Корабль призраков: Исландские истории о привидениях - Автор Неизвестен

У Бьяртни из Свидхольта было много детей, и все они, как известно, отличались недюжинными способностями, поэтому, когда Моури подшучивал над ними (как и над их потомками, которые живут в наши дни), это сразу становилось заметно. Одна из дочерей Бьяртни, по имени Турид, вышла за студента Бенедикта Бьёрнсона из долины Хитардаль, который долгое время был пастором в Фагранесе. Она была на редкость умная женщина, но, увы, иногда с ней случались припадки сумасшествия, порой буйного. Из-за этого она развелась с мужем, и её приютила сестра Рагнхейд, жена Йоуна Йоунссона, учителя из Бессастадира. (После этого она стала первой женой Бьёрна Гуннлёйгссона, заместителя школьного директора в Рейкьявике.) Кажется, у неё Турид и умерла. В частности, Турид в припадках безумия будто бы сетовала: «Сестра, меня жалит змея», а другие говорят, что её слова были такими: «Эта Ингибьёрг вечно жалит меня в сердце сапожной иглой». Считается, что она имела в виду Ингибьёрг, дочь Йоуна с Аульфтанеса, которая жила у Турид и Бенедикта до их развода, а потом сама стала женой Бенедикта; так что в бреде Турид, возможно, был смысл. Считалось, что в болезни Турид виновата её родовая фюльгья, однако дальше в роду этот недуг не передавался, хотя многие из этого рода слывут вспыльчивыми и надменными. Я не слышал, чтобы Торгард тревожил хозяйку Рагнхейд Бьяртнадоттир, о которой говорилось раньше, но на юге страны ходят слухи, будто он виной тому, что в 1817 году потерпел крушение почтовый корабль якобы из-за того, что на нём плыл её первый муж; он погиб вместе с судном под Ледником; а также, будто призрак виновен в смерти покойного Торда Бьяртнасона из Свидхольта. Ещё поговаривают, что Моури преследует детей Рагнхейд, особенно ректора Бьяртни; этому будто бы даже есть очевидцы.

Здесь нужно сразу добавить, что у Бьяртни Халльдоурссона из Свидхольта была сестра по имени Йоурунн; она отличалась сварливым нравом и любила наряжаться. Говорят, к ней сватался один человек с Аульфтанеса. Но она решила, что он ей не ровня, и ответила отказом. После этого отвергнутый жених будто бы поклялся, что всё равно как-нибудь пристроится к их роду, коль скоро ему заказано войти в него тем образом, каким он хотел. Потом Йоурунн вышла за студента Эйоульва Йоунссона, который тогда жил в Свидхольте, а затем переехал в Скоугтьёртн (Лесное озеро) на Аульфтанесе и там снискал уважение всех односельчан. У них с Эйоульвом была единственная дочь; её назвали Торгерд в честь бабушки. Супруги совсем недолго прожили вместе, как вдруг оказалось, что у Йоурунн небольшое умственное расстройство, которое с годами становилось всё серьёзнее, и под конец она стала совсем безумной. Тогда все решили, что отвергнутый жених сдержал своё обещание.

Когда Торгерд Эйоульвсдоттир стала девушкой на выданье, её руки попросил Эггерт Бьяртнасон, который в ту пору уже, кажется, стал пастором в Снайфокастадире (в Клёйстюрхоуле — Монастырском холме) на Гримснесе, — и получил согласие. Она переехала с ним на восток, у них родились дети. Со временем Йоурунн, мать Торгерд, преставилась; она уже не бывала в здравом уме с тех пор, как после замужества её одолела эта болезнь. Но пока мать была жива, у Торгерд не замечали никаких признаков этого недуга, ведь с самого своего переезда на восток она не бывала на юге: Эггерта предупредили, что если не отпускать её на юг и никогда не выезжать за Текучку (Сог) и озеро Аульвтаватн (Лебединое озеро), то ей ничего не грозит. Но когда Йоурунн со Скоугтьёртна умерла, Торгерд, говорят, попросила мужа съездить с ней на юг; сперва он отказывался, но затем уступил её мольбам. Как проходила поездка супругов, мы не знаем; но вот они переехали через Хетлисхейди на юг и добрались там до Фоуэтлувётна за Хетлискот; тогда у неё, говорят, закружилась голова, и с тех пор она уже больше никогда не была здорова. Все решили, что в тот раз призрак, преследовавший её мать (или, как некоторые считают, Торгард), впервые повстречал её, а потом тревожил до конца её дней, — а прожила она после этого недолго. У детей пастора Эггерта и Торгерд жизнь не сложилась; две из их дочерей сошли с ума.

