Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова - Андрей Венков

Утром Юлинг ушел на Темир-Хан-Шуру, забрав с собой раненых, а колонна Клюки-фон-Клюгенау, отягощенная обозом и гуртом скота, стала пробиваться к Дарго.

Даргинская колонна двинулась раньше, привлекая к себе все силы чеченцев и отвлекая их от транспорта с ранеными.

В авангарде шел батальон Кабардинского полка. Вновь пришлось брать завал за завалом. Брать штурмом, на «ура», штыками, горные пушки против вековых деревьев, сваленных поперек дороги, оказались бессильны. Били из них по завалам лишь навесным огнем. Чеченцы стащили тела русских, убитых накануне и брошенных, и устлали ими местами всю дорогу, так что временами приходилось идти в прямом смысле по трупам. Дважды чеченцы, бросаясь в шашки, разрывали колонну надвое. Милицию, шедшую в боковой цепи, перерезали. Рота Куринского полка, составлявшая противоположную цепь, растянулась и тоже понесла потери. Авангард продолжал движение, а основные силы и арьергард бросались на «ура» в штыки и с потерями восстанавливали связь.

В жестоком бою почти весь обоз был потерян, большую часть вьюков и 300 волов чеченцы отбили. Персы, наемные погонщики, разбегались или, наоборот, крутились под ногами, и солдаты их под шумок кололи. В топком месте был брошен завязший мул с бочонком червонцев, чуть дальше, в подобной же топи, оставили орудие, у которого оказалась перебита прислуга и все лошади. Генерал Пассек погиб. Рассказывали, что перед атакой одного из завалов он зарубил замешкавшегося знаменного унтер-офицера, один бросился на чеченцев и получил в грудь в упор пулю из пистолета. Два взвода Куринского полка тело его отбили, и он якобы успел сказать: «Прощай, моя храбрая бригада!». Тело Пассека передали солдатам из основной колонны, а они оставили его где-то по дороге. Но колонна все же прорвалась через завалы и спустилась в Дарго.

В самом Дарго ночью встретили пробравшегося с запиской от Клюки-фон-Клюгенау юнкера Длошевского. Утром услышали условный сигнал — 3 орудийных выстрела — и увидели три сигнальные ракеты.

Шамиль как мог отвлекал русских, остававшихся в Дарго. С утра на поляне за Аксаем под горн и барабан стройно маршировала колонна в 600 человек из беглых русских солдат, и комедия эта длилась целый час. Но Воронцов правильно оценил ситуацию и послал навстречу колонне Клюки-фон-Клюгенау три роты Кабардинского полка под командованием самих Лидерса и Гурко, командира корпуса и начальника штаба отряда.

Три роты «кабардинцев» встретили выходившие в беспорядке из лесу пешую милицию и батальон Люблинского полка. Отступающие передали им, что в лесу дерется 2-й батальон Кабардинского полка, оставшийся без патронов, и «кабардинцы» бросились в лес выручать свой батальон.

Прапорщик Гейман, бывший в составе упомянутых трех рот, вспоминал, что солдаты в лесу у одного из завалов действительно дрались штыками и перебрасывались камнями. Раздетые русские трупы лежали перед завалом в несколько рядов, у большинства были распороты животы.

Подошедшие на помощь роты «приняли на себя» прорывающихся и отступающих и встретили осмелевших чеченцев залпами в упор.

Раненый в этом бою Гейман вспоминал, как два донских казака тащили волоком в огромном лубке труп Пассека, и самого Геймана солдаты положили на такой же лубок от поваленного и ошкуренного векового дерева, но чеченцы в очередной атаке прорвались к дороге и сбросили часть русской колонны в овраг. Гейману удалось выбраться, а труп Пассека, видимо, в том овраге и остался…

Так храбрый Клюки-фон-Клюгенау дважды перешел с боями перевал — туда и обратно — и 11 июля вернулся в Дарго. С собой он привел остатки обоза, 40 голов скота и два чемодана с почтой. Общие потери его колонны — 2 генерала, 17 офицеров, 537 солдат убито, 32 офицера и 738 солдат ранено, 3 орудия оставлены неприятелю. Вместо боеприпасов и продовольствия Воронцов получил новые сотни раненых.

12 июля отряд Воронцова, сократившийся до 5 тысяч человек и имевший более 700 раненых, приготовился к движению на Герзель-аул. Проводник Пуркей, уроженец Ауха, но житель Эндреевского аула, обещал вывести.

Продовольствие раздали в роты и батальоны, вьюки с офицерским имуществом и палатки сожгли. Особенно потешались, когда жгли имущество петербуржцев. Вьючных лошадей отдали под раненых, часть конницы для этого даже спешили.

