Бернарда - Вероника Мелан

Что-то в этом доме было не так.

Здесь были ловушки. Черные глаза стоящего посреди темной комнаты настороженно скользили по очертаниям мебели, выискивая зловещие признаки чужого присутствия, но внимание постоянно отвлекал ноющий бок: его кололо с тех пор, как Джо попытался увернуться от летящей прямо в грудь арбалетной стрелы. Увернуться-то увернулся, вот только сделал это так резко, что нерв под ребром защемило.

Чертовы ловушки… Совсем не те, которые можно предсказать и обойти, а какие-то иные – чужеродные. И еще эти тени…

Поначалу Джо решил, что сыворотка Ирэны в качестве побочного эффекта вызывает и галлюцинации. Он даже предвидел подобное: шутка ли, на два часа превратить тело в невидимое? Сколько процессов должно задействоваться в организме, и какие-то из них просто не могли не влиять на мозги, ведь так? Побочные эффекты или нет, а невидимость с изоморфа наступала – многократно проверено и подтверждено лабораторными опытами. Но тогда откуда – именно этот вопрос беспокоил Джо больше всего – откуда арбалетчик знал, куда стрелять? И как вообще здесь оказался арбалетчик? А если же это механическая ловушка, то на что сработала?

Да, Андэр сказал «телепортер». Сказал действовать тихо, потому что если почует опасность – ускользнет. Да, Андэр обещал прилично заплатить за труп, обещал, что все пройдет гладко. Но Андэр ничего не говорил о каких-то тварях, в изобилии обитающих в этом доме!!! Именно они пугали Джо сильнее всего. Способный справиться с несколькими противниками одновременно, отразить едва ли ни любую молниеносную атаку (не первый десяток лет работы киллера за плечами), он ненавидел прилипшее к нему сейчас чувство страха и беспомощности.

Если бы это были люди – любые люди – он бы не боялся. Но в этом доме, помимо девчонки, чей голос иногда слышался из спальни наверху, было… обитало… что-то еще. Нет, не домашние животные: тех бы Джо быстро вычислил и пристрелил в два счета – но что-то другое. Живое, агрессивное, злобное и… чужое.

Знать бы, куда подевался Рик… Возможно, им не стоило разделяться, чтобы ускорить поиски, но действие сыворотки вскоре должно было закончиться, поэтому пришлось разойтись.

Похоже, они просчитались. Интуиция подсказывала Джо, что Рик, скорее всего, последовал за Марти (проще говоря, откинул копыта). А виной всему эти мелькающие по полу твари, из-за которых он, парализованный страхом, вот уже несколько минут, как боящийся пройти по темному коридору к туалету пацан, не мог сделать и шагу.

К черту. К черту страх! Выполнить работу и скорее домой – в бар, к старому музыкальному автомату у стены возле дартса, к поганому по качеству, но приносящему желанное забытье портвейну и висящему пологом дыму… А потом засадить рыжей Марте по самые гланды…

Мысли о привычном помогли стряхнуть оцепенение.

Вглядываясь в темные углы и вслушиваясь в звуки, Джо медленно зашагал из гостиной к лестнице на второй этаж. Девка там… Несмотря на шум, устроенный его коллегами внизу, почему-то еще не сбежала, как предупреждал Андэр. От страха приросла к месту? Тем лучше. Пристрелить и смыться.

Темнота выедала глаза. Темнота, такая дружелюбная к Джо в другие дни, теперь угнетала, мешала, препятствовала движению.

Еще два шага – лестница впереди. Он занес ногу, чтобы поставить ее на ступеньку, взялся рукой за перила и тут же замер: пальцы приклеились к деревянной поверхности. В первую секунду не поверив ощущениям, Джо попытался отдернуть ладонь, но она будто намертво приросла в деревяшке. Что это – смола? Клей? Что за странный тошнотворный запах?

