Виновата любовь? - Дэни Аткинс

Несколько часов спустя, пролистав три альбома, я ни на йоту не приблизилась к тому, чтобы хоть что-нибудь вспомнить, только замучилась рассматривать бесконечные фото, где я была запечатлена с людьми, которых не знала, в местах, которые никогда не посещала. Мэтт в основном мог пояснить, что к чему, однако целая куча снимков, сделанных в студенческие годы, так и осталась загадкой.

– Похоже, отрывалась я там неплохо, – заметила я, выуживая из стопки фотографию, на которой мы с друзьями стояли, положив друг другу руки на плечи – у каждого по бутылке пива, и все веселые-превеселые.

– Да, в универе было классно. – Нарушив установленную границу, Мэтт наклонился и поцеловал меня снова. – Но сейчас куда лучше.

Его самоуверенности можно было позавидовать. Чтобы отвлечь Мэтта, я поскорее перевела разговор на первое, о чем подумала.

– Так, значит, наши отношения прошли проверку расстоянием?

Мне показалось, или в его глазах мелькнуло беспокойство?

– Ну, мы по-прежнему вместе – значит, справились.

Однако его голос прозвучал не совсем уверенно. Мои подозрения получили лишнее подтверждение, когда Мэтт поспешил свернуть эту тему.

– И теперь мы с тобой помолвлены. – Нескрываемое удовлетворение слышалось в его словах.

– Да, помолвлены, – эхом откликнулась я с совершенно иным чувством.

* * *

– Уверены, что не хотите с нами, Тони? Мы будем рады.

Несмотря на всю вежливость слов Мэтта, особенной искренности в них не слышалось. Судя по искорке, мелькнувшей в глазах отца, он это тоже почувствовал.

– Нет-нет, идите вдвоем, развлекайтесь. Что я буду за вами таскаться – все удовольствие от ужина вам испорчу. И потом, мне ведь нужно приготовить гостевую комнату.

Туше! Отличный ход, папа!.. Мэтт ничего не сказал, и только в безопасности кожаного салона машины его прорвало:

– То есть меня отселяют?

Я старалась не улыбаться, но уголки моих губ предательски дрогнули.

– Он, похоже, все еще считает нас школьниками, – пожаловался Мэтт, резко трогаясь с места. – «Только не под моей крышей», что называется, как в старые добрые времена. Чем мы, по его мнению, в Лондоне занимаемся?

Этого я и сама толком не знала, так что предпочла промолчать.

– Ну ничего, – с улыбкой подмигнул Мэтт, обернувшись ко мне, – я еще не забыл, какая половица в коридоре скрипит, так что ты, главное, не забудь оставить дверь открытой.

Я нервно засмеялась, не зная, шутит он или всерьез, но мысленно пометила себе запереться на ночь.

Вечер прошел, на удивление, удачно, если учесть все случившееся. Вдали от внимательного взгляда отца Мэтт стал больше похож на себя, во всяком случае, на себя прежнего, заботливого и буквально излучающего обаяние. Завистливые взгляды некоторых посетительниц бара-ресторана, который мы выбрали, сложно было игнорировать.

– Вот это я бы предпочла не вспоминать, – заметила я после того, как очередная окинула меня глазами с выражением «и что он в ней нашел?».

Мэтт, от внимания которого происшествие тоже не укрылось, пожал плечами:

– Стоит ли волноваться?

– Я не волнуюсь, просто неприятна такая бесцеремонность.

Он встал.

– Ладно, пойду узнаю, что там со счетом. – Он нагнулся и легонько поцеловал меня в макушку. – Помни одно – кроме тебя, я в жизни ни на кого не посмотрю.

Однако не прошло и минуты, как случайность заставила меня усомниться в правдивости его слов. Мэтт еще шел к барной стойке, когда с его конца стола послышался негромкий гудящий звук – завибрировал мобильный, лежавший вплотную к пустой тарелке. Я хотела окликнуть Мэтта, но какое-то предчувствие побудило меня взглянуть сперва на квадратик экрана. Имя звонившего высвечивалось на нем ярко-зеленым, будто неоновая вывеска. Я легко могла прочитать его и вверх ногами, но все же пальцем развернула изящный тонкий аппарат к себе. «Кейти». В этих пяти буквах не было, казалось бы, ничего особенного, однако для меня они прозвучали предупреждающим сигналом. Что ей нужно от Мэтта?

Телефон между тем не унимался. Может, самой с ней поговорить?… Я нерешительно протянула руку, но что-то меня остановило. Несколько человек за соседними столиками посмотрели в мою сторону с явным раздражением. Я ответила извиняющейся улыбкой, но телефона так и не взяла. Наконец он умолк.

