Укридж и Ко. Рассказы - Пелам Вудхаус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Жадная скотина, — критически заметил я.
— Надо, чтобы душа в теле держалась крепко, старичок. Конечно, кое-какие неловкости наличествуют. Например, они почему-то вбили себе в голову, что авто, на котором мы тогда к ним подъехали, мое, и ребятишки все время пристают ко мне, чтобы я взял их покататься. К счастью, мне удалось уломать Фредерика, и он думает, что сможет в ближайшие дни устроить поездку — другую. Ну, а миссис Прайс все время упрашивает меня, чтобы я привез мою тетушку на чашечку чая, чтобы они могли поболтать по душам, а у меня не хватает жестокости сказать ей, что моя тетка абсолютно и окончательно отреклась от меня на другой день после той заварушки с танцами.
— Ты мне этого не говорил.
— Да неужели? Ну, да. Я получил от нее письмо на ту тему, что я для нее перестал существовать. Я подумал, что письмо указывает на злобный узкий взгляд на вещи. Но не могу сказать, что оно уж так меня удивило. Тем не менее это осложняет ситуацию, когда миссис Прайс жаждет сойтись с ней поближе. Мне пришлось объяснить ей, что моя тетушка — хроническая больная, никогда дома не покидает и практически прикована к постели. Но все это меня несколько тяготит, малышок.
— Могу понять.
— Видишь ли, — сказал Укридж, — я не терплю хитростей и лжи.
Сказать что-нибудь поразительнее он вряд ли мог, а потому я покинул его и возобновил мои розыски.
Затем я на несколько недель покинул столицу, ибо подошло время моего осеннего отпуска. Когда я вернулся на Эбери-стрит, Баулс, мой домохозяин, воздав должное моей загорелой внешности, поставил меня в известность, что в мое отсутствие несколько раз заходил Джордж Таппер.
— Кажется, ему настоятельно нужно увидеться с вами, сэр.
Я удивился. Джордж Таппер всегда был рад (или делал вид, что рад) встрече со мной, своим старым школьным товарищем, когда я его навещал, но он редко искал встречи со мной у меня дома.
— Он сказал, что ему нужно?
— Нет, сэр. Он ничего не просил вам передать. Он просто осведомился о вероятной дате вашего возвращения и выразил пожелание, чтобы вы посетили его, как только вам будет удобно.
— Пожалуй, мне следует пойти к нему сейчас же.
— Возможно, поступить следует именно так, сэр.
Я нашел Джорджа Таппера в министерстве иностранных дел, окруженного документами самого внушительного вида.
— Наконец-то! — вскричал Джордж, как мне почувствовалось, с некоторой колкостью. — Я уже думал, что ты никогда не вернешься.
— Я чудесно провел время, благодарю, что ты поинтересовался, — ответил я. — Вернул розы на свои щеки.
Джордж, которому, казалось, заметно изменило обычное спокойствие, коротко обругал мои щеки и их розы.
— Послушай, — сказал он горячо. — Надо что-то делать. Ты уже видел Укриджа?
— Пока нет. Думаю, заглянуть к нему под вечер.
— Да уж, пожалуйста. Знаешь, что произошло? Этот несчастный осел взял да и обручился с девушкой в Клэпеме.
— Что-о?
— Обручился! С девушкой! В Клэпеме. Клэпем-Коммонс, — добавил Джордж Таппер, словно, по его мнению, это ставило окончательную точку.
— Ты шутишь!
— Я не шучу, — кисло возразил Джордж. — Или я выгляжу так, будто шучу? Я встретил его с ней в Беттерси-парке, и он нас познакомил. Она напомнила мне, — добавил Джордж Таппер с легкой дрожью, ибо тот жуткий вечер глубоко его ранил, — ту омерзительную балаболку в розовом, которую он привел с собой, когда я пригласил вас пообедать в «Риджент-Гриле», и которая все время во весь голос разглагольствовала про желудочное недомогание своей тетки.
Тут, по-моему, он был несправедлив к мисс Прайс. За время нашего с ней краткого знакомства она показалась мне в какой-то степени язвой, но я бы никогда не поставил ее на одну доску с Флосси Боевого Билсона.
— Ну, и чего же ты от меня хочешь? — спросил я, на мой взгляд вполне разумно.
— Ты должен придумать способ покончить с этой помолвкой. Я ничего сделать не могу. Занят весь день.
— И я занят.
— Расскажи своей бабушке! — сказал Джордж Таппер, который в эмоциональные минуты был склонен возвращаться к фразеологии школьных дней и к выражениям, глубоко чуждым министерству иностранных дел. — Примерно раз в неделю собираешься с силами написать паршивую статейку для какой-нибудь газетенки на тему: «Подобает ли младшим священникам целоваться?» или не менее идиотскую, а все остальное время болтаешься без дела с Укриджем. Нет, бесспорно, это твоя обязанность — помочь бедному идиоту выпутаться.
— Но откуда ты знаешь, что он хочет выпутываться? По-моему, ты слишком много на себя берешь. Конечно, вы, чиновники, с водой в жилах, позволяете себе фыркать на священную страсть, но миром, как я иногда упоминаю, правит любовь. Укридж, вполне вероятно, чувствует, что только теперь он понял, в чем истинное счастье.
— Ах, так? — съязвил Джордж Таппер. — Когда мы встретились, выглядел он немножко по-другому. Он выглядел как… ну, помнишь, как в школе он попробовал боксировать в тяжелом весе, а тот типчик из отделения Сеймура вышиб из него дух в первом раунде? Вот как он выглядел, когда знакомил меня с этой девицей.
Должен сказать, уподобление это меня впечатлило. Странно, как память хранит эти мельчайшие эпизодики детских лет. Через бездну времен я вновь увидел, как Укридж, перегнувшись пополам, одной рукой в перчатке нежно ласкает свою грудобрюшную преграду, а в глазах у него стынет недоуменный ужас. Если его облик жениха напомнил Джорджу Тапперу тот случай, несомненно, его друзьям следовало сплотиться вокруг.
— Ты ведь как будто взял на себя роль неофициального наблюдателя за ним, — сказал Джордж Таппер. — Так помоги ему сейчас.
— Ну, я забегу к нему.
— Такая нелепость! — сказал Джордж Таппер. — Как Укридж вообще может жениться на ком бы то ни было? У него ведь за душой нет и шиллинга.
— Я укажу ему на это обстоятельство. Возможно, он каким-то образом упустил его из виду.
Посещая Укриджа в его жилище, я обычно останавливался под его окном и вопил его имя во весь голос. Если он оказывался у себя и принимал, то высовывался из окна и бросал мне ключ от входной двери, чтобы избавить квартирную хозяйку от необходимости подниматься из полуподвала и отпирать ее. Весьма разумный маневр, учитывая, что его отношения с этой самодержицей часто бывали крайне натянутыми. Я завопил, и наружу высунулась его голова.
— Привет, малышок!
Даже на таком расстоянии что-то в его лице показалось мне странным, но только когда я поднялся по лестнице в его комнату, мне стала ясна причина. Там я убедился, что он каким-то образом украсился фонарем под глазом, и фонарь этот, хотя и миновал пору расцвета, все еще поражал богатством своих оттенков.
— Черт! — вскричал я, уставившись на это украшение. — Как и когда?
Укридж угрюмо пыхнул трубкой.
— Долгая история, — буркнул он. — Ты помнишь неких людей по фамилии Прайс в Клэпеме?
— Неужели твоя невеста уже дала тебе в глаз?
— Так ты слышал? — удивился Укридж. — Кто тебе сказал, что я помолвлен?
— Джордж Таппер. Я как раз от него.
— Ну, это экономит на объяснениях, малышок, — торжественно произнес Укридж. — Пусть это послужит тебе предостережением. Никогда…
Мне требовались факты, а не морализирование.
— Откуда у тебя этот синяк?
Укридж выпустил клуб дыма, и его неукрашенный глаз мрачно сверкнул.
— Эрни Финч, — холодно ответил он.
— Кто такой Эрни Финч? В первый раз о нем слышу.
— Что-то вроде друга семьи и, насколько понимаю, все больше прицеливался на Мейбл, пока не появился я. Он был в отъезде, когда мы обручились, и никто, видимо, не счел нужным поставить его в известность, а он явился однажды вечером как раз тогда, когда я целовал ее на прощание в палисаднике. Заметь, Корки, как ловко все это складывается. Вдруг, увидев его, Мейбл от неожиданности вскрикнула, тот факт, что она вскрикнула, дал основание этому Финчу неверно истолковать ситуацию, а это толкнуло его, провались он ко всем чертям, подскочить ко мне, одной рукой сдернуть мое пенсне, а другой вдарить мне прямо в глаз. И прежде, чем я успел поквитаться с ним, все семейство, привлеченное криками Мейбл, выскочило из дома и разняло нас, объяснив, что я помолвлен с Мейбл. Разумеется, тогда этот типчик извинился. Жаль, ты не видел мерзкую ухмылку, которой он сопроводил свои извинения. Тут последовала некоторая заварушка, и старик Прайс отказал ему от дома. Что толку! Мне все еще приходится сидеть тут взаперти и ждать, пока эта расцветка немножко не поблекнет.
— Однако, — заметил я, — нельзя не признать, что этот типчик вызывает некоторое сочувствие.
— Не у меня! — решительно сказал Укридж. — Я пришел к выводу, что мне и Эрни Финчу тесно в этом мире, и я живу надеждой повстречаться с ним как-то вечерком в темном закоулке.