Тайны Палм-Бич - Роксана Пулитцер

Спенсер продолжал плавать, прислушиваясь к приятным ощущениям, разливающимся по всему телу, мышцам и нервам. Никогда он не чувствовал себя таким бодрым и физически активным. Даже во время самых лучших сексуальных забав, какие он только мог припомнить. Впрочем, в этом и заключалась проблема. Не так-то много забав он мог вспомнить. Большей частью все происходило в пьяном угаре или под воздействием наркотиков. Он попытался вспомнить хоть немногое из того, что было в последний раз, но не смог.

Легкий бриз нарушил гладь воды, словно пальцами прошелся по коже Спенсера. Отныне все будет по-другому. Спенсер подумал о Мег. Он хотел быть с ней в полном сознании, не желая терять ее хотя бы на одну минуту. Он определенно знал, что теперь будет все иначе.

– Tesoro!

Это слово ворвалось в сон Эштон. Скорее всего это был даже не сон, а возвращение к прежнему состоянию. Она и Хэнк снова занимались любовью. Эштон ощущала прикосновение его рук к своему телу, мощь и силу его желания.

– Прости меня, tesoro!

Эштон открыла глаза. Сон, в котором она видела Хэнка, исчез. Перед ней на краю кровати сидел Алессандро и держал ее руки в своих.

– Что? – спросила Эштон. Она не сопротивлялась. Ей было трудно вернуться к реальности.

– Прости, что я не пришел на твой день рождения вчера вечером. Случилось непредвиденное.

Это было его обычное извинение. Он сидел перед ней с самоуверенной улыбкой и ожидал ее обычной реакции: где он пропадал и в чем заключалось это непредвиденное, ибо он унизил ее в глазах многих людей, и как он мог это сделать?

Эштон приподнялась на кровати и оперлась спиной о подушки.

– Конечно, дорогой. Не стоит об этом беспокоиться.

Она увидела выражение лица Алессандро и поняла, что за время их супружеской жизни она второй раз повергла его в изумление.

– Я пытался вырваться. Честное слово! Но эта оказалось невозможным.

– Ты мой бедняжка!

– Я пытался прилететь вовремя, но забарахлил мотор самолета. Думаю, нам нужен новый. – В голосе его послышалось раздражение.

– Ммм, – промычала Эштон и неожиданно для себя потянулась и улыбнулась.

– Я был на Багамах, – с неким вызовом проговорил он.

На сей раз Эштон даже не стала утруждать себя ответом. Она просто спустила ноги на пол и встала с кровати. Она спала нагой, и сейчас стояла перед Алессандро, чувствуя на себе его взгляд. Подняв руки, она снова потянулась. Груди ее приподнялись, талия удлинилась, а взгляд Алессандро стал еще более заинтересованным.

– Ты очень хорошо выглядишь сегодня.

– Я в отличном настроении, – почти пропела она.

Алессандро наблюдал за ней, прищурившись.

– Выходит, ты нисколько не скучала по мне.

Эштон опустила руки.

– Ну как же, дорогой. Я страшно тосковала по тебе. Я была в полном унынии.

Он встал, обошел кровать и приблизился к ней.

– Сарказм тебе не идет, tesoro.

Эштон улыбнулась:

– Очень забавно, потому что, если судить по тому, как ты смотришь на меня, я готова поклясться: мне это очень даже идет.

Он схватил ее за руки и притянул к себе. Поцелуй был жестким и грубым.

Эштон вырвалась из его объятий.

– Не сейчас, дорогой, – бросила она на ходу через плечо, направляясь к ванной. – Право, я не в настроении.

Он двинулся за ней. Алессандро сам не знал, хочет он ее ударить или тут же трахнуть. Он подскочил к двери ванной, когда Эштон уже повернула ручку изнутри. Алессандро поднял было руку, чтобы забарабанить в дверь, но вдруг остановился. Он не унизится до этого.

Некоторое время граф молча смотрел на запертую дверь. Никогда раньше Эштон не вела себя столь странно. Да, она запиралась, но делала это от ярости и отчаяния и как бы приглашала его ломиться в дверь. Сейчас же она сделала это просто для того, чтобы отделаться от него. Она не могла так поступить! Не могла откровенно демонстрировать, будто он ничего для нее не значит. Он, граф Монтеверди! Человек, который дал ей титул и облагородил ее нахапанные деньги, придал им законность и сделал все, чтобы превратить зеленую американскую девчонку в безупречную светскую даму с безупречным вкусом.

Алессандро в сердцах выругался и, повернувшись, направился через гардеробную в свою спальню, шумно захлопнув за собой дверь. Он чувствовал себя так, словно пересекал не две-три комнаты, а супружеский Рубикон. С этого момента между ними началась открытая война.

Мег никогда не опаздывала на съемки, и на следующее после дня рождения Эштон утро она подъехала к дому Меррита Кенделла на целых десять минут раньше. По договоренности она должна была сфотографировать самого Меррита и его жену. Мег отлично знала, что Меррит Кенделл весьма дорожит своим временем.

Брат графини Монтеверди жил в особняке с окнами в мавританском стиле и романтическим на испанский манер фасадом. Мег задержалась, чтобы сделать снимок.

Дворецкий сказал, что мистер Кенделл вскоре появится, а миссис Кенделл ожидает ее в солярии. Он проводил Мег через большой зал с терракотовым полом в помещение, которое напоминало скорее сад, нежели солярий. Здесь буйно цвели гибискусы и бугенвиллей. Посередине солярия рассыпал свои брызги небольшой фонтан. Кимберли Кенделл, в бриджах для верховой езды, в шелковой рубашке и галстуке, сидела в шезлонге и читала вслух светловолосому ребенку. Увидев, что дворецкий ввел в комнату Мег, она оторвалась от книги и положила руку на голову мальчику.

– Я – Кимберли Кенделл, но, пожалуйста, зовите меня Кики. Меня все так зовут. А вы Меган Макдермот. Я видела вас вчера на вечере, но нам не удалось поговорить. Эштон мне много рассказывала о вас. Располагайтесь поудобнее. Где хотите. – Она обвела рукой комнату, уставленную бамбуковой мебелью. – Я через минуту буду к вашим услугам, а сейчас нам надо закончить с доктором Сессом. Доктор Сесс у нас на первом месте.

Мальчик поднял глаза на Мег.

– Вам нравится доктор Сесс? – требовательно спросил он.

– Я восхищаюсь им.

Мальчик кивнул.

– Вы можете остаться, – сказал он, снова поворачиваясь к книжке. – Читай, мама.

Кимберли продолжила чтение, а Мег села в одно из кресел и стала распаковывать сумку с фотокамерой. Подняв глаза, она обратила внимание на то, как живописно падал свет на белокурые волосы женщины и мальчика. Она поднесла камеру к глазам. Это движение боковым зрением уловила Кики и мгновенно оторвалась от книги.

– Нет! – Она вскочила на ноги и встала перед Мег, загораживая мальчика своим телом. – Никаких снимков детей!

Мег отвела камеру и села, не сводя взгляда с Кики. Глаза женщины были широко открыты, в них читалась настороженность. Кики напряглась – казалось, она готова была прыгнуть.