Заговор в Насцензе (ЛП) - Брайсленд В.

— Нет ничего плохого в симпатии девушки к тебе, — добавила Эмилия, подумав. — Или в симпатии парня. Я польщена, Вентимилла, но ты на четыре…

— На четыре года младше. Да, знаю, — ему хватило. Он повернулся и опустился, чтобы плеснуть воды в лицо. Вода была почти ледяной, особенно на пылающем лице. — Я буду теперь вспоминать это каждый раз, глядя на тебя. О, прости, я не буду на тебя смотреть.

— Это одна пятая моей жизни, малец.

Он встал и прошел мимо нее.

— Как ты и сказала, через тридцать лет разница не будет заметна. Это не важно, — он склонился и схватил ее рюкзак. — Я больше не буду ничего говорить, и ты не должна была узнать. Идемте, ваше высочество.

— Прости, — сказал принц искренне. Он добавил бодрее. — Я еще не видел, как влюбленные ссорятся, хотя читал об этом в книгах.

— Мы не влюбленные, — сказали хором Эмилия и Петро. Не было ясно, кто говорил решительнее. — Что ты делаешь? — Эмилия попыталась поймать Петро с ее сумкой.

Было поздно. Он уже миновал ручей и пошел на восток.

— Несу твою сумку, чтобы твое плечо отдохнуло, — рявкнул он и добавил, не дав ей возразить. — Я не проявляю так симпатию к тебе. Дело не в этом. Я делаю это, чтобы ты не страдала. Так делает джентльмен для леди. Уверен, так делает один страж для другого. Хорошо? Есть возражения? Идем, ваше высочество. Вперед.

— Нет возражений, — сдавленно ответила Эмилия. Через миг, надев плащ, она догнала его и шепнула. — Спасибо.

Они долго не говорили. Вико нарушил тишину:

— Мой дядя говорил в письме, что с влюбленными нужно обходиться, как с охотничьим псом — твердой рукой и властью, не давая спуску.

Эмилия и Петро снова хором прорычали:

— Мы не влюбленные, — они помрачнели, несли свое бремя — рюкзак и не только — и шли дальше.

17

Сестра, зачем тебе новости? Я не должен ничего сообщать. Ты была награждена за обман с браком и титулом выше, чем мы, рожденные у горничной, могли мечтать. Мальчик — не твоя фарфоровая кукла. Он уже не твой сын.

Он — орудие императора. Забудь о нем, или ты лишишься роскоши.

— Густоф Вернер, шпион, его сестре Клотильде

Первое предупреждение появилось посреди ночи, когда прохладный влажный воздух опустился на лес, принеся облегчение. Даже гул насекомых притих, когда Петро услышал первый хлопок. Хоть он был не таким и громким, звук разбудил его от глубокого сна.

Он ощутил ладонь на груди, не дающую ему сесть. Другая лежала на его губах, чтобы он не говорил. Эмилия, которая сторожила их, не дала ему вскочить на ноги. Петро ощущал ее рядом, сидящую, вытянув ноги. С другой стороны от Петро был маленький принц, все еще спящий после долгой дороги.

Как только она убедилась, что он проснулся и не собирался кричать, Эмилия отпустила его, коснулась плеча Петра и указала на запад. С той стороны, откуда они пришли, казалось, падали звезды, умирая у вершин деревьев. Нет, Петро понял, пока они угасали, что это были следы сциллийской свечи, какие были у стражей.

— Это твой напарник? Жиль? — прошептал он.

Ее лицо вблизи теперь было как насмешка, а не наслаждение. Он пытался радоваться хотя бы знакомому голосу возле уха.

— Это был не наш сигнал, — сказала она.

Он тут же понял. Лоялисты как-то шли за ними и сигналили друг другу. Несколько минут они смотрели на две точки в лесу, свечи вспыхнули и рассеялись.

— Две группы, — сказала Эмилия. — Две группы связываются друг с другом.

— Мне это не нравится, — прошептал он, не мог оторвать взгляда.

— Они не очень близко.

— Мне все еще это не нравится, — сказал он.

— Мы хотя бы знаем, где они. Если они пойдут сюда, будем решать, что делать. Останемся, пока не выясним их стратегию.

