Взрывной коктейль - Сергей Зверев

– На улице сейчас более-менее спокойно, головорезы в основном забаррикадировались в комнатах. Можете уходить в сельву без проблем.

– Понял тебя.

Лавров оглядел притихших ученых. И предупредил:

– Сейчас пойдем через террасу, там будет освещенное пространство. Через него очень быстро надо перебежать.

Он пошел вперед. Где-то рядом двигались старлей с капитаном.

…Меньшиков заторможенно шел за молчаливым незнакомцем. Замирал и останавливался, когда требовали. Вновь двигался. Перед глазами все еще стояло кровавое пятно на одеяле, остекленевшие глаза мулатки, дым в личной лаборатории, запах гари; только-только, понимаешь, начал разворачиваться на полную, проглянули неизведанные области открытий, оставалось лишь упорно трудиться, не отвлекаясь ни на что. И тут – Родина вновь возникла во всей своей мрачной реальности, ворвалась в личную жизнь и все поставила с ног на голову, где уж теперь хоть что-то сохранить? Самому бы выжить…

Кругом был хаос. Мрачные здоровяки в бесформенных нарядах взламывали двери, кидали в пролом гранаты, потом сами вваливались, и оттуда неслись душераздирающие крики убиваемых наемников. Коридор был весь в дыму, стены заляпаны кровью, несколько раз попадались изуродованные трупы, под ногами звенели стреляные гильзы.

Меньшиков в очередной раз услышал окрик своего провожатого. Послушно остановился, едва не ткнувшись лицом в широкую спину. Что же, опять возвращаться в серую и безрадостную Москву? Опять ходить по институту и выслушивать горделивые речи профессоров и их прихвостней? Опять не иметь возможности исследовать отборные образцы и всякий раз с нетерпением ждать прибытия очередной посылки-подачки из других институтов? Вновь курить дрянные сигареты, пить паленую сивуху и с тоской вспоминать жаркие объятия мулатки? За что такое? За какие такие прегрешения?

…Мимо пробежали несколько бесформенных силуэтов, принялись выламывать очередную дверь. Провожатый встряхнул Меньшикова, крикнул, чтобы замер и не двигался. Картина повторилась: дверь проломили, швырнули гранату, замерли с обеих сторон от нее. Громыхнуло, из дыры вырвался клуб дыма, сама плоскость двери, прежде белая, вспучилась и покрылась мелкими следами от осколков, потом и вовсе вывалилась в коридор. Еще одна граната улетела в штурмуемое помещение, едва оттуда попытались отстреливаться чудом уцелевшие…

Вновь тронулись. Стали спускаться по лестнице на второй этаж. Меньшиков с трудом удержался на ногах, едва не поскользнувшись в луже крови на ступеньках. Вцепился в перила, в дыму под ногами увидел застреленного негра-охранника: мертвый, рот оскален в гримасе ярости, скрюченные пальцы все еще сжимают оружие, смерть застала не врасплох, видимо, успел среагировать. Так, похоже, спецназ действует на всех трех этажах, никого не щадит, расстреливает всякого попавшегося под руку, самому просто чудом повезло уцелеть.

На втором этаже из дыма вынырнул еще один в бесформенном камуфляже. Оглядел пристально, словно взглядом изнутри просветил. Коротко приказал:

– Волоки его в лагерь. Возьми с собой кого-нибудь. Лаврову от меня привет, пусть сразу же уходит.

Провожатый кивнул, потащил Меньшикова дальше.

…Замелькали взломанные комнаты, трупы, дым, лестницы. Неудавшийся изобретатель старался не упасть, провожатый волок как трактор, по пути позвал с собой еще одного, как две капли похожего, стали двигаться еще быстрее. Меньшиков тяжело вздыхал и переставлял ноги, уже смирившись с возникновением на горизонте могучей Родины, что и здесь его отыскала…

На улице было свежее и намного тише. Но здесь пришлось вообще перейти на бег: провожатые тащили так, что Меньшиков едва касался ногами земли. Через километр младший научный сотрудник свалился кулем, больше не чувствуя в себе сил двигаться. Незнакомцы одернули, поставили на ноги, пихнули в спину, заставляя идти. Меньшиков обернулся, собираясь попросить хотя бы минуту отдыха.

Слова замерли на языке – вилла Барона ярко полыхала в ночи. В темное звездное небо взвивались багровые искры…

Пространство перед виллой уже ничем не освещалось: видимо, снайперы перестреляли все лампы. Поэтому ученых не пришлось гнать бегом, спокойненько переправили до ближайшей постройки. Там, перестроившись – Андронова замыкала шествие, на случай преследования, – двинулись узкими проходами через хозяйственные пристройки, намереваясь достичь начала плантаций и оттуда добираться прямиком до лагеря разведчиков.

