Последний рейс - Владислав Пикуля
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Плюхнувшись на одну из коек, я стал смотреть наверх. Делать было нечего, оставалось только ждать, как сказал офицер, возвращения этого корабля в их родной порт. Изменить сложившуюся ситуацию я не смогу, так что теперь можно просто отдыхать. Видя как другие размещаются, я опять стал думать о своих родных. Теперь у меня даже телефона не имелось, чтобы посмотреть на их фотографии, из-за чего становилось очень грустно. Когда же я смогу до вас добраться, посмотреть в глаза любимой, обнять дочку, услышать их голос? Закрыв глаза, я почувствовал как по щеке поползла одинокая слезинка. Нет, я точно к вам вернусь, чтобы не стояло на моём пути, я должен быть рядом с вами.
Глава 19
Очнулся от того, что меня трясут за плечо. Оказалось я задремал. Вообще после того, как всё это началось, когда упали ядерные бомбы и жизнь моя поменялась, моя психика тоже изменилась. Раньше, даже в таких условиях как на борту научного судна, где проверяется твоя выносливость и сила, как духа так и тела, я был довольно тревожным. Мне всегда казалось, что обязательно должно пойти что-то не так. Я боялся начинать новое дело, например если мне доверяли какое-то дело, но я не знал как его выполнить, то у меня включался страх неудачи. Мне было сложно начать выполнять приказ, а если в итоге всё-таки его выполнял, то обязательно как-то не так, и за это получал нагоняй от капитана или старпома. Однако одновременно с этим, то что умел делать, выполнял на отлично. Из-за этого моя тревожность всегда стояла на высоком уровне, я много чего боялся, но не высоты, спокойно залазил на разные высокие части судна, не воды, спокойно находился с внешней стороны борта, когда его красил, а того, что на меня накричат, унизят или что-то подобное. Поэтому мой организм и сознание всегда находились в, так сказать, тонусе. На подсознательном уровне ожидалась атака, поэтому было сложно успокоиться, сложно отрешиться от всего. Но теперь в таких условиях, когда опасности стало больше, меня несколько раз чуть не убили, стало казаться, что наоборот тревожность стала уменьшаться. Мои мозги как будто прочистились, я стал чётче соображать, стало как-то легче, того страха, делать что-то новое просто не стало. Поэтому и засыпать стало легче, даже в таких условиях, при включённом свете, при громких разговорах людей, раньше для меня это было невозможно, а теперь ни так уж и сложно. Интересно, что во мне поменялось? Угроз стало больше, моя нервная система должна была ещё больше расшататься, но она наоборот укрепилась. Открыв глаза, я посмотрел на того, кто меня разбудил.
— Вставай. Звонок прозвонил, по громкой связи объявили, что скоро к нам кто-то придёт. — Проговорил один из матросов.
Молча кивнув, я привстал на койке и спустил ноги вниз, одновременно протирая глаза, как же мне хочется спать. Встав, подёргал ногами и руками, чтобы размяться, а то в неудобной позе лежал, всё затекло. Одновременно с этим я вспомнил о том, как к нам приходил офицер на "Академика Муравьёва". Как говорится, что-то мне это напоминает. Опять к нам хочет прийти местный военный, чтобы о чём-то поговорить. Ну, остаётся только ждать.
Через пару десятков минут так и произошло, к нам в кубрик спустился местный в военной форме, кто он я не смог понять, ибо в армейских погонах не разбираюсь, а в иностранных армейских погонах уж тем более.
— Здравствуйте. — Начал он говорить на своём языке. Половина и даже больше пленных посмотрела друг на друга, явно не понимая, что он вещает. — Я понимаю, что скорее всего вы не знаете моего языка, поэтому спрашиваю есть ли среди вас, кто его знает?
Похоже мне надо было работать не моряком, а переводчиком, пришла мысль.
— Я знаю.
— Отлично, будете переводить.
Прислушиваясь к тому что говорит представитель от местных, я почти не замолкал, активно передавая его слова моим новым товарищам:
— Итак. Вы уже знаете свои условия нахождения здесь. Вы в плену. Это значит, что ваше участие в этой войне закончилось. Однако это также значит, что вам придётся что-то делать, ибо нахлебники нам не нужны. В данный момент мы находимся на задании, однако скоро оно закончится, и мы отправимся в наш родной порт. Там вы сойдёте на берег и вами будут заниматься другие люди. А сейчас, скажите ваши звания.
Услышав мой перевод, люди начали называть свои должности, кто кем служил на "Разящем".
— Понятно. Значит так. Мотористы отправляются в машинное отделение, будете помогать механику, однако не вздумайте что-нибудь учудить, за вами будут постоянно присматривать. Матросы отправляются на камбуз, ваша задача сейчас мыть посуду. Все за мной.
Военный развернулся и начал подниматься по трапу. Большая часть последовала за ним, но несколько человек остались сидеть где сидели. Они сказали, что не собираются работать на врага, они в плену и не обязаны этого делать. Переведя сказанное местному, услышал его ответ, что в таком случае они могут не ждать что их накормят. Тогда, поняв что забастовки не получится, они встали и отправились за нами, хотя двое так и остались сидеть на своём месте.
***
Добравшись до камбуза, я увидел стандартный набор таких отсеков. Плиты, столы, полки, посуда и так далее.
— Эй! Стивен! Вот я тебе подкрепление привёл. Выжившие с "Разящего". Будут тебе помогать. — Проговорил наш провожатый. — Ну всё, давай занимайся ими, а мне идти надо. — Он тут же развернулся и пошёл обратно.
— Ну что, парни. Вы главное не бойтесь, вам ничего плохого не сделают. — К нам подошёл почти дедушка, мужик с седыми волосами, которых почти на голове и не имелось. — Главное, что вы живы, мы не такие, как рисует ваша пропаганда, мы тоже люди, такие же как вы. Просто сами понимаете, нахлебники нам не нужны, тем более в такое сложное время, каждый должен делать что может, должен быть полезным. Поэтому вас направили ко мне. Вам надо заниматься помывкой посуды и готовкой. Каждому из вас я придумаю дело, не беспокойтесь. — Под конец наш собеседник очень мило улыбнулся.
А мне понравился этот дедушка, этакий типичный добрый дед, которому только дать поиграть с внуками, кучу подарков раздаст и кучу развлечений придумает.
Вскоре
