Эпоха неизвестного героя - Мария Куприянова

Зориан не задумывался. Николай знал это также хорошо, как то, что земля круглая, а солнце движется с востока на запад. Побывав в его воспоминаниях, он ощутил всю силу его любви к эльфийке, Нарэне. Давняя история до сих пор раскаленным углем жгла его душу. И если он не перестает любить по прошествии уже стольких лет, то почему он, Николай, вдруг задумался о своем отношении к Эдели? Наверное, потому что так и не получил от нее всей ответной силы. Между ними осталось куча недоговоренностей, различий, собственных принципов и характеров, что свело на нет истинное чувство. Любила ли его когда-нибудь Эдель? Да, но кроме всего прочего, она еще любила и себя, и свое королевство, и свои крылья, чтобы так просто от всего отказаться. Продолжал ли он любить ее? Да. Но будто тысячелетний барьер вырос не только между их телами, но и между душами. Но он определенно знал, что обязан вернуться и посмотреть ей в глаза. Тогда все и решится.

До Саад-Ара, судя по карте, оставалось рукой подать. И именно тогда судьба, наконец, решила, что пора ей снова посмеяться…

Путники выехали из леса, и теперь дорога раздвоилась. Далее, с одной стороны простиралась выжженная солнцем степь. С другой – тонкая полоска леса. Как будто кто-то невидимой рукой прочертил невидимую границу, разделив растительность на зеленую и жухлую. Коля в какой раз достал карту, чтобы убедиться: обе дороги ведут в нужный город. Только через лес – дольше. То, что на бумаге обозначалось 'плодотворной долиной', теперь превратилось в мертвую землю.

– Приехали, – заключил он, рассматривая скудный пейзаж.

– Что такое? Боишься, голову напечет? – растянул ехидную улыбку Зориан.

– Нет, кто-то эту самую голову потеряет. Берем правее, так безопаснее.

– Судя по карте, левее – короче.

– Короче – на спине у Аргента. Пересаживайся и скоро будем в Саад-Аре, – но попытку примирения полуэльф тут же отверг, упрямо замотав головой. – Значит, едем по лесу.

Только не хотелось Коле туда ехать. Как ни странно, переход через степь, даже такую выжженную, казался гораздо безопаснее. А лес… оттуда веяло холодом, несмотря на жаркий день. Мороз пробежался по коже – дурное предзнаменование. Только если ехать через степь, будет еще хуже. Зориан свалится с лошади и тогда ничем ему не поможешь.

Путники свернули направо, и колючие еловые ветви сомкнулись за их спинами.

Глава 9.

– Не нравится мне здесь, – поежился Николай. – Ничего не замечаешь?

– Не знаю, а должен?

– Слышишь что-нибудь?

– Нет, – пожал плечами Зориан.

– Вот и я тоже.

Действительно, лес будто вымер вместе со своими обитателями. Не было слышно ни пения птиц, ни шороха листвы, ни гула насекомых. По пути не встретился ни один зверек, ни одна мошка не пролетела мимо.

'И правда, зловеще как-то', – заволновался Аргент.

– Ничего, прорвемся, – как можно убедительнее заявил Коля. Только сам в сказанном очень сомневался.

Чем дальше они заезжали в лес, тем все тревожнее билось сердце. Воздух застыл влажной пленкой, казалось, даже солнечные лучи потеряли здесь свой жизнерадостный цвет. Пахло прелой листвой, хвоей и еще каким-то странным ароматом.

– Ты прав, нехорошее это место, – тихо сказал Зориан.

– Почему?

– Чуешь? Так пахнет амнелия.

– Амнелия?

– Ты что, ни разу не был на кладбище? Посмотри, она растет здесь повсюду.

И правда, тонкий, но очень длинный вьюнок рос везде. Его кроваво-красные цветы источали пряный аромат. Дурманящий, приторный, навязчивый. Амнелия свисала с ветвей деревьев, душила кусты и покрывала толстым ковром землю.

– На юге, где я вырос, ее цветами украшают тела умерших, иногда – могилы, – продолжал рассказывать Зор.

– Зачем? – автоматически спросил Коля.

– Считается, что амнелией пахнет сама смерть… Говорят, будто растение это соединяет два мира – живых и мертвых, является проводником в Царство Грез. Оно забирает тело, а душу отправляет куда положено.

– То есть как это?

– Не знаю точно. Только такой обычай сохранился с древних времен. Когда-то в волшебных землях завелись некроманты. Знаю, бредово звучит, самому не верится. Но только стала нежить расхаживать, разорять селения. Люди испросили совета у эльфов. В те времена они им, неразумным и слабым, еще покровительствовали. И посоветовали класть в могилу амнелию. Мол, она тело себе заберет, и некромантам некого поднимать будет. Вот и прекратилось безобразие. Я так думаю, про потусторонний мир – все россказни, просто цветок этот плотоядный. Так что забрели мы с тобой в очень нехорошее место. Сейчас он неопасен, конечно, все ж не зверь какой. А вот если мы с тобой здесь спать решимся – к утру от нас и косточки не останется.

Коля покосился на Зеркало. Оно не сияло, значит, никакого предупреждения от Адамара не поступало. Немного успокоившись, он попросил Аргента ехать быстрее. Долго его уговаривать не пришлось. Всем хотелось как можно быстрее покинуть зловещее место.

Тишина продолжала давить на нервы. Даже в самой глубокой пещере слышно, как текут горные реки, как вода собирается на потолке и со звонким уханьем капает вниз, как шуршат подземные животные. Даже на самой высокой горе слышно, как звенит безмолвие. Здесь же, в лесу, среди бела дня, уши будто заткнули ватой.

'А может, шарахнем по голове твоего предка, посадим его на меня и махнем сквозь портал, а? Пока не поздно…'

Внезапно лес расступился, и они выехали на поле. Вдалеке, прямо по центру стояли два огромных каменных столба, представляя собой некое подобие ворот. Покрытые странной резьбой и увитые амнелией, они прямо-таки извергали невидимую угрозу.

– Может, объедем? – голос Зориана дрогнул.

– Согласен, – кивнул Коля и попытался проехать сбоку, но на середине поля вдруг наткнулся на невидимую преграду. Они с Аргентом просто увязли во внезапно сгустившимся воздухе и забились, как мошки, попавшие в липкую паутину.

'Похоже, здесь только один путь! Прямо в ворота!' – прозорливо заявил единорог.

– Возвращаемся! – крикнул Зориан и направил свою кобылу обратно.

– Стойте! Слышите?

Ватное безмолвие вдруг прорезал какой-то странный, похожий на жужжание, звук. Он постепенно приближался, будто тысячи и тысячи насекомых внезапно поднялись в воздух.

Всадники замерли, всматриваясь в лес. Гудение нарастало, звонкое и угрожающее. Зашуршали ветви, закружились в воздухе сорванные листья, будто сквозь лес продиралось какое-то гигантское существо, разбуженное непрошенными гостями. Гнедая испуганно заржала, предчувствуя беду. Оглушающий звук вдруг вырвался на волю, вместе с огромными, величиной с ладонь шершнями.