Тайный брат (сборник) - Геннадий Прашкевич

Еще говорили, что отец Валезий потерял кисть левой руки при штурме какой-то бургундской твердыни. Сам дьявол в образе воина встретил в тот день отца Валезия на высокой крепостной стене, между каменных зубцов на краю бездны, почти в облаках, и отсек ему кисть левой руки, и ранил в голову, и сбросил со стены в глубокий ров. Но отец Валезий выжил. Воля и вера спасли его от ада. Дважды он призывал к себе кузнеца той деревни, где его оставили умирать, и дважды кузнец, рыдая от сострадания, тяжелым молотом ломал ему неправильно сросшиеся кости. Вместе с хромотой, с тех пор отличавшей его походку, отец Валезий вынес из пережитого твердое убеждение в том, что нет такой ужасной боли, которую не смог бы побороть человек, полностью посвятивший себя Богу.

Еще говорили, что однажды отец Валезий за одни только сутки очистил от бесов горный монастырь в Эпле, где грешная братия постоянно проводила ночи без сна, но храпела в церкви на богослужении. Едва только монахи этого монастыря принимались за какое-либо богоугодное дело, как бесы хватали их за руки и за ноги. Когда монахи садились за стол, бесы побуждали их наедаться до того, что они не могли сдвинуться с места и сидели часами праздно. Если за трапезой подавали вино, монахи, подбиваемые бесами, напивались до бесчувствия. Обыкновенно думают, научил братию отец Валезий, что всякого человека мучает один бес. Это заблуждение. Вообразите, что вы с головой погружены в воду. Вода над вами, направо, и налево, и под вами – вот самое точное изображение количества бесов, искушающих вас. Бесы бесчисленны, как пылинки, которые мы видим в солнечном луче. Весь воздух вокруг заполонен бесами. И бороться следует сразу со всеми.

Ганелон знал: отца Валезия прислал на остров Лидо сам великий понтифик, потому что престарелый дож Венеции, сильно сердясь за неуплату долгов, потребовал от паломников странного и необычного дела – вооруженного похода на христианский город Зару. Этот город когда-то принадлежал Венеции, и сейчас он, конечно, город христианский, объяснил паломникам престарелый дож, но Зару отторгли от Венеции незаконно. Если мы вернем город Венеции, то именно там, в Заре, мы укрепим дух святого воинства, там запасемся провизией и добычей, и вот тогда я сразу поверну суда с паломниками на восток.

Еще Ганелон знал: в этот одинокий шатер, с умыслом поставленный в стороне от других, его вызвали не из-за пяти пропавших из лагеря храмовников. Мало ли кто за последний год пропадал с острова Лидо. Иногда с острова пропадали целые отряды, а не только пятеро каких-то храмовников.

Душа Ганелона ликовала – он призван.

Низкий голос отца Валезия, белого аббата, был обращен к нему.

– Святые паломники утомлены долгим бесцельным сидением на острове Лидо. Самые нестойкие уже разбегаются. Скоро зима. Значит, суда не успеют выйти в море. Лукавый дож Венеции Энрико Дандоло говорит, что не так уж далеко от Венеции стоит город Зара. Если паломники войдут в город Зару, говорит лукавый дож, если они вернут город Зару Венеции, там будет много добра, а к весне все суда будут приведены в порядок.

– Но разве апостолик римский не запретил под угрозой отлучения нападать на христианские города? – Теперь голос отца Валезия возвысился, и Ганелону казалось, что он обращается прямо к нему. – Город Зара является христианским городом, а правитель его Имрэ, король Угрии, принял святой крест. Строгое послание папы еще месяц назад передано маркизу Бонифацию Монферратскому, командующему всеми отрядами святых паломников. Это сделал аббат Пьетро де Лочедио из монастыря Пьемонте. Все это так. Все это действительно так. Но камзолы паломников пообтрепались, говорит лукавый дож Венеции, нет корма для лошадей, само святое воинство в большом долгу перед венецианцами. Без помощи венецианцев паломникам не попасть в Святую землю. Старый дож знает, что говорит. Ведь уплатить долги венецианцам, – темные глаза отца Валезия смотрели прямо в душу Ганелона, – можно сейчас только взяв Зару. Все знают, Зара богатый город. Вот почему, брат Одо, ты незамедлительно, уже сегодня отправишься в Рим. Наверное, ты уже не успеешь предупредить взятие христианского города Зары, но зато ты откроешь глаза папы на происки старого дожа.

