Восход доблести - Морган Райс

«Возможно, это горный воздух», – пошутил Энвин, его плот подплыл к ним. – «Может быть, они смотрят на всех нас свысока».

«Нет», – ответил Сивиг. – «Их просто не слишком интересуют другие».

Дункан поднял вверх голову и посмотрел на белые вершины, которые приближались с каждым поворотом реки.

«Они скрываются наверху», – сообщил Сивиг. – «От пандезианских крепостей внизу. Если они спустятся, на них нападут. И пандезианцы не осмеливаются подниматься на такую высоту, они знают, что это было бы безумием. Поэтому люди Коса считают себя свободными, но они не свободны. Они в ловушке».

Рассматривая горы, Дункан не был в этом так уверен.

«Люди Коса, которых я встречал, ничего не боялись», – сказал он. – «Тем более пандезианцев. Я сомневаюсь в том, что они боятся спуститься».

«Тогда почему они ни разу не спускались с момента вторжения?» – спросил Сивиг.

Это была загадка, над которой думал и сам Дункан.

«Может быть, они считают, что старый король не заслуживает их уважения», – предположил Энвин. – «Может быть, им кажется, что мы не достойны того, чтобы они спускались после капитуляции Эскалона. Горы – их дом, а спуститься – означает сражаться на нашей войне».

«Спуститься – означает так же сражаться за Эскалон, за их землю», – возразил Сивиг.

Дункан пожал плечами.

«Я не знаю ответа», – крикнул он. – «Но мы это выясним».

«А если они откажутся присоединиться к нам?» – спросил Сивиг. – «Что тогда? Восхождение на те вершины – немалый риск».

Дункан окинул взглядом горы и посмотрел на крутой подъем, задавая себе тот же вопрос. Он поведет своих людей вверх по опасному пути – а что, если все напрасно?

«Они спустятся», – наконец, произнес Дункан. – «Они присоединятся к нам. Потому что люди Коса, которых я знаю, не откажутся от завоевания свободы».

«Чьей свободы?» – спросил Сивиг. – «Их или нашей?»

Дункан задумался над его словами, когда они снова погрузились в молчание. Течение набирало скорость, унося из всех дальше вниз по Тусиусу. Подъем на те вершины на самом деле будет рискованным, и Дункан молился о том, чтобы все это было не напрасно.

Дункан услышал незнакомый шум и удивленно посмотрел на Сивига. Он удивился, увидев, что его друг рассматривает реку – впервые в его глазах читался страх.

«Водовороты!» – крикнул Сивиг.

Все его люди тут же затрубили в рога, и Сивиг оттолкнулся своим шестом, отчаянно пытаясь оттащить свой плот к дальней стороне реки. Дункан и его люди последовали примеру Сивига, направляя свои плоты к дальней стороне Тусиуса. Когда им это удалось, Дункан оглянулся на середину реки и был поражен увиденным. Он увидел ряд водоворотов, поворачивающихся и петляющих, производящих ужасный шум, всасывающих все на своем пути. Они поглотили большую часть реки, оставляя только узкую полосу, чтобы повернуть назад. Водовороты заставляли их большую армию курсировать вдоль края воды единым строем.

Дункан оглянулся через плечо, рассматривая своих людей, и его сердце ушло в пятки, когда он увидел, что один из его плотов не выбрался из воды достаточно быстро. Он в ужасе наблюдал за тем, как плот засосало в водоворот, его воины закричали, когда их плот начал раскачиваться снова и снова, мгновенно уйдя на дно реки.

Дункан машинально попытался прыгнуть за воинами, хотя и находился в добрых пятидесяти ярдах от них, но Сивиг протянул свой шест и прижал его к груди Дункана, останавливая его, в то время как его люди схватили своего командира за плечи.

«Если прыгнешь, то ты – покойник», – предупредил Сивиг. – «Чем больше людей за ними последуют, тем больше умрут. Без тебя погибнет гораздо большее количество людей. Ты этого хочешь?»

Внутри у Дункана все разрывалось на части, ему казалось, что он утонул вместе со своими людьми. В глубине души он знал, что Сивиг прав. У него нет другого выбора, кроме как сцепить зубы и издалека наблюдать за своими людьми, которые исчезали в потоках.

Дункан неохотно отвернулся, глядя вперед, на реку, в то время как водовороты начали исчезать и река снова стала нормальной. Он проклинал это место. Ничто не причиняло ему большую боль, чем наблюдать за смертью своих людей, и быть не в силах что-нибудь сделать, чтобы предотвратить ее. Дункан знал, что такова цена за то, чтобы быть руководителем. Он теперь был не просто один из воинов – он нес ответственность за каждого из них.

«Мне жаль, друг мой», – произнес Сивиг мрачным голосом. – «Такова цена Тусиуса. Я уверен в том, что на суше подстерегают свои опасности».