Не успел Джо дернуть еще раз, как сзади с шорохом что-то прокатилось. Сердце подпрыгнуло до самого горла: кто-то был за спиной, а он не мог даже развернуться. Нож приклеился к перилам вместе с ладонью, став полностью бесполезным, оставалось надеяться на пистолет. Рванув руку со всей дури (кого заботит кусок кожи, если на карте жизнь?), Джо взвыл от боли и попытался рвануть вверх по ступеням, но при следующем шаге упал, потому что в темноте на лодыжке с лязгом что-то захлопнулось.

Озверев от боли и издав рев, сотрясший стены всего дома, Джо пытался освободиться от прокусившего ткани до самой кости металла (Медвежий капкан? Мать его! Что на лестнице делает медвежий капкан?!..), когда увидел их.

Даже боль ушла.

Ушло все, включая реальность.

Джо, распахнув в темноте глаза, смотрел на неторопливо окруживших его в темноте глазастых тварей, собирающихся в группы впереди и позади рухнувшего на пол тела.

Много. Тварей было слишком много. Их глаза отсвечивали красным, а зубастые рты беззвучно щерились и скалились, предвкушая конечную расправу.

Ладонь с болтающимся куском кожи пульсировала, бок саднило так, что вдохнуть и выдохнуть без хрипа не получалось, на ноге болтался чудовищный агрегат, способный переломить кости не то что человеку – слону! Но хуже всего были они, собирающиеся в довесок еще и поужинать им же.

Умереть от пули? Да. От ножа? Тоже ничего… Но быть съеденным заживо ночью в чьем-то доме? Такого кошмара Джо не стал бы желать даже злейшим врагам, а посему, подняв пистолет, истошно заорал, расстреливая обойму туда, где, как ему казалось, тварей было больше всего.

Джон Сиблинг внимательно следил за работой группы экспертов в масках, работающих у стены, время от времени окидывая взглядом гостиную: кровь на лестнице и ковровых покрытиях, плавающие в воздухе остатки чужеродной энергии, пулевые отверстия в стенах, разбитая у двери ваза, покрытые липкой бурой субстанцией перила и в довершении всего – три мужских тела. Одно – мертвое, два – почти.

В целом, дом выглядел устрашающе, словно после неудачного празднования Хэллоуина, где костюмированный маскарад плавно перешел в пирушку маньяков, закончившуюся расстрелом всего, что можно было расстрелять. Использование пуль было понятно. Непонятными оказались множественные ранения на найденных телах – порезы, ожоги, рваные раны, многочисленные проколы и отверстия такой величины, что сквозь них можно было увидеть даже пол, не говоря уже о внутреннем строении человеческих органов. Особенно четко они просматривались у того бедолаги, которого пять минут назад убрали с кухни. Двоих других, еще дышавших, отправили в здание Комиссии на дознание. У одного обнаружились чудовищные раны на ноге и руках (конечности будто хорошенько прожевала акула), второй, по-видимому добравшийся до верхнего этажа по дальней лестнице, (сам или с чьей-то помощью) замысловатым образом свалился обратно на первый, при этом сломав колено, повредив спину и получив сотрясение.

Наблюдая за слаженными действиями специалистов по уборке помещения, Сиблинг удрученно покачал головой. О чем думал Дрейк, оставляя жить существ, способных нанести подобный вред? Чужеродная энергия, способная трансформироваться по мгновению ока в самую непредсказуемую форму, – это ведь не собачка и не кошечка. Даже не пятиметровый питон, страдающий непроходящим голодом. Фурии – чужие человекообразным существа. Фурии – сложный высокоинтеллектуальный организм, обладающий коллективным разумом и знаниями по трансформированию материи. Но если Начальник решил, что риск оправдан, значит, не ему, Джону, с ним спорить. За долгие годы работы Сиблинг убедился в одном: Дрейк способен предсказывать и прогнозировать не только развитие сложнейших событий, но и проектировать психотипы поведения чужих в нетривиальных ситуациях. Сказал оставить Фурий Бернарде – значит, так и стоило сделать, даже если теперь стены украшали замысловатой формы бурые кровавые разводы.