– Дьявол не знает усталости. – Белый аббат смотрел теперь только на брата Одо. – Толкнув паломников в Зару, он может толкнуть паломников и в другие христианские города. Ты пойдешь в Рим, брат Одо, и откроешь глаза великому понтифику на истинные намерения дожа. Дож Венеции заботится не о святых паломниках, он, прежде всего, заботится о своем нечестивом морском народе. Великий понтифик должен знать всю правду о доже. Великого понтифика интересуют великие помыслы, он страдает за каждого отдельного христианина. Не против плоти и крови человеческой мы боремся, брат Одо, а против черных злых сил.

– Аминь! – дружно сказали брат Одо и Ганелон.

– Ты подробно передашь великому понтифику нечестивые слова престарелого дожа Венеции, и ты передашь великому понтифику то, что недавно сказал благородным баронам маркиз Бонифаций Монферратский. На рождество побывал он в Германии при дворе мессира германского императора. Там встретил молодого человека – брата жены германского императора. Это Алексей, сын Исаака, истинного императора Византии, ослепленного родным братом, предательски и не по-христиански отнявшим у него трон, а с ним всю Константинопольскую империю. Ты подробно передашь, брат Одо, римскому апостолику такие слова маркиза Монферратского. Он сказал: тот, кто смог бы заполучить к себе названного молодого человека, тот легко бы сумел двинуться из захваченного паломниками города Зары, если это произойдет, в землю константинопольскую и взять там все нужные съестные запасы и все прочее, ибо названный молодой человек является единственно законным, от Бога, наследником константинопольского трона. Он ускользнул из Константинополя от родного дяди тайком, скрыв водою свои следы. Некий пизанский корабль по специальному договору тайно доставил его в Германию, при этом юный Алексей был пострижен в кружок и одет в латинское платье. Ты запоминаешь мои слова, брат Одо?

Брат Одо молча кивнул.

Усталость лежала на его длинном лице.

Тогда наконец белый аббат повернулся к Ганелону:

– Я где-то встречал тебя?

– Надеюсь, что нет, отец Валезий.

– Неужели твои надежды ограничиваются только этим? – сухо усмехнулся белый аббат. – И если да, то почему?

– Недостоин.

– Я знаю, что ты еще не давал обета… – Было непонятно, удовлетворен ли услышанным отец Валезий. – Но я вижу, что твой плащ пообносился, сандалии сбиты, тело изнурено. Ты похож на катара, – зловеще покачал головой отец Валезий. – Ты похож на тряпичника, который назубок знает все церковные тексты и умеет проповедовать то, чего не умеет многая ученая братия. Но я знаю, что ты повинуешься Богу, ты страдал и не впал в отчаяние, а потому допущен служить Делу. А значит, посвящен и в деяния старого лукавца. – Отец Валезий, несомненно, имел в виду дожа Венеции. – Старый лукавец желает валить деревья на склонах гор, окружающих Зару, и спускать для себя на воду все новые и новые корабли, не боясь того, что король Угрии ему помешает. На богослужении в соборе святого Марка старый лукавец пообещал сам повести объединенный флот в город Зару, если такое решение будет принято баронами. При этом он назвал христианский город Зару пиратским гнездом.

Отец Валезий мелко перекрестился.

– Но, возможно, такое угодно Господу?

Белый аббат взглянул на Ганелона с сомнением.

– Я не уверен, что тебе следует рассуждать на такие темы, брат Ганелон. Тебе сужден другой путь, помни. Твои сомнения не должны касаться Зары.

Ганелон низко опустил голову.

– Некая молодая особа, брат Ганелон, – негромко произнес отец Валезий, и сердце Ганелона дрогнуло. – Некая молодая особа, брат Ганелон, совсем недавно наняла в Венеции судно. Сейчас, когда дож наложил запрет даже на торговлю, нанять судно в Венеции практически невозможно, но некая молодая особа заплатила за тайный наем судна золотом. Более того, мне известно, что некая молодая особа почти месяц провела в доме старого лукавца. Я верю, брат Ганелон, что ты догадываешься, куда могло уйти судно, тайком нанятое указанной особой.

– Да, – кивнул Ганелон. – Я даже знаю имя кормчего на нанятом судне. И знаю, что с указанной особой на борт судна поднялся некий старик про кличке Триболо, Истязатель. А еще поднялись на борт дружинники, ранее служившие в нечестивом замке Процинта. А груз названной особы – три сундука.

Отец Валезий пристально всмотрелся в Ганелона:

– Ты не смог подняться на указанное судно?

– Я не мог этого сделать.

– Почему?

– В Риме через оборванца нищего я получил записку. В записке было сказано: «Лучше бы ты служил мне». Но до того, как прислать записку, указанная особа два года держала меня взаперти в старой замковой башне. А в Риме указанная особа пыталась меня убить, подсылая нанятых на ее деньги убийц. Я не мог подняться на ее корабль. Я был бы тут же опознан.