норико подумала, что где-то слышала этот голос раньше.
– Алло. Что такое?.. Алло! Сэнсэй! Странно… Норико, затаив дыхание, медленно положила трубку на рычаг. В комнате снова повисла тишина. Присев рядом с телефоном, Норико попыталась вспомнить, кому принадлежит загадочный голос. Да, она уверена, что уже слышала его. Но где? Среди медсестер не было ни одной по имени Микико. Однако голос постороннего, не работающего в клинике человека не мог показаться бы ей знакомым…
Со смутным чувством неудовлетворенности Норико вернулась к шкафу. Рентгеновские снимки в беспорядке валялись на татами. Норико сложила их в пакеты и засунула в картонный ящик. Сверху уложила упавшие книги, поставила ящик на место и задвинула створки.
Когда Норико поднялась с колен, в дверь позвонили. Она посмотрела в глазок: в коридоре стоял Наоэ. Со вздохом облегчения она распахнула дверь.
– Как вы быстро!
– Я на машине.
– Ну, что там Ханадзё-сан?
– Небольшое кровотечение.
– Как она сейчас?
– Поставили капельницу. Впрочем, ничего серьезного. Наоэ вдруг заметил в руках Норико тряпку.
– А это что такое?
– Наводила порядок, вытирала пыль.
Снимая пальто, Наоэ недовольно посмотрел на Норико.
– Зачем? Совершенно ненужная затея!
– Но было столько пыли, – возразила Норико. Ей стало обидно – она ползала на коленях по всей квартире – а он!.. – На книжных полках и в шкафу вообще сто лет никто не убирал!
– В шкафу? – Наоэ метнул на Норико острый взгляд. – Ты что, открывала шкаф?
– А как же иначе? Надо же было вытереть дверцы… Наоэ бросился к шкафу и раздвинул фусума. Внутри все лежало точно так же, как всегда: на верхней полке – постельные принадлежности, на нижней – кипа журналов.
– Ты копалась здесь?
– Только протерла дно…
– Ничего не трогала?
В голосе Наоэ было столько злости, что Норико лишь робко покачала головой.
– Точно?
– Да.
Наоэ еще раз с сомнением оглядел содержимое шкафа и задвинул створки.
– Здесь лежат очень важные материалы. Они необходимы мне для работы. Их нельзя трогать, даже когда вытираешь пыль.
– А я ничего и не трогала.
Это, конечно, было не совсем правда – она уронила стопку книг, разглядывала рентгеновские снимки, но потом ведь аккуратно положила все на место. Однако Наоэ был рассержен не на шутку. Норико впервые видела его таким. У нее мелькнула тревожная догадка: она нарушила какое-то табу, увидела что-то, не предназначавшееся для чужих глаз. Ей стало страшно.
– Впредь не смей заниматься этим без меня!
– Хорошо, – кротко кивнула она.
– Дай мне кимоно.
Голос Наоэ наконец зазвучал по-обычному ровно. Он расстегнул пиджак. Норико сняла висевшее на плечиках авасэ[13] и подала его Наоэ – как подала бы мужу кимоно любая японка.
– Поужинаем?
– Угу, – буркнул Наоэ, но тут же, вероятно что-то припомнив, передумал. – Хотя нет, извини, сегодня тебе придется поехать к себе.
– Прямо сейчас?
– Да.
– А ужин? – Обойдусь.
– К вам кто-нибудь должен прийти?
– Н-нет…
– Вы еще на меня сердитесь?
– Просто хочу побыть один.
После столь исчерпывающего ответа Норико нечего было сказать. Она никак не ожидала подобного поворота. Может, что-то случилось в клинике? Или он действительно рассердился на нее за эту уборку? Гадать можно было сколько угодно, но истинную причину все равно не узнать – он всегда поступает, как ему вздумается.
Норико внезапно разозлилась.
– Хорошо, я ухожу. Суси я положила вон там. – Но она все-таки не решилась выказать свою злость открыто. – До свидания.
Она надеялась, что Наоэ хотя бы словечко скажет ей на прощание, но он молча сидел на диване.
– Пока вас не было, кто-то звонил.
– Кто?
– Женский голос. Какая-то Микико. Наоэ не реагировал.
– Я сказала, что вы вышли, и повесила трубку.
Последнее Норико, конечно, присочинила. Подействовали ее слова на Наоэ или нет, было непонятно: он по-прежнему сидел, обхватив себя руками за плечи и глядя в пространство.
– Возможно, она позвонит еще раз.
С силой хлопнув дверью, Норико вышла в коридор.
На другой день с самого утра шел дождь. Норико, переживая вчерашнюю размолвку с Наоэ, спала плохо. Когда она с опухшим лицом пришла в клинику, в комнате медсестер оживленно обсуждали случившееся с Дзюнко Ханадзё.
– Что было – ужас!
Дежурившая ночью Юрико Миякава оказалась в центре внимания и от этого слегка важничала.
– Репортеров налетело! Они рвутся – а их не пускают.
– Как же они пронюхали?
– Она ведь потеряла сознание прямо на пресс-конференции. Кто-то проговорился, что ее везут сюда, и репортеры тут как тут. Просто ужас! Вот вам и «Сезон бабочек»!
Одна из популярных песенок репертуара Дзюнко называлась «Сезон бабочек». Весной телекомпания решила поставить одноименную пьесу, и вчера вечером Дзюнко должна была на пресс-конференции обменяться рукопожатием с артистом, исполнявшим главную роль, а потом ответить на вопросы женского еженедельника.
– Прямо посреди пресс-конференции?!
– Импресарио, Ооба-сан, рассказывал, что вначале Дзюнко прямо вся побелела, но еще держалась, а потом улыбнулась этому артисту, вот так! – Юрико ослепительно улыбается. – И тут как вскрикнет – и упала!
Юрико не просто рассказывает – она играет. Получается весьма правдоподобно.
– Вокруг – фоторепортеров!.. Актер-то уже приготовился ей руку пожать. А тут прямо остолбенел. И тоже закричал.
– Значит, их так и не сфотографировали?
– Как это не сфотографировали?! В такие моменты – только успевай снимать – все будет мало… Ханадзё Дзюнко в свете юпитеров!.. Знаменитая певица улыбается… Ханадзё Дзюнко везут в клинику!
– Значит, она крепилась, крепилась, а потом все же упала, да?
– Прямо на пол? – жадно спрашивает другая медсестра.
Женщины обожают всякие скандальные истории, особенно когда они не касаются их самих.
– Да, на пол. Но ее сразу подняли и уложили на диван.
– Это случилось в холле?
– Нет. Специально для пресс-конференции в гостинице отвели какую-то большую комнату, там все и произошло.
– А как она была одета?
– О-о! Это что-то потрясающее! Представляете, на шелковом чехле – ярко-желтое шифоновое платье, а на нем бабочка, красная с синим. Вот здесь. – Юрико обеими руками рисует круг у себя на подоле. – Огромная такая бабочка с раскрытыми крыльями. В общем, фантастика. Никогда не видела ничего подобного.
