Очень древнее Зло - Екатерина Лесина

И она поняла, что жить больше не за чем. У нее в покоях я чувствовала тоску. Глухую такую. И потом я долго думала. Когда еще могла… вот, думала, думала и не могла понять. Как же так? Она ведь молода и красива. И муж у нее не самый худший. И… и дети тоже были. А она взяла и умерла. Понимаешь?

— Нет, — совершенно искренне ответила Ариция.

— Ты тоже готова умереть.

— Я?

— Ты же сказала, что мы умрем.

— Скорее всего, — Ариция покачала головой. Все-таки то, что сделали с Летти, даром не прошло. Может, память и вернулась, но и романтическая труха никуда не исчезла. — Но это — объективная реальность. Посмотри!

Ариция указала на дом.

И двор.

— Вокруг древние развалины, в которых прячутся не менее древние твари. У нас ни оружия, ни еды, ни даже одежды нормальной. Скоро ночь и нас, скорее всего, сожрут. А если не сожрут, то мы умрем от голода. Или отравимся, пытаясь голод этот преодолеть. А коль чудом не отравимся, то до нас доберется тварь, что скрывается где-то там.

Она махнула рукой в сторону улиц.

Сестра вздохнула.

— Мне кажется, — сказала она задумчиво. — Тебе нужно поработать над позитивным восприятием мира.

Глава 15 В которой прошлое оживает, пусть и не без посторонней помощи

«Юности присущ романтизм и некоторая возвышенность чувств, людям старшим кажущаяся смешною. Они-то, пожившие и повидавшие жизнь, понимают, что в оной нет места подобной возвышенности, однако же юность не желает верить тому. Сие и есть основа величайшего конфликта, что пролегает меж прошлым и будущим»

«Размышления о высоком магистра Вациуса, записанные с его слов и дозволения»

В доме пахло пылью.

И нежилым помещением. Такое случается, когда о домах забывают, и все-таки Летиция остановилась. Ненадолго.

— Нам не обязательно соваться туда всем, — Ариция, выглядевшая еще более мрачной, чем минуту назад, поглядела на сестру. — Это и вправду может быть не безопасно.

— Разделяться тоже, — возразила Мудрослава.

— А если ловушка? И попадем все? Кто вытаскивать будет?

Брунгильда кивнула.

— Дракон? — предположила Яра. — Что?

— Ничего, — Мудрослава поглядела на всех. — Хорошо. Здесь мы хотя бы услышим, если что-то не так… кто пойдет?

— Я! И дракон, — рыжая повисла на мертвом творении Ариции. А Летиция ощутила острый укол… зависти? Пожалуй.

Странно это, завидовать младшей сестре.

Она ведь всегда была… такой невзрачненькой. Неудачненькой.

И матушка так говорила. Точнее не она, а её давняя подруга и статс-дама, но матушка не возражала, стало быть, и сама так считала. Да.

Некрасивая.

И одеваться не умела. Лицо пудрила, да, но как-то так, что от этого становилось лишь хуже. У нее не было ни вкуса, ни чувства стиля.

— Останусь, — Брунгильда опустилась на обломок колонны. — И ты. Двоих хватит.

— Но… — Мудрослава явно хотела возразить, однако передумала. И вправду, к чему споры? У Ариции ведь зверь имеется.

…имеется, имеется…

Некромантка.

Проклятый дар. Но благодаря ему Летиция ощущала себя особенной. И раньше, и теперь вот. А получается, что не такая уж она и особенная, что… что сестра может больше. Кому нужны потерянные души? Или вот знать, как человек умер? То ли дело поднять из земли некогда мертвую тварь и вдохнуть в нее жизнь?

Летиция так не сможет.

А что она умеет стихи составлять, кому это здесь надо?

…никому, никому…

Эхо.

— Только кричите, если что! — Мудрослава тоже опустилась на камень. — Боги, я так устала… домой хочу.

— Кто не хочет, — Брунгильда и глаза прикрыла. — Ночью караулить надо.

— Кого?

— Чего. Чтоб не сожрали. По очереди.

Смысла в том было немного. Допустим, увидит Летиция что-то этакое? И дальше? На помощь звать? Или тряпками в нежить кидаться? Но она промолчала, а никто не стал спрашивать. И… и вовсе впервые, пожалуй, на Летицию не обращали внимания. Нет, они не специально, они устали, как устала сама Летиция. Но ведь раньше… стоило ей показаться, и Летицию тотчас окружали.

Кавалеры.

И дамы.

Первые — желая рассказать о том, сколь она прекрасна. Вторые — завидуя, но тоже пытаясь погреться в лучах её славы. А была ли слава? И обратил бы кто на Летицию внимание, не родись она дочерью короля?

Смех.

Над ухом. Словно колокольчики. И тянет обернуться, но нельзя. Это… знакомое ощущение.

— Здесь что-то произошло, — она слышит свой голос со стороны. И видит тоже. Не себя, нет. Сад. Кусты. Тонкие гибкие ветви и золотые листья. Плющ? С белыми листьями. Красиво, будто снегом дом укрыло. И алыми мазками выделяются цветы.

Пахнет.

Летом. Солнцем.

Девушка в длинном платье сидит у пруда. Он вовсе не черный. Вода прозрачна, и видна мозаика на дне. Синие волны. Красные рыбки. И желтые тоже. Живые рыбы плавают, лениво шевеля плавниками. И поднимаются к поверхности тонкие стебли водяных лилий.

Красиво.

И девушка красива. Точеная, хрупкая… платье не скрывает этой хрупкости. Да она вовсе голой кажется. Смотреть стыдно. Но Летиция смотрит.

Выбора у нее нет.

— Ты пришел! — девушка отрывает взгляд от водяной глади и поворачивается навстречу юноше, который тоже прекрасен, столь прекрасен, что это просто-таки невозможно.

Он же смеется и подхватывает её на руки.

— Ждала?

— Конечно.

— Я говорил с отцом. И он не против, — глаза юноши сияют. И Летиции больно. Она знает, что эти двое скоро умрут. — Завтра он придет к твоему.

— И он тоже будет не против.

Девушка захлопала в ладоши, и тонкие браслеты на её запястьях зазвенели.

— Как я рада…

Нехорошо подсматривать за чужими поцелуями. Летиция отвернулась бы, если бы могла. Но она не может, и просто сглатывает вязкую слюну.

— Ты идешь на праздник? На площади обещали…

Это похоже на цветок. Огромный цветок огня, что поднимается где-то далеко, но Летиция чувствует жар его. А эти двое… они даже испугаться не успели.

Они умерли быстро.

Повезло.

Но… почему не ушли?

— Эй, — что-то полилось на лицо. — Ты как?

Как, как… мокро, гадко и домой хочется. Но Летиция только вяло руку выставила, пытаясь как-то спрятаться от воды.

— Живая, — сказала Брунгильда. — Видение.

— Да.

— Кто-то умер?

— Все умерли, — Летиция кое-как поднялась и потрогала волосы. Мокрые. И грязные. Если она так и дальше будет проваливаться в видения, то этак и вовсе голову расшибет. А это нехорошо. Голову ей было жаль.

— Это я заметила, — Брунгильда глядела с сомнением. — А хотят-то они чего?

— Хотят?

Мертвые не то, чтобы вовсе не имели желаний. Скорее уж их желания были просты. В основном им нужна была справедливость.

А тут?