Пару минут спустя вернулся Мэтт с моей дубленкой. Надо было сказать ему. Спросить, почему Кейти, с которой, как он утверждал, они не виделись до девичника Сары несколько лет, звонит ему на номер, известный, опять же по его собственным словам, только ближайшим друзьям и родным. Но я промолчала.

Телефон зазвонил опять по дороге домой. Мэтт привычным движением извлек его из кармана – мы как раз стояли на светофоре, – и взглянул на экран. На лице моего нареченного мелькнуло странное выражение, и палец быстро нажал на кнопку, сбрасывая звонок. Интуиция подсказала мне, что это снова Кейти.

– Кто там?

– Так, с работы. Подождет до завтра.

Когда мы подъехали, в окнах первого этажа еще горел свет, и Мэтт поспешил воспользоваться последними секундами наедине, пока я искала ключ в сумке.

– Спасибо за чудесный вечер, мисс Уилтшир.

Я попыталась улыбнуться, но перед глазами у меня стоял его взгляд, которым он посмотрел на экран зазвонившего в машине телефона.

– Как думаете, не выскочит ли ваш батюшка с ружьем, если я решусь на прощание поцеловать вас у двери?

Не дожидаясь ответа, он твердо привлек меня к себе и поцеловал так, что при других обстоятельствах у меня бы ноги подкосились. Когда он оторвался от моих губ, глаза его застилала темная пелена страсти, и он даже не заметил, что мои мысли витают где-то далеко.

Я наконец вытащила ключ, и Мэтт, следуя за мной по пятам в холл, где дожидался отец, озорно шепнул на ухо:

– Не забудь насчет двери.

* * *

Только в своей комнате я ощутила, в каком чудовищном напряжении находилась все это время. Сбросив туфли, я тяжело рухнула на старую односпальную кровать. Теперь, когда я осталась наедине с собой, напряжение понемногу начало ослабевать; мысли и чувства, которые я старалась запрятать поглубже, вновь оживали. Причем обрушилось столько всего, что я буквально тонула в потоке. Отвергнутая Джимми, я не успела еще оправиться от боли и унижения, как пришлось противостоять притязаниям Мэтта, которого, вполне естественно, не слишком обрадовала прохладная реакция невесты. Непосильная эмоциональная нагрузка, особенно для того, кто до сих пор не в состоянии разобраться с собственным прошлым – что уж говорить о настоящем.

Чтобы успокоить тревожные мысли, я решила хоть чем-то себя занять и принялась лихорадочно наводить порядок. В конце концов дело дошло до багажа, который я брала с собой в Лондон. Наклонившись, я расстегнула молнию, перевернула сумку и вывалила ее содержимое на кровать. Мгновенно рассовав по местам всякую мелочь, я оставила только хлопчатобумажную ночнушку, в которой спала в гостинице. Но едва моя рука коснулась мягкой ткани, как у меня перед глазами вспыхнула яркая картинка – будто я вдруг перенеслась в гостиничный номер. Я думала, что такое бывает только в фильмах – когда воспоминания буквально оживают от прикосновения к какому-нибудь предмету, – но сейчас я словно ощущала горячие губы Джимми на своих. Столь же мучительно достоверным казалось прикосновение его рук, медленно стягивающих ночную рубашку с моих плеч. Я судорожно вцепилась в кусок материи, вновь переживая момент, когда я наконец открыла свое сердце правде, которую так долго не замечала.

С гневным криком я отбросила рубашку. Она упала на кровать скомканным куском ткани, но я почти видела на ней пылающие отметины от горячих пальцев Джимми. Нет, больше мне ее не надеть, особенно сегодня, когда буквально за стенкой спит мой жених.

Сны мне вновь снились яркие и беспокойные – неразбериха в мыслях преследовала меня не только днем, но и ночью. Во сне я тоже, как ни странно, спала – только не в этой комнате, а в каком-то другом, незнакомом месте. Похоже, я жила там, потому что где-то неподалеку был и отец – я слышала его голос, хотя и не могла разобрать слов. Еще я знала, что обязательно должна сделать какое-то важное дело, но какое именно – оставалось непонятным: то ли успеть на встречу со специалистом по амнезии, то ли что-то еще. Так или иначе, у меня было такое чувство, будто я обязательно просплю и из-за этого все пропущу. Мне и раньше снилось подобное перед какими-то значимыми событиями вроде экзаменов или долгожданного праздника, но на сей раз необходимость встать вовремя представлялась куда как более настоятельной, иначе последствия могли оказаться просто катастрофическими. Дело было не из тех, которые можно перенести. В довершение всего в моем сознании зазвучал шепот отца: