Записки питерского бухарца - Голиб Саидов

Сверло

– Свой первый урок, относительно свежего взгляда и грамотного подхода к проблемам, касающихся сферы капиталистического воспроизводства товаров, я получил от своего пожилого наставника-немца. – не без усмешки над собой, делится со мною Анатолий, вспоминая первые месяцы пребывания в Германии. – Сейчас это, конечно, может показаться кому-то смешным, но тогда… Ты ведь, помнишь, что из себя представлял Советский Союз.

Я поспешно кивнул головой.

– Ну, так вот, помимо всякого барахла, над которым я трясся в Союзе и которое оказалось абсолютно ненужным здесь, я счёл необходимым также, прихватить с собою набор свёрл, которые для меня – профессионального токаря-станочника – являлись бесценным сокровищем. Нет, я конечно же догадывался, что и на немецкой земле их хватает, более того, может быть и качеством получше. Но – тем не менее – резон в моих рассуждениях был, и вполне логичный: «К чему тратиться и покупать, когда можно сэкономить на своих?»

Иногда сверла в процессе работы притуплялись, и тогда мне их периодически приходилось подправлять, шлифуя и подводя на станке. За этой работой, как-то раз, и застал меня мой старший мастер.

– Что ты делаешь? – поинтересовался он.

– Подвожу сверло.

– Зачем?! – изумляется немец.

– Как «зачем»? Оно мне ещё не раз сослужит, экономя мои деньги – простодушно разъясняю.

Старик-наставник немного помолчал, а потом заключил:

– Ты неправ: это в корне неверный подход.

– Почему?! – настала очередь удивляться мне.

– Потому, что с таким отношением, мы далеко не уедем. – и пояснил. – У тебя сточилось сверло, так?

– Так.

– Выбрось его и купи новое! Таким образом, ты не только приобретаешь более качественное сверло, но и даёшь возможность жить и развиваться экономике страны.

– Как это? – не понимаю я.

– Да очень просто: товар – деньги – товар, понимаешь? Ведь, вы Маркса изучали?! Говоря простым и доходчивым языком, твои деньги, уплаченные вовремя за новое сверло, позволяют кормить семью того мастера, который выточил это самое сверло, а также, семью продавца магазина. А если мы все станем подводить старые сверла, донашивать истёртую обувь и латать свои старые одежды, то никакого прогресса нам не видать! Потому, как, в лучшем случае, экономика страны будет топтаться на месте, ну а в худшем, мы вновь окажемся в каменном веке. Теперь, понятно?

– Вот так-то! – обращаясь ко мне, заключил Анатолий и, вынув из ящика стола старую выцветшую коробочку, открыл крышечку, пододвинув ко мне:

– Ну, а старые советские сверла я, все-таки, не выкинул. Берегу. Ностальгия, понимаешь…

Тоска по хамству

Помимо необыкновенной дисциплинированности, немцы покорили меня своей вежливостью, обходительностью и невероятной отзывчивостью. Всюду, куда бы я ни попадал и к кому бы ни обращался, везде находил отклик и готовность помочь. Я успел заметить, что это качество естественным образом передалось и бывшим нашим соотечественникам, довольно продолжительное время проживающим в Германии.

В один из вечеров, мы незаметно разговорились на эту тему со своими друзьями. Возможно, кому-то это может показаться странным, но меня рассмешило откровенное признание одного из местных товарищей, живописно описавшего свою поездку в Россию после десятилетнего «заточения» в бесконфликтной Германии.

– Ты знаешь, это так было весело! – делится своими впечатлениями Анатолий. – Стоим у одного из прилавков на рынке, перебираем овощи и вдруг слышим давно забытое: «Чего лапаете своим руками!» Ты не поверишь, но это так нас обрадовало и воодушевило, что мы с азартом приняли «правила игры» и тоже, на повышенных тонах: «А что тут такого?! Хочу – выбираю, я же не бесплатно собираюсь взять!» А продавец в ответ: «Хочешь – сразу покупай, не хочешь – проваливай отсюда!» Представляешь – как здОрово!

– Что «здОрово»? – не понимаю я, тупо уставившись на собеседника.

– Ну как же: это ведь, такой адреналинчик! – восклицает Анатолий и несколько секунд спустя сокрушённо поясняет. – Разве такое тут встретишь?

– Понимаю… – с грустью, наконец, доходит до меня. – Соскучились…

Фая

Фая работает на мойке. Это одинокая, далеко не молодая женщина, которая живёт в типичной коммунальной квартире: на семь комнат – девятнадцать жильцов. Её несчастная судьба – это отдельная книга, в которой удивительным образом переплелись и озлобленность на человечество в целом, и надежда найти исцеление посредством обращения ко Христу, к церкви. Здесь замешано всё: и колдовство, и магия, и вера в Ксению Блаженную и Матрону Московскую…

Глядя на неё, я невольно вспоминаю Ф. Достоевского, а точнее, известные строки из его романа «Братья Карамазовы»: «Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей». Это сказано о ней.

Она рано осталась сиротой, и поэтому воспитывала её бабушка. Маму свою она «похоронила» заживо, поскольку функции матери закончились даже не начавшись: едва родив ребёнка, мать тут же, вновь упорхнула назад, в красивую жизнь. Дитя ей было серьёзной помехой. В общем, с раннего возраста и до самой пенсии, вся жизнь Фаины состояла из череды несчастий: трудное детство в пензенской области, самостоятельная жизнь в Средней Азии, затем переезд в столичный город, несколько неудачных замужеств, потеря работы, а затем и квартиры, виной чему служили мужчины, которым – по её словам – она доверяла всецело и без остатка. Одним словом – «козлы и суки».

Впрочем, доверчивой и наивной назвать её сложно. По её же собственному признанию, «маза» в огромной коммуналке, несомненно и всецело принадлежит ей. Несмотря на возраст, это ещё вполне бойкая и энергичная женщина. Наверное, именно про таких и говорят: «Не баба, а конь с яйцами». Жильцы не то, чтобы трепещут, но видят в ней достойного соперника и старого ветерана, тело которого сплошь покрыто боевыми житейскими ранами. Как в прямом, так и в переносном смысле.

Коммуналка представляет из себя завидный образец тараканника: если исходить из её слов, то – здесь собрался весь цвет отребья, начиная от проституток и заканчивая деградировавшим милиционером со своей сожительницей.

Странно: не имея даже полного среднего образования, Фаина с удивительной лёгкостью, короткими мазками, способна живописно набросать своему неискушённому слушателю, яркие характеристики, позволяющие как бы воочию представить себе всех обитателей этого клоповника.

– Знаешь, как танцует со своей этот ментяра? – начинает она мне описывать своего злейшего врага. – Я однажды случайно проходила по коридору на кухню, а дверь их была приоткрыта. Так вот: стоит, значит, этот сучара на месте, мошна висит до колен, а сам он только как бы слегка приседает и подёргивается, словно обосрался… Тьфу!