Еще один немец на русской службе, граф Бенкендорф Константин Константинович, командир 1-го батальона Куринского егерского, вспоминал, как вечером перед походом офицеры его части «роскошно поужинали», после чего у него осталось в кармане 4 плитки сухого бульона, а слуги сохранили кастрюлю и рис. Учитывая сопротивление чеченцев, лежащие до Герзель-аула 40 верст планировали пройти за 8 дней. И еще — ночью перед выступлением Бенкендорф сжег свои серебряные эполеты и аксельбанты с вензелем императора.

Через лазутчиков Бельгарду в Гогатль направили приказ уходить, присоединяя оставленные гарнизоны, в Шуру. Еще 11 лазутчиков отправили с записками к генералу Фрейтагу в Грозную, чтоб шел на выручку. Все они благополучно дошли, первым — юнкер Кабардинского полка Длотовский.

13 июля русские оставили Дарго и атаковали скопища чеченцев на высотах Центури. Селение Центури лежало в шести верстах за Белготоем. От Белготоя два лесистых гребня расходились под острым углом, волнообразно поднимаясь и спускаясь к нему. Единственная дорога, удобная для движения обоза и артиллерии, шла по правому гребню, который обстреливался с более высокого левого. Первым через Аксай пошел генерал Беляевский с апшеронцами, люблинцами и стрелками. Главные силы со всеми ранеными и оставшимися тяжестями доверили генералу Клюки-фон-Клюгенау, состояли они из батальонов Литовского и Замосцкого полков, а раненых непосредственно доверили донскому походному атаману Хрещатицкому. Справа колонну прикрывал полковник Бибиков с Навагинским полком, гурийской и тифлисской милицией. Слева — Меллер со сводным батальоном Куринского полка и теми же гурийцами. В арьергард, на самое опасное место, поставили два батальона Кабардинского полка полковника Козловского и всю оставшуюся казачью конницу под командованием полковника Витовского. Возглавил арьергард Лабынцев. Как писал Торнау, «в кавказскую войну отступление было настоящим пробным камнем распорядительености, хладнокровия и находчивости начальствующего. Все горцы вообще, а чеченцы в особенности, слабо сопротивляясь при наступлении, бешено провожали наши отступающие войска, не давая им шагу сделать без драки».

В 4 часа утра двинулась колонна. В арьергарде сразу же начался бой. За Аксаем пересекли глубокий овраг, который чеченцы простреливали картечью. Но стреляли они сверху вниз, неумело, картечь переносило, и очевидец сравнил ее с летящей стаей птиц, шелестящих крыльями.

Лабынцев и Козловский отбились штыками и ушли за овраг перекатами.

Авангард атаковал, сбил и прогнал чеченцев у Центери, и расчистил тем самым путь на Маюртуп. Убитыми за день потеряли 1 офицера и 5 солдат, ранеными 1 офицера и 4 солдат.

Ночевать остановились у развилки двух дорог — на Маюртуп и на Герзель-аул. Урочище называлось Кечеть-корт (Курган совещания). Надеялись, что чеченцы стянут силы к Маюртупу. Русским же в ту сторону идти — смерть. Сплошные леса и верховья речек.

14-го туманным утром, в 4 часа, свернули на Герзель-аул и двинулись левым берегом Аксая на север. Справа река, напасть трудно, слева горы. Вдоль реки аулы и обработанные поля, место чистое. Главная трудность — овраги с Черных гор. Только бы дойти до Шуани, а дальше до Герзель-аула дорога известная.

Генерал Лабынцев командовал арьергардом.

Пройдя 5 верст, наткнулись на аул Гурдали, уже горящий, стали обходить его и одновременно сбивать с высот вокруг чеченцев, которые мгновенно разгадали хитрость Воронцова и перекрыли ему дорогу.

Миновали Гурдали, перешли овраг, расстреливаемый из пушек продольным огнем. Чеченцы насели как шмели, которых легче убить, чем отогнать. Следующий — Илаюрт. Решили стать там на ночлег. Но сначала надо до этого аула дойти, а перед ним засеки и завалы. Полковник Бенкендорф с куринцами и князь Эристов с карталинской милицией стали обходить, но заблудились и вышли не на фланг неприятелю, а вывернулись прямо с фронта на расстоянии выстрела. И Бенкендорф и Эристов получили ранения, но авангард и главные силы нажали, сбили чеченцев, пошли дальше.

Слева Навагинский полк застрял, и батальон люблинцев из авангарда свернул ему на помощь, а начальника авангарда не предупредили. Тот с апшеронцами, с единственным батальоном, прорвался к Аллерою и не выдержал огня, залег перед завалом.

Чеченцы стали авангард окружать. Главные силы поспешили на помощь. Несколько чеченских шаек прорвалось через боковые охранения и врезались в главную колонну. Раненый Гейман вспоминал, как бритоголовые чеченцы в темно-желтых черкесках с крашеными бородами, с оружием под серебром, с шапками за поясом, стали рубить раненых и сопровождавших их солдат…