Дункан заметил страх на лицах солдат на одном плоту с ним, включая двух его сыновей, и не мог не подумать о Кире. Он спрашивал себя, где она сейчас. Добралась ли она уже до Уайтвуда? Удалось ли ей добраться до моря?

Больше всего его волновало то, в безопасности ли его дочь.

У него засосало под ложечкой, когда он подумал о Кире, которая находилась там практически одна. Разумеется, Дункан помнил о ее силе, о ее невероятных способностях в сражении, но она была всего лишь девушкой, даже не женщиной, а Эскалон – безжалостное место. Она должна была отправиться в этот путь ради себя самой, но вместе с тем Дункан не мог избавиться от сомнений. Может быть, он совершил ошибку, отправив ее в путешествие в одиночестве? Что, если Кире не удастся его завершить? Он никогда не сможет жить с этим.

Больше всего Дункана мучил вопрос о том, кем станет Кира во время своего обучения. Какой она будет, когда вернется к нему? Он одновременно и благоговел перед силами, которыми обладала его дочь, и боялся их.

Дункан оглянулся по сторонам и окинул взглядом постоянно меняющихся пейзаж. Когда они приблизились к огромным горам, климат стал прохладнее. Травянистые берега, граничащие с рекой, постепенно уступали болотам по мере того, чем дальше они продвигались на юг. Здесь длинные участки реки граничили с камышами и болотами. Дункан видел ярких экзотических животных, поднимающих головы в камышах и щелкающих зубами, прежде чем так же быстро исчезнуть.

Час сменялся часом, Тусиус все продолжал поворачивать и петлять. Погода становилась прохладнее, брызги усиливались, и вскоре Дункан почувствовал, что его руки и ноги онемели. Горы теперь стали еще больше, все ближе и ближе. Казалось, что до них было рукой подать, хотя он знал, что до них плыть еще не один час. Дункан поискал взглядом своих лошадей, но ни одной не увидел.

Дункан не знал, сколько часов прошло. Сжимая в руках шест и рассматривая течение, он вдруг заметил, что Сивиг что-то показывает жестами на плоту рядом с ним. Когда они свернули за изгиб, Дункан обратил внимание на волнение в воде впереди. Что-то пенилось в воде, хотя здесь она оставалась спокойной. Казалось, что там может находиться стая рыб.

Дункан растерянно рассматривал воду и, когда они приблизились, ему показалось, что он заметил, как нечто выпрыгнуло из воды. Он оглянулся на Сивига и впервые с момента их путешествия увидел настоящий страх на лице своего друга.

«Речные акулы!» – закричал Сивиг. – «Пригнись!»

Его люди упали на животы, в тот время как сам Дункан стоял, сбитый с толку. До того, как он и его воины пригнулись, он вдруг с ужасом увидел, о чем они говорили: впереди находилась стая огромных акул тридцати метров в длину. Они выпрыгивали из реки, парили в воздухе высокой дугой и с плеском погружались в воду. Их были десятки и, когда они приблизились к пенящемуся участку, их всех понесло вверх по реке – прямо к акулам.

Как загипнотизированный, Дункан в ужасе посмотрел на акул и увидел их огромные челюсти, ряды острых зубов, их сверкающие красные глаза, наполненные яростью. Они проплывали в воздухе и двигались вверх по реке прямо к ним. Все внутри Дункана велело ему опуститься, но было слишком поздно. Все произошло слишком быстро, и когда он все понял, времени на то, чтобы отреагировать, не было.

Дункан посмотрел прямо в глаза акуле и, когда та начала опускаться на него, широко открыв челюсти, Дункан понял, что здесь, в реке, он, в конце концов, встретил врага, которого не может одолеть. Здесь, посреди этого течения, пришел его конец.

Глава девятнадцатая

Кира сидела в пещере перед потрескивающим костром, облокотившись о теплый камень и тяжело дыша. Наконец, ей удалось расслабиться. В конце концов, они оказались в сухом, теплом месте, вдали от ветра и дождя, ее желудок был полон и она снова могла ощущать свои руки и ноги. Мышцы Киры изнывали от боли, постепенно возвращаясь в норму. Пещера наполнилась запахами жареных цыплят, а огонь в этом месте вырабатывал больше тепла, чем она ожидала. Впервые Кира смогла ослабить бдительность.

Рядом с ней сидела довольная и сытая Диердре, которая тоже облокотилась о камень. Лео, положив голову ей на колени, уже похрапывал. У входа в пещеру на страже стояли Андор и кобыла Диердре. Привязанные, они радостно жевали из своих мешков корм. К счастью, дождь уже прекратился. Кира пыталась завести Андора внутрь, чтобы он отдохнул, но тот не проявил к этому интереса.