Крампус – демон Рождества - Олеся Рияко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кожу на лбу царапнуло что-то острое и Кристина с тревогой открыла глаза.
— О, не бойся ты так. — Усмехнулась Селестина, поймав ее взгляд. — Всего лишь омела и остролист.
Это был венок. Такой же, как и у других девушек, похищенных ведьмами.
Омела и остролист…
Смутное воспоминание возникло в ее затуманенном разуме и снова пропало. Кристина зажмурилась, пытаясь поймать его, словно ускользающую в ночь незнакомку за подол шелкового платья. Пальцы касались ткани, но та, выскальзывала из них, оставляя на коже холод.
Омела и остролист…
Вот, незнакомка подбегает к грубо сколоченной деревянной двери и ловко снимает с гвоздика, вбитого прямо над ней, веточку засохшей омелы. А потом вдруг отшвыривает ее в сторону и достает из-за пазухи новую. Поднимает ее над своей головой и трижды топнув каблучком по ветхому полу, едва слышно нашептывает заклинание:
— Тем ло тэ па, тэм ло тэ па, тэм ло тэ па…
Она призывает Крампуса. Это Берта призывает Крампуса! Чтобы дух того, хоть не на долго обрел материальную форму, использует свою силу, а для колдовства ей всего-то и нужно, что веточку омелы да чуть-чуть, хоть самую каплю магии…
Прямо перед девушкой ведьмы готовились к задуманному колдовству, чертя на полу символы и перематывая красными нитками какие-то палочки и косточки, которые доставали из лежащего на полу мешка.
Кажется, они были слишком заняты, чтобы обращать внимание на обездвиженную пленницу.
— Тем ло тэ па… — едва слышно прошептала Кристина и попыталась топнуть босой ногой по полу, но та не слушалась.
— Тем ло тэ па… — не сдавалась она, снова и снова пытаясь оторвать пятку от ледяного пола, усыпанного осколками стекла от разбитых игрушек.
Один из них глубоко вошел ей в кожу, причиняя боль, но Кристина только стиснула зубы, вновь упрямо повторив заклинание Берты:
— Тем ло тэ…
— Что она там шепчет?
— Тэм ло тэ па, тэм ло тэ па…
— Это что, заклинание? — Селестина взволнованно уставилась на сестриц, а те переглянулись.
И тут же залились звонким злым смехом. Закончив наносить символы на пол вокруг мешка, Кайла неторопливо поднялась и подошла к Кристине близко-близко. Казалось, их разделял лишь вдох.
— Эх… может быть когда-нибудь, милая, но точно не сейчас. Вся магия что была тебе доступна — связана. Ее под силу зачерпнуть лишь кому-то извне. Ах, как жаль… ведь этого бы не случилось, если бы ты прошла посвящение, глупышка.
Этот взгляд, полный брезгливости и упоения собственной властью, которым она ее одарила… неужели он мог принадлежать человеку, которого Кристина столько лет считала своим самым близким другом? Неужели она всегда была такой, ее тетя Кайла? Когда обнимала, выслушивая страхи своей племянницы о посвящении и жизни в ковене. Когда убеждала в том, что можно жить иначе и никто не может заставить ее подчиниться воле сестер, ведь только ей, Кристине, лучше знать, чего она хочет от жизни на самом деле.
Не в силах вынести его, девушка закрыла глаза и почувствовала, как по холодным щекам покатились бессильные горячие слезы.
— О… бедняжка! — без капли жалости воскликнула Кайла и рассмеялась так же мерзко и зло, как ее сестрицы. — Никому нет дела до твоего упрямства, милая. Сдашься ты или нет, все уже решено.
«Нет. Все не может так закончиться… все просто не может так закончиться!»
Кристина вздрогнула, остро ощутив прилив магии. Это было что-то новое… Она, словно теплым молоком по озябшей коже заструилась меж ее пальцев, а перед глазами девушки всплыл образ, казавшийся сном — синекожая рогатая дева с золотым сердцем на распашку. Она будто снова шептала ей на ухо свои слова, как тогда, на озере, в котором Кристина едва не рассталась с жизнью.
«— Следуй по пути своего предназначения, бессмертная душа. Ты важна для мира, Берта, куда больше, чем любая из твоих сестер. Я не видела этого раньше, но теперь… Я отпускаю тебя. Прими же в дар ту часть моей силы, которой владеешь не по праву. И будь счастлива… Будь счастлива, Берта! Это все, чего я прошу у тебя взамен!»
— Я… прошла…
— Сестрица, она там опять что-то шепчет. — Недовольно проворчала Верения.
Кайла же даже не обернулась к Кристине, продолжив любоваться на пол, ее рукой изукрашенный символами.
— Да какая разница. Что ты переживаешь? Если такая тревожная, просто заклей ей рот скотчем и все.
Кристина ошарашенно поднесла руку к своему лицу и медленно перебрала пальцами. Никаких оков, никакого связывающего заклинания — она была свободна и даже холод, казалось, отступил испугавшись ее силы. Она словно согревала девушку изнутри.
— Так вот, каково это… — прошептала Кристина самой себе, заставив ведьм обернуться и застыть в растерянности.
Девушка улыбнулась им в ответ и, легко топнув ножкой по полу три раза, зажмурилась, произнеся заклинание:
— Тэм ло тэ па, тэм ло тэ па, тем ло тэ па!
Мир вокруг точно рассыпался на миллионы осколков, покатившихся по стенам и полу звоном маленьких серебряных колокольчиков, а следом за ними комнату наполнил яркий свежий аромат мороза, хвои… и пряников! Имбирных пряников, только что вытащенных из печи — вот что за запах Кристина никак не могла вспомнить.
— Хе-хе-хе… Кто-то плохо себя вел, значит просится в котел… Нечего теперь роптать, раньше надо было хлопотать!
— Крампус… — с улыбкой выдохнула девушка и без страха открыла глаза.
Он стоял там, возле камина, отбрасывая большую косматую тень на замерших на полу ведьм. Тяжелые цепи на его сильных запястьях тянули руки вниз из-за чего тому приходилось придерживать их. Десятки маленьких серебряных колокольчиков тонко позвякивали на них в такт хриплому смеху Крампуса. Хоть тот и стоял спиной к свету, но его глаза ярко поблескивали в темноте расплавленным янтарем. Так же, как и толстые черные рога, короной, венчавшие его голову.
Ни то мужчина, ни то зверь, ни то демон… он хищно усмехнулся и, подмигнув Кристине, впился взглядом в самую старшую из ведьм.
— Ну, здравствуй, гадкая девчонка. И ее мерзкие сестрички. Что-то вы постарели с нашей последней встречи. Особенно ты, грязная обманщица.
Глава 20
— Раньше ты меня иначе называл.
Кайла медленно поднялась над сестрами, которые, кажется, даже боялись дышать в присутствии Крампуса.
— Раньше было слишком давно. — По-кошачьи протянул тот.
Кайла криво усмехнулась и, кратко кивнув сестрам, чтобы те тоже поднялись с колен,