Ее решение казалось логичным. Было преимуществом, что они знали, что две группы искали их. С места, где они устроили лагерь на склоне у края леса, они смотрели, как группы шли зигзагами по лесу, посылая вспышки через равные промежутки. Порой искры меняли цвета. Петро подозревал, что у цветов было значение — может, лоялисты нашли их следы. Но как они могли преследовать их троих? Эмилия говорила, что, если бы лоялисты умели выслеживать, Якобучи лучше скрывал бы следы, по которым Петро и Эмилия попали к лагерю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Петро не знал, сколько они сидели там, смотрели на общение преследователей. Они могли отмерять время, сидя во тьме, только по дыханию Вико или своему слабому дыханию. Напряженное биение сердца отсчитывало секунды. Казалось, прошла вечность. Эмилия задремала, опустив голову на его плечо. Петро смотрел на горизонт, выглядывая следующую свечу, так что не отвлекался на тепло или близость.

Наверное, за час до рассвета, когда восточное небо у горизонта стало оранжевым, он разбудил ее.

— Они остановились, — он указал на точку на северо-западе. — Последняя свеча взлетела оттуда, может, в лиге отсюда.

Веки Эмилии были тяжелыми, пока она обдумывала информацию.

— Нам придется пойти туда, — она добавила через миг. — Что думаешь?

Петро не хотел возвращаться к лоялистам, но подозревал, что Эмилия не просто так хотела это сделать.

— Ты страж. Тебе решать.

— Нам нужно узнать, лоялисты ли это. Мы можем проверить, только увидев их, — Эмилия пыталась убедить его или себя? Он не знал точно. — Они меня не видели. Они могут узнать тебя, если они были в Кампобассо в ту ночь.

— Я не пущу тебя одну.

Она протянула руку и костяшками сдвинула его волосы, чтобы они скрыли его лоб и глаза.

— Мы можем как-то изменить твой облик.

— А его высочество? То есть, Вико, — Петро кивнул на мальчика, сжавшегося на боку. Вико выглядел не так строго во сне. Его пальцы подрагивали, губы двигались, словно он бежал куда-то во сне.

— А ты как думаешь?

— Есть идея, — сказал Петро. — Но придется врать, — Эмилия недовольно поджала губы, но подавила свою решимость и кивнула, соглашаясь.

Эмилия умело нанесла за несколько минут грязь на лицо Петро и изменила его одежду, а потом разбудила принца.

— Слушайте, ваше высочество, — сказала она, убедившись, что он проснулся. Петро заметил, что, хоть Эмилии было больно так обращаться к Вико, она хотя бы видела в этом смысл. — У нас есть повод верить, что в лесу убийцы.

Глаза Вико расширились, и Петро невольно вмешался.

— Это страшно, да, но твоему дяде нужно, чтобы ты был смелым солдатом. Как он.

— Да-а, — согласилась Эмилия, не рада слышать, как шпиона описывают как смелого солдата. Ей не нравилось искажать реальность. — Мы оставим тебя одного.

— И ты не будешь выходить из укрытия, — добавил Петро. — Мы оставим тебе воду и еду, а ещё маленький нож для защиты, — Вико просиял от упоминания оружия. Когда Эмилия отдала нож, он принял его серьезно, слово она дала ему Оливковую корону. — Но не играй с ним, — предупредил Петро.

— И не отрежьте себе пальцы, — Эмилия старалась звучать мило. — От потери крови можно умереть. И не выколите глаз.

— Обещай, что не пойдешь бродить сам и никому не сообщишь, что ты тут.

— Выходи только к нам, — предупредила Эмилия.

Может, было слишком рано давать мальчику столько наставлений, потому что он растерялся. Но после пары долгих мгновений, за которые он поглядывал на них, пытаясь все обдумать, он кивнул.

— Понимаю.

Укрытие, которое они выбрали для него, было в кустах олеандра вокруг ствола старого клена. Насекомые съели дерево изнутри, но не тронули почти всю кору, оставив место для мальчика, чтобы забраться внутрь. Кусты прикрывали брешь в дереве.

— Не ешьте с кустов, — посоветовала Эмилия напоследок. — Мы должны вернуться к полудню. Это когда солнце выше всего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Он не будет есть листья ядовитого куста, ты дала ему рыбу и ягоды, — напомнил ей Петро. — Уверен, он знает, что такое полдень. Ему девять. Он не глупый.

— Я буду в порядке, — голос Вико был слабым, а из укрытия доносился тихо. — Только поймайте убийц.