Ирафетльский Моури

(Jón Árnason, 1956–1961, I)

Одного человека звали Корт Иорвардарсон, он приходился братом преподобному Одду из Рейниветлира (1786–1804). Корт был почтенный человек и хороший хозяин. Он жил в самом конце Мёдруветлира в Кьоусе (Ложбине), но потом переехал в долину Флеккудаль, где и умер в 1821 году. Корт был женат дважды: его первую жену звали Ингибьёрг, а вторую — Тордис Йоунсдоттир. Ингибьёрг была родом с севера. Ещё до Корта многие сватались к ней, а она всем отказывала. Когда она вышла за Корта, прежние женихи почувствовали себя обиженными, хотя он превосходил их во многом. Но их это так сильно задело, что они подкупили одного колдуна, чтобы он наслал на Корта и его жену призрака. Колдун выбрал для этого мальца, который, как говорили, замёрз насмерть по дороге на соседний хутор; колдун превратил его в драуга, когда тот был ещё тёплым, а может, даже не испустил до конца дух, послал его Корту в Мёдруветлир и наказал ему преследовать супругов и их потомков до девятого колена и причинить им много зла.

Те, кто видел этого Моури (а таких было немало), описывают его так: на нём были серые штаны, красно-коричневая кофта, а на голове чёрная широкополая шляпа, и поля над левым глазом разорваны или разрезаны. Из-за цвета одежды его и прозвали Моури — «красно-бурый». Наказ колдуна он выполнял прилежно, даже чересчур: прибыв на юг, Моури обосновался в Мёдруветлире, как ему и было велено, и принялся измываться над супругами: убивал скотину, портил еду. Однако никто не слышал, чтобы Моури когда-нибудь по-настоящему убил человека.

Однажды Корт с женой целую зиму откармливали двоих телят. На следующее лето Моури загнал их обоих на край обрыва, и их нашли мёртвыми под горой. Потом у Корта была кобыла; одно лето она паслась вместе с жеребёнком на лугу возле хутора. На исходе лета видели, как жеребёнок забегал как бешеный вокруг камня, а потом рухнул на землю. Когда к жеребёнку подошли, он уже околел: конец его прямой кишки зацепился за камень, и он вытянул из себя все кишки и свалился замертво. Решили, что в этом виноват Моури.

Поскольку в Моури, судя по всему, ещё теплилась жизнь, когда из него сделали драуга, то он, как и все драуги такого рода, не мог обойтись без пищи. Поэтому ему приходилось накладывать полную порцию еды, как и другим домочадцам: сначала в Мёдруветлире, а потом он последовал за Магнусом, сыном Корта, в Ирафетль, и там для него тоже всегда ставили в укромное место особую миску с пищей. На это пришлось пойти из-за того, что Моури вечно переворачивал всё вверх дном в кладовой у Ингибьёрг в Мёдруветлире; иногда он сидел на стропилах и бултыхал ногами в кадушках с молоком или вовсе опрокидывал их; кидал скиром[64] или в хозяйку, или в столбы, а порой швырял в кадки со съестным дёрн и камни, так что всё содержимое разливалось. Тогда Ингибьёрг догадалась давать ему полную порцию еды и утром, и вечером; после этого он почти перестал портить припасы. Но однажды покормить Моури ужином забыли. А на следующее утро люди вошли в кладовую и видят: Моури сидит — одна нога в одном бочонке скира, другая в другом, зад на краях обоих бочонков; он месит скир ногами и разбрасывает пригоршнями. С тех пор стали следить, чтобы его не забывали покормить.

Но Моури была нужна не только пища; ему требовалось отдыхать, как всем. Говорят, что, когда он перебрался в Ирафетль вслед за Магнусом Кортссоном, тому даже пришлось поставить напротив своей кровати пустую лежанку, на которой никто не мог спать, кроме Моури.

Однажды в ту пору, когда овец сгоняют с горных пастбищ[65], в Ирафетль приехало много народу, и все остались ночевать. Поздно ночью пришёл паренёк и попросился на ночлег; Магнус сказал, что его дом открыт для гостя, только положить его негде, разве что на полу или же, если он согласен, на лежанке напротив хозяйской кровати. Паренёк согласился и поблагодарил Магнуса. Он устроился на ночлег на лежанке, но едва он успел задремать, как ему почудилось что-то страшное, и он завопил от ужаса. Он вскочил и всю ночь не мог сомкнуть глаз, потому что на него кто-то нападал. На следующий день погода выдалась плохая, гости не смогли уехать и остались ещё на одну ночь. А под вечер парни, которые жили в Ирафетле, знали Моури и часто ссорились с ним, сговорились и натыкали вокруг лежанки ножей, так что по её краю всюду торчали лезвия. В ту ночь паренёк спал спокойно; это объяснили тем, что, мол, Моури не смел подступиться к нему из-за ножей.