Лавров шел первым. Поневоле приходилось перемещаться медленнее, чем обычно, на плечах теперь висели гражданские, а с ними быстро не пойдешь, приходится учитывать их не подготовленные к тяжелым нагрузкам конечности. Проходил вперед, проверял, насколько можно, останавливался и поджидал. Капитан, вполне понимая, кого ведут, помогал освобожденным избегать наиболее опасных участков в темноте. Потом и вовсе взял женщину на руки, понес, не слушая слабых возражений: топать еще прилично, а мадам-ученая вот-вот свалится без сил. Трое остальных умников старались, насколько это возможно, передвигаться быстро, пожилой и вовсе проявил неожиданную прыть для своих седин – даже молодым пытался помогать, поддерживал их словом. Жаловался, правда, на отсутствие очков, но все же помогал как мог.

Кончились постройки, начались плантации. Оставшаяся за спиной вилла начала дымить, из окон вырвались первые языки пламени. Стрельба и взрывы начали потихоньку стихать: майор Семенов со своими хлопцами методично отстреливал наемников и приводил в исполнение свой замысел все здесь спалить к чертям.

Джунгли вскоре надвинулись темной и влажной стеной, закрыли звездное небо. Батяня остановился и глянул на виллу.

…Трехэтажное здание уже полыхало вовсю, освещая гору за собой и крыши ближайших построек. Те, впрочем, тоже начинали полыхать, совсем скоро все займется огнем, к утру должно остаться лишь пепелище…

Мимо со стоном проковылял пожилой ученый.

– Привал. – Батяня невольно проявил жалость. – Но только надолго не располагайтесь, минут десять, и дальше пойдем. К утру надо быть далеко отсюда.

Ученый пластом рухнул на краю плантации, даже не выбирал куда. С благодарностью заговорил:

– Спасибо вам огромное, товарищ. Если бы не вы, мы долго не протянули бы…

– Супругу свою благодарить будете. – Батяня припомнил разговор с главкомом ВДВ и его соседку по школьной скамье. – Именно она подняла шум по поводу вашего исчезновения, другим до этого дела не было никакого.

– Я знал… я знал, что она сообщит кому нужно, – профессор Никонов с облегчением заулыбался, повеселел даже. – Ниночка меня не бросит даже в аду. Она у меня самая лучшая на свете.

Подошли еще двое, молодые. Со стонами попадали рядом с профессором. Лавров посмотрел на Свешникова: тот только что подошел, поставил свою ношу на ноги, указал на место рядом с остальными и приблизился.

Батяня сообщил, указывая на зарево пожара:

– К утру надо отойти подальше, Антон. Вилла на всю Африку полыхает, скоро здесь народу будет – не продохнешь.

Капитан кивнул в сторону отдыхающих:

– С гражданскими далеко не уйдешь.

– Надо постараться.

Подошла Андронова. Оглядела спасенных, повернулась и сказала:

– Не хватает.

Лавров развел руками.

– Ждем два часа в лагере. Потом уходим. Если пятого нечаянно пристрелили, что ж… судьба, наверное, такая. Этого гения зловредного я бы сам пристрелил, да только он не виноват ни в чем, если разобраться. Где-то нашкодил, но где-то и помог. Пятьдесят на пятьдесят.

– Его свои же загрызут, стоит только отвернуться нечаянно, – старлей тоже закурила. – Именно его винят во всех своих бедах, и отчасти правы.

– В Москве пусть разбираются как хотят, пусть хоть съедят его живьем. – Батяня представил, как четверо будут высказывать одному свои претензии, и мысленно усмехнулся. – А до Москвы… до дома довезем всех пятерых, если, конечно, пятый уцелел.

– Да, в институте ему несладко придется. – Андронова была того же мнения. – Я бы на его месте уволилась сразу же.

Лавров докурил, затушил окурок. Глянул на ученых, время поджимало, перехватил поудобнее автомат и скомандовал:

– Перекур закончен. Хотите жить – двигайтесь.

С протяжными стонами начали подниматься. Жизнь – хорошая штука. Но только вот порой слишком жестокая и дорогостоящая.

Свешников шагнул к ним. Ворча, начал поднимать за шиворот:

– Утром выспитесь и отдохнете. Понимаю, что тяжело, но какого хрена, спрашивается, в Анголу поперлись?

…Вокруг двигались бесформенные фигуры в костюмах, чем-то смахивающих на космы болотной грязи, меха и сухих листьев. Двое разблокировывали электронный замок сейфа, умело орудуя мощным прибором, весь вид которого говорил о том, что сейф скоро вскроют, как консервную банку. Еще трое, вооружившись прорезиненными мешками, скидывали в них всю документацию, вплоть до бухгалтерских отчетов. Некоторые пробивали ломами стены и пол, отыскивая тайники…